Янг эдалт — тот удивительный вид книг, что формально адресованы старшим подросткам, а читают и любят их все. То ли причина в яркости характеров, то ли в динамичности сюжетов, то ли в том, что книги для молодых взрослых — тот перекресток, на котором встречаются подросток и выросший? Ведь одни чувствуют себя действительно взрослыми. Другие на самом деле никогда и не переставали ощущать себя на свои 14−15−20…
Но есть еще версия. Возможно, причина в том, что так называемая высокая литература по старой недоброй традиции понимает зрелость как бесконечную рефлексию, долгий разговор о высоком, и, как правило, с полным осознанием, что перемены невозможны. Мы же взрослые люди и все понимаем, не так ли?
Автор книг для подростков не имеет права оставить своего читателя без надежды. Он обязан предложить какой-то выход. И эти герои не те, кто будет просто рефлексировать. Действие — вот тот самый мотор книг young adult.
Настасья Ругани. Милли Водович
Не надо понимать слишком буквально возрастную адресацию. (Ее вообще не стоит понимать буквально). Возраст героев YA необязательно совпадает с возрастом читателя. Дело в смыслах и контекстах, в способе подачи информации, в уровне разговора на равных.
Например, героине «Милли Водович» — яркого, жестокого, по-шекспировски страстного романа Настасьи Ругани — всего 12. Милли — странная девочка из семьи боснийских беженцев в США. Мы застаем ее в в момент взросления: проявляя себя более смелой, чем старшие братья, Милли переходит черту и выходит из круга запретов: иллюзия безопасности развеялась,. Что дальше — не знает никто. Настасья Ругани, по сути, перехватывает эстафету шекспировского сюжета: война семейных кланов действительно до изумления похожа на страсти семей Монтекки и Капулетти. Сумеет ли любовь победить ненависть на этот раз?
Шурд Кейпер. Бред какой-то!
Героине романа Шурда Кейпера — 13. Она живет в мире, где взрослые игнорируют ее отчаянье.
Шурд Кейпер выбрал своим оружием юмор. Салли Мо становится сложным случаем, все время заставляя взрослых (включая психиатра) ломать голову над ее поступками. Правда, в конце концов, все что она написала или все-таки это выдумка? Бред какой-то! Салли Мо получает помощь, но не от семьи, а от посторонних. Мы наблюдаем за рождением писателя, которого все-таки разглядел доктор Блум — опытный психолог.
Элс Бейртен. Беги и живи
Кстати, чувство вины — то, что гонит вперед героиню повести Элс Бейртен «Беги и живи!»: несчастный случай, который она не может себе простить, раскрывается на марафонской дистанции. С каждым километром мы все ближе к тому самому дню: событие за событием, километр за километром, 15-14-13… Но если есть «до»...
Анне Провост. Падение
Лукасу в романе Анне Провост пятнадцать. История должна была стать тонким, изящным, рассказом о первой любви с ее темными аллеями и лабиринтами эмоций. Чего же больше: лето во французском поместье дедушки, все дышит историей, и в воздухе носится будущий роман двух очень молодых людей. Каникулы, которые закончатся взрослением.
Они так и закончатся. Память, который дышат эти места, отравлена ложью по всем направлениям: тут и желание матери защитить сына-подростка от сплетен, и молчание соседей с их привычкой шептаться за спиной, и нехитрый, но эффективный набор приемов пропаганды местной ячейки скинхедов. Лукас хотел стать настоящим мужчиной — защитником своей матери, но стал экстремистом.
Марион Брюне. Без веры и закона
Марион Брюне в романе-вестерне «Без веры и закона» делает своей героиней женщину — гроза этих мест Эбигейл Стенсон неуловима как ветер и опасна как летящая пуля. Но на самом деле главный герой историй — 15-летний Гарет, сын жесткого, эмоционально неуравновешенного, привыкшего к власти пастора. Парень был готов принять свою реальность как норму, но был похищен опасной преступницей.
Не бывает веры, когда верить не во что. Не бывает закона, когда закон просто лишает прав. Ну, а вестерн и есть — история о справедливости.
Пьер Дешаванн, Бенжамен Демар. Удар под дых
«Удар под дых» и «Сага о юном Сёльви» — разговор с мужчинами о мужчинах, пропитанные яростью, болью и надеждой.
Бенджамен Демар жестко и бескомпромиссно раскрывает, что теряет парень без фигуры отца. Сила боли здесь так велика, что кажется, готова уничтожить весь мир. Да, это о том, что когда тебя боятся — это слабость. Но еще (вторая повесть, «Жалкая личность») слабость — это отсутствие внутренней силы. Подросток, преданно любящий пьющего отца, понимает, что верить не во что, но иначе просто не может. Семья не может быть игрой в одни ворота.
Арнар Арнгримсон. Сага о юном Сёльви
Исландский писатель Арнар Маар Арнгримсон обращается к сложному наболевшему в «Саге о юном Сёльви»: в свои шестнадцать Сёльви тяжело переживает искусственный, навязанный статус «еще ребенок». Он не ребенок, как бы этого ни хотелось родителям. И именно попытки не замечать, отсрочить, отложить взросление делают его поведение непереносимым даже для него самого. Взрослый — тот, кто делает выбор. И еще тот, кто не пытается помешать делать его другим.
Инес Гарланд. Камень, ножницы, бумага
«Камень, ножницы, бумага» — еще один роман о том, как в юности мы не осознаем подлинной силы перемен. Шестнадцать — это же и есть перемены. Сплетение чувств, эмоций, ощущений взрослеющей девушки, не осознающей пока, что случилось с Аргентиной, в которой захватила власть военная хунта — жестокая история любви. Даже не так — любовей. Все здесь — контексты, все между строк. Инес Гарланд, похоже, рассказывает о собственной юности — и в этой истории действительно ощущается сила реальности.
Уна Ребека. Отключай!
Антиутопия — самый востребованный вид YA. Это и страшилка, и сопереживание, и своего рода призма, через которую смотрят из настоящего в будущее. По сути, это терапевтические книги: читать их может быть страшно, но это возможность пройти через страхи и опасения, делая мысленные поправки о том, чего ни в коем случае нельзя допустить.
Ребека Уна в недлинной повести «Отключай» сумела рассмотреть множество волнующих нас тем: это и власть виртуальной реальности, которую выбрали сами люди в надежде жить проще и безопаснее (особенно ярко звучит на фоне пандемии), и отказ делать собственный выбор, и здесь же — и почти религиозная вера в тоталитарное государство. По сути, государство здесь — ИИ. Что ждет мятежников? А главное, зачем им эта борьба, для чего им так важно вернуться к старой недоброй жизни?
Александра Зайцева. Соль
Ощущение катастрофы в повести «Соль» Александры Зайцевой напоминает «Солярис». Что-то случилось с планетой, жизни больше нет, и кучка подростков, которым удалось выжить, пытается восстановить в памяти, кем и чем они были ДО. Все главное здесь читается между строк, вместо ответов возникает все больше вопросов, пока из них не вырастает та картина прошлого… которую читатель восстановил для себя сам. Итак, что же произошло с нашей планетой?
Тод Штрассер. Волна
Тодд Штрассер — не фантаст. Эксперимент учителя со старшеклассниками, вошедший в книгу под названием «Волна» — реальный случай. Дети хотели знать, как случилось, что нормальные, взрослые, адекватные люди поверили в фашизм. Но эта история действительно звучит как антиутопия, раскрывая перед нами самую суть: ужас фашизма в том, что это происходит незаметно, а потом уже поздно.
Похожие подборки
Не знаете, что почитать?
