Тэги
О талантливых изобретателях написано множество книг. Судьбы и дела этих людей всегда привлекали читательский интерес. Историю цивилизации невозможно представить без рассказа о научных и технических открытиях и о тех, кто их совершал.
Многие из героев этих книг объединяли в своих изысканиях разные сферы знания, стирая грань между техническим и гуманитарным направлениями. Леонардо да Винчи писал картины и глубоко изучал анатомию, Августин Бетанкур общался с Фрагонаром и Гойей, в доме Владимира Шухова часто звучала музыка. Несколько интересных изданий об инноваторах разных веков вышло и в последнее время.
Американский журналист и писатель Уолтер Айзексон — специалист по биографиям великих изобретателей и ученых, автор жизнеописаний Стива Джобса, Альберта Эйнштейна, Бенджамина Франклина. В конце минувшего года в русском переводе появилась и его работа о Леонардо да Винчи. Книга вышла монументальная, под стать фигуре самого Леонардо. Тут и подробная история жизни, и эволюция многообразных талантов — художественного, инженерного, научного, и рассказ о важнейших творениях мастера. А еще — репродукции почти полутора сотен его работ и портреты людей из круга Леонардо. В этом человеке (или — сверхчеловеке?) легко уживались буйная фантазия и жажда практического опыта. «Леонардо умел сочетать наблюдения с плодами воображения, и именно это сделало его самым виртуозным новатором в истории человечества», отмечает Айзексон.
Биограф стремится показать универсализм гения, связь научного, технического и художественного в каждой из его работ — будь то «Мона Лиза» или «Витрувианский человек», анатомический этюд или чертеж гигантского арбалета. На всем, за что брался Леонардо, лежала печать новаторства. Не все из его работ сохранились, а иные (например, театральная бутафория для постановок при дворе миланского герцога) и не были рассчитаны на долговечность. Этот фантазер, слывший при жизни «белой вороной», намного опередил свое время. Но в чем-то он был типичным сыном своего века — любил модную одежду, собирал библиотеку печатных книг.
Это не просто биография Леонардо, но и настоящий портрет эпохи Возрождения, давшей миру столько первооткрывателей в самых разных областях. Современниками героя книги были Колумб, Веспуччи, Магеллан, Гутенберг, Лютер, Боттичелли... Та эпоха, считает Айзексон, чем-то похожа на нашу: «Мы многому можем научиться у Леонардо. Его способность объединять искусство, науку, технику и воображение оста ется верным рецептом творчества».
Как фактор незаконного рождения повлиял на жизнь и дарование Леонардо? Почему он не окончил многие свои работы и так не написал ни одной книги? Какие тайны скрыты в его рукописях? Как в нем уживались дар живописца и склонность к изобретению военных машин?.. Автор пытается ответить на многие вопросы, возникающие даже при поверхностном знакомстве с биографией и творениями Леонардо. И при этом Айзексон смотрит на своего героя без лишней идеализации. Он напоминает: порой Леонардо ошибался, ряд его идей оказались тупиковыми. Но внимательное изучение наследия мастера заставили автора сделать вывод: «Леонардо был гением, но это еще не все: он был олицетворением всемирного разума, стремившегося постичь весь сотворенный мир и осмыслить место человека в нем».
Наследие Леонардо — настоящая святыня и для изобретателей начала ХХI века. Так, Биллу Гейтсу принадлежит уникальная реликвия — 72-страничная тетрадь рукописей Леонардо. Создатели компьютерных технологий наших дней многому учатся у итальянца, жившего полтысячи лет назад. О пионерах цифрового мира Айзексон рассказал в другой своей книге — «Инноваторы».
Она о тех, кто стремительно меняет нашу жизнь, кто не да ет миру погрузиться в спячку, без кого невозможен прогресс. В ХХ и ХХI веках одной из основных областей применения инновационных разработок стали компьютерные технологии. Но предшественники цифровых машин были придуманы еще в середине позапрошлого столетия.
Айзексона всегда интересовала «питательная среда», породившая великие открытия. Мифы о гениях-одиночках, об озарениях, снизошедших с небес или упавших с яблони, он отвергает. Автор уверен: любое крупное открытие в сфере технологий есть порождение комплексной экосистемы. Здесь нужен не только определенный уровень развития науки, технологий и культуры; необходимы энтузиасты, фанатики.
Многое в этой сфере создается в результате «партнерства людей и машин», на перекрестке гуманитарных и технических наук. Свой рассказ журналист начинает с Ады Лавлейс, дочери Джорджа Гордона Байрона, ставшей выдающимся ученым-математиком и предсказавшей многие инновации будущего. Ее отец не жаловал технический прогресс и произносил в Палате лордов речи в поддержку луддитов. А дочь поэта совместно с профессором Чарлзом Бэббиджем создала «думающую машину» и за это признана иконой и предтечей компьютерной революции.
