Тэги
Семейный роман — один из самых любимых читателями жанров литературы. Следовать за автором по хитроумным лабиринтам фамильных историй и преданий, узнавать подробности быта и «присутствовать» на семейных ужинах, сопереживать героям в их драматичных взаимоотношениях… — трудно представить себе что-нибудь более увлекательное. Давно замечено: семейные саги особенно хорошо читаются длинными осенними и зимними вечерами, когда за окном непогода, до весны далеко, и все самое интересное в романе еще впереди. Тем более что выбор у читателя весьма обширен: от классических произведений Джейн Остен и Джона Голсуорси до созданных в ХХI веке книг Людмилы Улицкой и Наринэ Абгарян.
Старинный и вечно молодой жанр
Какие бы ни появлялись в литературе новые жанры, какие бы ни возникали новые виды домашнего досуга, а романы о больших семействах по-прежнему популярны. Темп и ритм этой прозы, кажется, синхронизирован с реальностью. Нить рассказа разматывается медленно и плавно, герои словно проживают свои жизни на глазах у читателя. Авторы таких романов умеют выдерживать эпическую, неспешную интонацию. Эти повествования вбирают в себя элементы различных литературных жанров — от мелодрамы до социальной сатиры. Фирменные черты семейных саг — значительный объем, размеренный ритм, обстоятельные описания персонажей, обычаев, интерьеров, костюмов, ландшафтов. Писатель не убаюкивает монотонностью, но исподволь, с помощью продуманной сюжетной стратегии и тонко настроенной «оптики», вовлекает читателя в сложную игру судеб.
Большая форма требует размашистых мазков, масштабных панорам. Но на семейных фресках хорошо различимы и отдельные лица. Перед читателем предстает настоящий калейдоскоп ярких типажей. Герои и нравы, изображенные в семейных сагах, помогают (с поправкой на художественный вымысел) изучать эпоху. Благодаря цепкой памяти писателей, детально запечатлевших все ритуалы дворянских или буржуазных семейств, историки могут реконструировать особенности жизни в былые времена. Это книги для неспешного чтения «с продолжением», недаром сюжеты лучших семейных романов так легко укладываются в формат телевизионных сериалов. И читатели, и зрители любят этот старинный и вечно молодой жанр. Черты его хорошо известны поклонникам литературы. Здесь непременно присутствует семейное древо со всеми его ветвями и побегами, запутанная вязь взаимоотношений членов семейства с родственниками, соседями, знакомыми. История заключения браков и возникновения любовных связей (нередко — тайных). Судьбы незаконнорожденных детей и раздел наследства. Тайны, много лет ждущие разгадки. Взросление детей, преемственность традиций, смена поколений. Торжества и скандалы, расцвет и закат славных семейств. Прихотливое переплетение человеческих историй, подчас с привкусом чего-то необычайного, почти чудесного — как, например, в трилогии Дины Рубиной «Русская канарейка» и многих других ее произведениях семейного формата.
В эти повествования почти всегда вторгается История: войны, революции, политические потрясения и финансовые кризисы служат фоном для описываемых событий частной жизни. С течением лет старый добрый жанр видоизменяется. Появляются саги с чертами детектива, авантюрного и плутовского романа — как, например, «Исповедь моего сердца» Джойс Кэрол Оутс, этот (по выражению одного критика), «роман-регтайм», повествующий об американском семействе конца ХIХ — начала ХХ века. Книга эта, помимо прочего, напоминает о том, что всякий хороший семейный роман воплощает в себе еще и коллективный дух породившей его нации.
