Алексей Сальников — автор знаменитого романа «Петровы в гриппе и вокруг него», за считаные годы ставшего современной классикой, — представляет читателям свою новую книгу «Оккульттрегер».

Роман написан в жанре городского фэнтези, автор продолжает исследовать границы реальности и фантастики в декорациях непримечательного уральского городка. Алексей Сальников предлагает свою версию современной мифологии, подпитанной как христианскими, так и оккультными мотивами.

Оккульттрегер

Нет в продаже

Итак, современные города населены не только людьми, но и существами из другого измерения. Демоны, черти, херувимы выполняют свою традиционную работу: настраивают людей на добрые или опрометчивые поступки. Но помимо них есть еще и оккульттрегеры — особые существа, призванные сохранять тепло в остывающих городах и связывать людей, херувимов и демонов. Раз в год оккультрегеры меняют одно плохое воспоминание в головах людей на одно хорошее; они же поддерживают жизнь в городах и борются с «мутью», угрожающей жителям.

Посмотреть

Главной героине Прасковье две сотни (а, может, и больше) лет. Она непредсказуемо меняет внешность каждые четыре месяца и дорожит лишь гомункулом — своим спутником и помощником, принявшим вид ребенка. Никаких прочных связей, никаких дружб или привязанностей! Но и в такой размеренной жизни случаются свои приключения: то пропадает подруга, то необходимо вызволить из беды коллегу, то город начинает постепенно остывать… Об этих и множестве других фантастических событий и рассказывает новый роман Алексея Сальникова, приподнимая занавес над подлинным устройством реальности.

Мы задали Алексею несколько вопросов о о его новой книге.

Лабиринт «Оккульттрегер» написан в жанре «городского фэнтези». Этот жанр дает автору дополнительную свободу? Или, напротив, сковывает рамками канона, которые нужно преодолевать?

Алексей Сальников Мне городское фэнтези видится тем, во что превратилась волшебная сказка. Просто сейчас в роли непроходимого леса выступает непосредственно город, который сочетает в себе еще и остальные традиционные сказочные локации: логово змея там, дом разбойников, и все такое. С одной стороны это удобно, потому что естественным образом помогает объяснить всем вокруг, что мы живем, в общем-то, внутри волшебного мира и сами в чем-то волшебные существа друг для друга, просто постоянно выступаем в разных ролях внутри этой невероятной истории, то есть, например, когда идем сдавать экзамен, то становимся вроде Иванушки-дурачка при встрече с Ягой, для курьера по доставке еды мы и сами в некотором смысле Яга, проверку которой Иванушка-дурачок проходит; для детей, которых отводим в школу, мы как бы те родители, что отдают свое чадо на обучение колдуну.

С другой стороны — жизнь-то, — вот она. Достоверность описания ее легко проверяется каждым, взявшим в руки книжку. Волшебство просто обязано не вываливаться за границы окружающей реальности. Можно, конечно, поместить героев в условный высокий замок, то есть сделать их безумно богатыми, отделенными от остальных заборами, шлагбаумами и охраной, но это как-то неинтересно. Даже очень скучно. Иногда, это видно, не вызывает отклика в душе автора, не говоря уже о душе читательской.

Л Особое место в вашей прозе занимает языковая игра (название нового романа — хороший тому пример). Следить за языком ваших книг не менее интересно, чем за развитием сюжета. А вам самому, как автору, что интереснее — сюжетные линии или языковая ткань?

АС Ой. Это не вполне осознанный процесс. В прошлых романах мне нравилось писать текст как можно более плотно, что ли. Сказалось понятное влияние того чтение, к которому тяготел. Набоков, Платонов, Джойс и подобные им почему-то с юности больше увлекали, те же Толстой, Достоевский. А тут Чехов попался в полном объеме. И знаете, мне понравилось, как это у него все устроено. Какое-нибудь неожиданное сравнение посреди обычного, вроде бы, описания. Захотелось попробовать подобным образом что-нибудь написать, хотя бы приблизительно. А тут и сюжет «Оккульттрегера» подвернулся. Показалось, что для этого романа подобный способ — самое оно. Языковую игру я отдал на откуп Наде — одной из героинь, придуманное ей словечко и попало в название текста. В целом же, литература сама себя пишет нашими руками. Она решает, каким образом собирается выглядеть. Для меня то, что происходит в тексте, и каким образом текст составлен, одно и то же. Самый наглядный пример такого явления — рассказы Зощенко.