В 30-е—50-е годы ХХ века совпало множество факторов, ведущих к инновационному прорыву. В Америке на передовом рубеже находились Говард Айкен и Джон Мокли, в Англии главным генератором идей стал Алан Тьюринг, известный также как дешифровщик немецких военных кодов. Эмигрант из Венгрии барон Джон фон Нейман создал первый компьютер с сохраняемыми во внутренней памяти программами. Джек Килби, «ковбой из Канзас-Сити», ставший впоследствии нобелевским лауреатом, изобрел микрочип. Профессиональный психолог Джозеф Ликлайдер стал праотцом интернета.
Увлекательный рассказ об «архимедах» и «колумбах» цифрового мира Айзексон завершает главой о битве гигантов — Билла Гейтса и Стива Джобса. Каждый из них по-своему велик. Вундеркинд из Сиэтла, Гейтс в 13 лет начал писать программы, проводя за компьютером дни и ночи. Инновации в ту пору продвигали не вундеркинды из элитных вузов, а фанаты-радиолюбители с паяльниками и рисковые бизнесмены. Но все-таки автору явно симпатичнее Джобс — поэт высоких технологий, эстет, перфекционист и пижон. Вспомним между прочим, что и его кумир, Леонардо да Винчи, был в молодости закоренелым щеголем.
На российской земле тоже появлялись выдающиеся инженеры и изобретатели. Об одной из таких фигур напоминает новая книга историка Александра Васькина.
Владимир Шухов — поистине «русский Леонардо», ну разве что картин не писал (зато был фотографом-любителем, и достиг в своем хобби высокого уровня). Окончив с отличием Московское техническое училище, не ушел в науку, не стал преподавателем, а целиком посвятил себя промышленной практике и изобретениям. Еще студентом он изобрел паровую форсунку — прибор для топки, позже нашедший широкое применение в нефтяной промышленности и в автомобилестроении. Шуховские изобретения окружают нас повсюду!
С нефтяной отраслью Владимир Григорьевич был связан особенно тесно, карьеру он начинал инженером на промыслах Баку, где во второй половине ХIХ века царила настоящая «нефтяная лихорадка». Биограф рассказывает, как Шухов проектировал там первый в Европе нефтепровод.
По возвращении в Москву Шухов работал главным инженером в фирме Александра Бари, принимавшей заказы на изготовление самой разной техники. «Для Бари Шухов был сущей находкой: не просто изобретает, а еще и экономит!» — восклицает автор книги. Перечень изобретений и фронт работ Шухова впечатляет: аппарат для крекинга, газгольдеры, нефтеналивные баржи, доменные печи, зерновые элеваторы, мосты, сетчатые перекрытия, воздушно-канатные дороги, заводы-холодильники, дебаркадеры, водопроводы... За паровые котлы нового типа Шухов получил почетный диплом Парижской Всемирной выставки 1900 года.
Работал Шухов без устали, все расчеты сооружений производил лично. И заказов у него с каждым годом становилось все больше и больше. Но несмотря на крайнюю занятость, он находил время и съездить на море с семьей, и принять участие в велосипедных любительских соревнованиях.
Идею гиперболической конструкции подсказала Шухову плетеная ивовая корзинка для бумаг (перевернутая вверх дном, она выдерживала значительный вес). Так родилось одно из самых знаменитых его открытий. Башня, построенная из пересекающихся в виде сетки брусьев или труб, чрезвычайно прочна и требует немного материала. По такому принципу Шухов проектировал водонапорные башни и маяки, линии электропередач, пожарные вышки и даже корабельные мачты. Эта технология Шухова, отмечает биограф, «предвосхитила зарождение архитектурного авангарда и стиля хай-тек». Сетчатые конструкции ныне применяют в российской космической ракете-носителе и ракетном комплексе «Тополь-М». Многие современные архитекторы называют Шухова своим учителем.
Он спроектировал для разных городов страны около 50 гиперболоидных башен. Самая знаменитая из них, конечно, шаболовская. В июле 1919 года вышло постановление Совнаркома о создании в Москве мощной радиостанции. Уже через два месяца по проекту Шухова начали строить 148-метровую башню для передатчика. Шла война, не хватало металла и опытных рабочих, подъемных кранов не было вообще. Однажды при монтаже секций случилась авария, часть конструкций обрушилась, инженер попал под суд. Но стройка продолжалась, и в марте 1922 года радиопередатчик заработал. Многие годы башня на Шаболовке была символом отечественного радио и телевидения, эмблемой технического прогресса. Однако сегодня этот памятник инженерной мысли из-за сильной коррозии находится под угрозой разрушения.
Книги Александра Васькина всегда отличает широкая историческая панорама. Атмосфера времени, когда жил и работал Шухов, воссоздана с большим мастерством. Не забыт автором и вопрос сохранения архитектурного наследия Шухова в наши дни.
В России с успехом работали и талантливые иностранные инженеры. Один из них — Августин Бетанкур, приехавший в Петербург в 1808 году. В родной Испании его преследовала инквизиция (назвавшая проект оптического телеграфа «сатанинским изобретением»), в наполеоновской Франции инженеру не удавалось в полной мере реализовать свои способности... А Россия в тот период остро нуждалась в специалистах по строительству коммуникаций. Разрабатывались планы «закольцевать» всю европейскую часть страны для торговли по рекам и шоссе. И после переговоров с Александром I в Эрфурте Бетанкур был зачислен на русскую службу в чине генерал-майора. Амбициозный испанец получил «колоссальные возможности для воплощения своих инженерных замыслов», отмечает автор его биографии Дмитрий Кузнецов.