Какие бы необыкновенные приключения и скитания не выпадали на долю героев, важнейшую роль в таких романах играет образ Дома. Это семейное гнездо, символ стабильности, уюта, защищенности от внешних бурь. Авторы саг не жалеют красок на описание жилища своего героя — будь то фамильный замок во Франции или богатая буржуазная квартира в Варшаве 1900-х годов. «Он провел их сначала в спальню с двумя дубовыми кроватями, а потом в гостиную, просторную комнату с четырьмя окнами и резным потолком со следами золотой краски. По стенам стояли мягкие кресла с обивкой из желтого атласа, софа, табуреты и шифоньеры. На покрытом льняной дорожкой пианино высились два позолоченных канделябра. С потолка свисала люстра с конусообразными стеклянными подвесками», — читаем в романе Исаака Башевиса-Зингера «Семья Мускат», рассказывающем о судьбе евреев — уроженцев Польши на протяжении нескольких бурных десятилетий ХХ века. В нынешнем году исполняется 70 лет со времени первой публикации романа, написанного в традициях Томаса Манна и тоже ставшего классикой. Это не просто семейный эпос, но еще и «роман идей»: герои его много дискутируют по самым острым вопросам тех лет. Автор книги, родившийся в Российской империи, затем живший в Польше и США, в 1978 году получил Нобелевскую премию по литературе.
Аристократы и промышленники
У одного из персонажей романа Башевиса-Зингера, представителя старинного рода, имелось «ветвистое генеалогическое древо, начертанное золотыми чернилами на пергаменте», — подобные документы часто фигурируют в семейных сагах разных стран и эпох. Старинный фамильный замок, почтительная память о предках и незыблемость традиций рода — вот главные ценности семьи, изображенной в романе прозаика и философа, члена Французской академии Жана д’Ормессона «Услады Божьей ради». Написанное в 70-е годы двадцатого столетия, это произведение во многом наследует традициям семейных романов прежних времен. Автор показывает жизнь новейших представителей аристократического рода, история которого насчитывает более тысячи лет. Полководцы, кардиналы, вельможи и даже один римский папа — кого только не было в этом славном семействе! Кажется, вся история Франции сконцентрирована в летописях рода. «Я пытаюсь рассказать коллективную историю моей семьи на протяжении трех четвертей века», отмечает автор. Но за возвышенным слогом романа прячется ирония: писатель ведет речь в основном о событиях последних ста лет, когда слава семьи начала угасать, а вековые устои все чаще подвергались ревизии.
Родоначальником семьи, по преданию, был некий Елеазар, проявивший необыкновенную храбрость в крестовом походе и награжденный за это королем. «У нас был самый что ни на есть простой образ жизни, где главное место занимали мессы, псовая охота, культ белого флага и родовитость». Замок в Плесси-ле-Водрёе был своего рода мифом, воплощением фамильной истории. В нем семья жила в отдалении не только от больших городов, но и «очень далеко от самих себя и во времени, и в пространстве». Им были чужды свобода, элегантность, поиск новизны. Их не тянуло в путешествия — кроме тех, что совершались во исполнение военного долга. В этой семье терпеть не могли — и никогда не принимали в доме — социалистов, радикалов, торговцев. Зато им были близки: предки и язык, замок и вера, отменный вкус, хорошие манеры и любовь к природе. Доход семье приносили земля и дома, сдаваемые в аренду.
Однако затем, пишет д’Ормессон, «мир пришел в движение». Появились автомобили, телефон, радио. И даже солнце перестало быть врагом: члены семьи теперь загорали на пляжах, путешествовали по жарким южным странам, не чурались приключений — хоть это и не нравилось деду, закостеневшему в своих старых убеждениях. О них писала пресса, судачили обыватели. Толки в обществе вызвала женитьба одного из представителей семьи на дочери крупного промышленника и банкира, чей предок к тому же был членом Конвента, голосовавшим за казнь Людовика ХVI. И тем не менее семья закоренелых роялистов и снобов с этим постепенно смирилась. Ведь новая буржуазная родня принесла в сонную атмосферу семейства блеск и финансовую стабильность. Даже гимн Республики их уже не раздражал, ведь именно при французских президентах была построена империя. «Самодовольному упадку» знатной фамилии пришел конец. В семью проникал деловой, либеральный дух. Поколение сыновей, а в особенности внуков стало открывать совершенно иной мир, закрытый прежде для обитателей замка. Они читали непривычные для семьи книги, их стала интересовать политика, экономика, социология. «Мы вступили в эпоху, когда ничто в точности не повторяется».
