Есть ли женщина, которая обидится на цветы, преподнесённые мужчиной? С одной стороны, женщины сражались за равные права с мужчинами. С другой — история не помнит битвы за отмену мужских обязанностей. Так дарить цветы или нет?

В начале двадцатого века — об этом времени и повествует роман Татьяны Соломатиной «Община Св. Георгия» — женское движение за равные с мужчинами права вышло на новый виток. В Нью-Йорке 23 февраля 1908 года состоялся митинг. Пятнадцать тысяч женщин прошли по городу. Они требовали избирательного права и равной с мужчинами оплаты труда. Тут же следует оговориться, что история не сохранила упоминаний о лозунгах, призывающих к отмене женственности, подарков и цветов.

Вот и звезда полевой хирургии русско-японской кампании, княгиня Вера Игнатьевна Данзайр, главная героиня романа, вовсе не против букета и коробки хороших шоколадных конфет, преподнесённых в дар мужчиной. И не считает себя униженной. Напротив. Она бы сочла неприличным, если бы мужчина — в любой из дней — явился с визитом без положенных этикетом знаков внимания.

Княгиня Вера одевается у самого Поля Пуаре. Знает, что красива, и в случае необходимости пользуется своим обаянием. Не стремится к смене гендерной роли, несмотря на то что фраппирует «свой круг» публичным ношением мужских костюмов. Она чутка и внимательна. Хирург высочайшего класса. Женщина в высшем смысле. Спасая маленькую девочку, дочь чиновника, попавшую под пулю, предназначенную отцу, единственная помнит о плюшевой собачке, приобщённой к вещдокам, и просит полицмейстера вернуть игрушку:

«— Девчонка собачку потеряла. Вели отнести Хохлову.
Вера поднялась, полицмейстер немедленно встал следом. Недоумение на его серьёзном красивом лице было очень забавно наблюдать.
— Какую собачку?
Вера улыбнулась.
— Плюшевую. Выронила. Сейчас наверняка страдает ещё и из-за этого, будто мало ей. А вы — взрослые мужчины при исполнении. Вам не понять. Вы забыли».

Княгиня Данзайр не олицетворяет вызов «стать лучшей в профессии», на тот момент все еще сугубо мужской. Она и есть лучшая в профессии. Вера Игнатьевна горячо ратует за человека и его права вне зависимости от пола, национальности и социального положения. Она — за талант, за образование, за человека на своем месте. Доктор медицины, княгиня — она против нелепых условностей, против глупости, против сумятицы в иных простодушных женских головках и возмущена отсутствием вдумчивости в горячих мужских головах. Например, в светлой голове своего подчинённого, Александра Николаевича Белозерского, молодого ординатора клиники «Община Св. Георгия», пребывающего во власти прекраснодушных идей, — богатого наследника, исполненного пылкости, но не испытавшего, в отличие от неё, невзгод и лишений и не имеющего элементарного житейского опыта. Белозерский лоббирует «освобождение женщины», но сам при этом — исправный посетитель публичного дома. И противоречий он не замечает, разглагольствуя о скотском положении, в которое поставлена женщина в Российской империи:

«— В чём же вы видите истоки такового чудовищного скотства, друг мой? — спросила Вера.
Хотя он внимал её интонациям, но ни грана подвоха не учуял. Потому продолжил в лучших традициях той самой лимфатической русской интеллигенции, которая прежде всего про «Кто виноват?» месит, через семнадцать лет призадумается «Что делать?», и все призадумки в слова ни о чём смесит. И так уже который век!
— Как же в чём?! — воскликнул Саша Белозерский, вскочил с кресла и стал нервически прохаживаться по гостиной. — Как же в чём, Вера Игнатьевна?! Вы, умнейшая женщина современности, не понимаете элементарного! Истоки оного скотства, безусловно, в среде, породившей этих несчастных!
— Какая же среда их породила?
Лариса Алексеевна лишь головой качала, глядя, как неразумный отрок сам в западню лезет. Белозерский, расхаживая, стал загибать пальцы, менторски вещая:
— Нищета — раз! Полное отсутствие образования — два! Те обстоятельства, которые гонят их торговать телом…
Вера вклинилась, органично вписавшись в его интонации:
— …И те господа, которые это тело покупают!
— Именно! — торжествующе изрёк молодой дурак.
И будто со стеной с разбегу столкнулся. Тут же стал цвета варёной свёклы…»

Лариса Алексеевна — подруга княгини Веры и… владелица этого «приличного» публичного дома «для господ». Некогда Лариса была высококвалифицированной сестрой милосердия, но…

Но не стоит пересказывать хитросплетения романа Татьяны Соломатиной «Община Св. Георгия». И представлять подробно слишком разных героев: академичного до мозга костей профессора Хохлова; нищего безногого пьяницу, полного кавалера Георгиевских крестов, Буланова; «императора кондитеров», Белозерского-старшего; великолепного в своей мудрости и преданности Василия Андреевича; госпитального извозчика Ивана Ильича; старшую сестру милосердия клиники Матрёну. И других действующих лиц этой саги о жизни, о любви, о долге и чести, о родине… О нас.

Манеру и стиль Татьяны Соломатиной не спутаешь ни с чем: остроумные диалоги, саркастичные пассажи и высокая нота трагического повествования — всё это вовлекает читателя в искреннее переживание. Высокий духа взлёт. «Община Св. Георгия» возвращает к основам — хочется перечитать давно забытое, прочитать упущенное, узнать о тех, кого и не вспоминают сейчас, и обрести опору в настоящем. Хочется скорейшего продолжения романа-сериала, это только первый сезон. По-детски влюбляешься в героев и чувствуешь то же, что Набоков в «Бледном пламени»: «Уложен спать, укутан в одеяло,/ Молился я за всех: за внучку няни,/ За близких, за героев книг, за Бога».

Прочтение первого сезона романа-сериала Татьяны Соломатиной вдохновляет, являя простое чудо настоящей литературы.

Я долго думал, как бы мне сравнить
Весь Божий мир с темницей, где живу я —
Напрасный труд! Мир Божий полон жизни…

Жизни.
И цветов для прекрасных женщин.