Бетанкуру было в ту пору 50 лет. Он взялся за дело без промедлений: осматривал города, реки, каналы, дороги, оценивал климат и почву. Возглавив Комитет для строений и гидравлических работ, испанец начал реконструкцию Петербурга, превращая его в роскошную имперскую столицу. Для проектирования зданий он привлекал талантливых архитекторов — Монферрана, Тома де Томона, Карло Росси. Позже под его кураторством шла перепланировка Москвы, Киева, Одессы, Гельсингфорса, Нижнего Новгорода...
В Москве, к 5-летию изгнания наполеоновских войск, был построен экзерциргауз (Манеж). Раньше на этом месте находились купеческие лавки, где торговали дровами, сеном и мхом. После пожара 1812 года территория пустовала. Для Манежа Бетанкур разработал систему перекрытий: 45-метровые деревянные стропила не имели под собой внутренних опор. Подобного инженерного решения не было нигде в мире.
Ровно 200 лет назад, в начале 1819 года, в Петербурге стартовало строительство Исаакиевского собора, чей проект Бетанкур создал совместно с Монферраном. Испанцу не суждено было дожить до завершения этого проекта. А в 1830-е годы Монферран использовал бетанкуровские инженерные идеи, когда воздвигал на Дворцовой площади Александровскую колонну.
Бетанкура называли «царем каналов Российской империи». Считая пожары главной русской бедой, он добивался полного запрета на деревянное строительство. Он также по заказу правительства создал технологию создания более защищенных ассигнаций, изобрел водяной знак и построил фабрику по выпуску ценных бумаг.
По своим привычкам он оставался истинным испанцем. Когда в Петербурге открылся Институт корпуса инженеров путей сообщения, по настоянию Бетанкура — директора заведения — для студентов там была введена сиеста.
Биограф увлекательно рассказывает и о дороссийском периоде деятельности Бетанкура: ведь в Испании он был «генерал-директором дорог». Но именно в России он получил возможность столь масштабно применить свои таланты на практике. Бетанкур, по убеждению автора книги, дал огромный импульс всему техническому образованию и инженерному делу в России.
Подумывал отправиться работать в Россию и знаменитый инженер-изобретатель Изамбард Брюнель. Англичанин вел на этот счет переписку с администрацией Александра I, а позже разработал проект проходческого щита для строительства туннеля под Невой. Но переезд не состоялся...
Первая на русском языке книга о Брюнеле написана в жанре «вымышленной автобиографии» на основе подлинных дневников и писем изобретателя. Ее автор Андрей Волос — известный московский прозаик, лауреат ряда литературных премий. И в то же время он человек технический: окончил Институт нефтехимической и газовой промышленности, работал на промыслах.
История жизни Брюнеля, в изложении талантливого писателя, напоминает увлекательный роман. Сын эмигранта из Франции, он рос в обеспеченной семье, учился в Парижском коллеже. Уже с отрочества изобретательский зуд не покидал его ни на минуту. В 16 лет Изамбард сконструировал 4-весельную лодку нового типа, на которой с приятелями выиграл соревнования по гребле. С 19 лет Брюнель участвовал в строительстве туннеля под Темзой. Проект был дерзкий и крайне рискованный. Прорывавшаяся в туннель вода не раз могла оборвать жизнь изобретателя и рабочих. С большими перерывами туннель был достроен лишь в 1843 году, он и сегодня входит в систему лондонского метро.
Впоследствии он строил железную дорогу от Лондона до Бристоля (одну из первых в Англии), спроектировал ряд мостов и вокзалов. Он всегда помнил, что эти объекты должны иметь интересный архитектурный облик и радовать глаз. Брюнелю приходилось преодолевать сопротивление не только воды и грунта, но и консервативной общественности: многие тогда считали, что стальная трасса «нарушит тишину и уединенность местности», известной своим целебным воздухом, а также лишит заработка тысячи перевозчиков-гужевиков. Впоследствии Брюнель построил в Англии 1200 миль железных дорог.
Не ограничиваясь подземельями и сушей, Брюнель шагнул также и на море, спроектировав несколько пассажирских пароходов, первых в своем роде. На одном из них, исполинском лайнере «Грейт Истерн», в 1867 году из Англии в Америку отправился в числе прочих Жюль Верн. Строительство корабля и путешествие на нем писатель позже перевоплотил в сюжет научно-фантастического романа «Плавающий город».
Книгу проиллюстрировал художник Василий Храмов — мастер графики на тему изобретательства ХIХ века. Его композиции передают дух и энергетику эпохи первых паровых механизмов и могучих мостов. «Пожалуй, такие издания сохраняют тональность аристократизма, присущую серьезному чтению — увлечению благородному, неспешному и поучительному», — замечает в послесловии писатель Владимир Гуга. В слоге этой книги воссоздан стиль деловой, «инженерной» прозы викторианского времени.
Похожие подборки
Не знаете, что почитать?