И даже девиз семьи, украшающий ее герб, — «Услады Божьей ради» — тоже постепенно менял свой смысл: «Легкий нюанс наглости и фатальности незаметно взял верх над понятием победы в контексте покорности». Лишь каменный стол под липами замка, ставший этаким бастионом прошлого, по-прежнему стоял на месте. Но садились вокруг него уже новые люди. А в середине 30-х годов этот стол превратился в своего рода трибуну, где звучали в том числе и политические речи. Позднее, в годы Второй мировой войны, членам семьи суждено было пережить немало трагических испытаний…
Взяв многое из истории своей собственной семьи, д’Ормессон в то же время показал в романе обобщенный образ старинного семейства.
Вымышленные, утрированные детали соседствуют с историческими фактами. На примере разветвленного семейства и его окружения писатель показывает глубинные процессы, происходившие в обществе, в психологии людей Старого Света. Романист, по его признанию, стремится воссоздать черты людей из недавнего прошлого, «чтобы разобраться в нашей эпохе, да и в своей собственной жизни».
Тайна разрушенного монастыря
Старинным родовым поместьем владели и предки героев романа «Золотой ребенок Тосканы», написанного современной англо-американской писательницей Риз Боуэн, мастером детектива и исторической беллетристики. Усадьба в графстве Суррей более четырех веков принадлежала семье Лэнгли. Но знатный и некогда богатый род постепенно терял свою силу. А в середине ХХ века Хьюго Лэнгли и вовсе оказался вынужден продать фамильное владение. В главном доме усадьбы разместилась частная школа для девочек, куда сэр Хьюго устроился преподавателем рисования. Жил он с женой и дочкой в бывшем домике сторожа по соседству. Потеря усадьбы и прежнего социального статуса постепенно погружали разорившегося баронета в депрессию. Когда-то на войне он был пилотом бомбардировщика. Хьюго Лэнгли так никому и не рассказал, что с ним произошло в конце 1944 года, когда его самолет был сбит над Италией. Тогда ему — единственному из членов экипажа — удалось катапультироваться и спастись. Раненый британский офицер нашел тайный приют в развалинах старинного монастыря среди живописных холмов Тосканы.
В середине 70-х годов студентка Джоанна, дочь Хьюго, находит в отцовских бумагах письмо, которое явно таит какую-то загадку. Что скрывал ее нелюдимый и вечно угрюмый отец? При каких обстоятельствах он спасся и вернулся на родину после войны?.. К тому же процесс вступления в наследство требует от девушки на время окунуться в прошлое. И тогда Джоанна сама едет в тосканскую деревню, близ которой когда-то упал самолет. Там живут люди, которые, возможно, помнят английского пилота и знали женщину, которая ему помогала… Джоанна, словно частный детектив, распутывает целый клубок загадок. Она по крупицам собирает все новые факты об отце, попутно проясняя картину жизни деревни в годы немецкой оккупации и после войны. Кое-кто из местных не хочет, чтобы тайны военного прошлого открылись спустя три десятилетия. Но девушка упорно ведет «расследование», заодно изучая крестьянские обычаи и овладевая секретами итальянской кухни…
Сюжет развивается по непредсказуемой траектории. Писательница переносит действие из 1944 в 1973 год, вводит в повествование элементы семейного романа и погружает читателя в атмосферу Тосканы, которую знает не понаслышке. История дворянского семейства, драматические события Второй мировой войны, жизнь и традиции итальянских крестьян — многое соединилось в этой книге, написанном на границе нескольких жанров.
В оформлении использована картина Арена Баккера «Счастливая семья» (1840).
Похожие подборки
Не знаете, что почитать?
