Лучшие рецензии автора | Рейтинг |
Илиада. Одиссея | +14 |
Ангел Западного окна | +11 |
Асфальт | +8 |
Доктор Живаго | +8 |
Осени не будет никогда | +7 |
Попросила я апрельским утром своих интернетных друзей подсказать мне книгу, которая заставит меня плакать. Соскучилась по этому ощущению, забыла его совсем - от кино слёзы льются часто, а вот от литературы - не помню, когда в последний раз.
И одна красивая большеглазая девочка написала: Липскеров, "Осени не будет никогда", может быть. Я ответила, что только наслышана о нём, причём как о писателе жёстком, стоящем для меня в одном ряду с Прилепиным и Сорокиным (а что бы вы подумали о...
И одна красивая большеглазая девочка написала: Липскеров, "Осени не будет никогда", может быть. Я ответила, что только наслышана о нём, причём как о писателе жёстком, стоящем для меня в одном ряду с Прилепиным и Сорокиным (а что бы вы подумали о человеке, который написал роман с названием "Мясо снегиря"?) - но что погуглю и поинтересуюсь.
Неведомая сила заставила меня забить название в гугль вот прямо тут же, найти книгу, читать её с телефона полдня урывками, между поездами в метро, чуть ли не на ходу; а к шести часам вечера прийти в кино - и на полке буккросинга увидеть, чёрт возьми, именно её. Дочитать дома - и разрыдаться с ощущением чуда.
...теперь по существу.
Десятку ставлю за напряжённость, с которой этот роман читается, за в буквальном смысле натянутые жилы на шее, нахмуренные брови, чуть расширенные глаза, перед которыми удивительно ярко проносятся мерзкий, вшивый, одноглазый Пожидаев, чёрные морды крыс, умирающие осенние листья, гноящиеся шрамы на Лилином лице, вся эта грязь и тошнотворная жуть, проникает внутрь - и вдруг растекается такой кошмарной нежностью, что слёзы-то и набегают. Это сила текста, которая помогает банальным сексуальным сценам становиться очаровательными ("...и бесстыдно потащила его голову туда, где Андрюшка и мечтать не мог находиться, куда обычно посылают матершинники! Просто они там сами никогда не были и не знают, что там, как в улье без пчел — сладко, тепло, и выползать не хочется!.." - вот разве так хоть у кого-нибудь хоть когда-нибудь было написано?), которая заставляет слова звучать не произносимыми, а творимыми - то есть если прописаны в тексте звуки ударов, то они и бумкают глухо, когда мы про них читаем.
Это удивительная книга, и что уж совсем странно - со счастливым, сказочным концом.
Я думаю, это не лучшее из того, что написала Варгас. Несмотря на волчью и оборотническую тематику, которая уже много лет мне близка.
До этого я читала две её книги. Только при прочтении этой удалось догадаться до развязки, в чём заключается интрига. После момента с описанием фотографии Падуэлла-старшего этого очень трудно не сделать.
Местами действие затянуто, не такой красивый язык, как, например, в "Уйди скорей и не спеши обратно"... перечитывать её я, скорее всего, не стану.
Из...
До этого я читала две её книги. Только при прочтении этой удалось догадаться до развязки, в чём заключается интрига. После момента с описанием фотографии Падуэлла-старшего этого очень трудно не сделать.
Местами действие затянуто, не такой красивый язык, как, например, в "Уйди скорей и не спеши обратно"... перечитывать её я, скорее всего, не стану.
Из плюсов: очень хорошо раскрыта линия отношений между героями и определённые стороны характеров в связи с этим. Варгас в принципе хорошо прорисовывает героев, и здесь она себе не изменила.
Первая книга гепталогии Пруста "В поисках утраченного времени". Состоит из трёх частей - "Комбре" (которая издавалась в серии "Азбука-классика" отдельной книжкой), "Любовь Свана" и "Имена местностей".
Дальше этой книги моё знакомство с Прустом не продвинулось, хотя я довольно-таки неплохо отношусь к литературе потока сознания. Здесь уж слишком всё расплывчато и неясна конечная цель, если она вообще присутствует.
Добавлю несколько цитат и...
Дальше этой книги моё знакомство с Прустом не продвинулось, хотя я довольно-таки неплохо отношусь к литературе потока сознания. Здесь уж слишком всё расплывчато и неясна конечная цель, если она вообще присутствует.
Добавлю несколько цитат и обложку книги. Издание мне показалось не лучшим вариантом, ибо сделано как-то... без любви - в книге просто текст. Без вступительной статьи и каких-либо комментариев.
"Быть может, неподвижность предметов, окружающих нас, навязана им нашей уверенностью, что это именно они, а не какие-нибудь другие предметы, неподвижностью нашей мысли по отношению к ним"
"Факты не способны проникнуть в область, где живут наши верования; не они создали эти верования, не они их и разрушают; они могут на каждом шагу изобличать их несостоятельность, нисколько их не подрывая при этом: целая лавина несчастий и болезней, непрерывно обрушивающихся на какую-нибудь семью, не заставит её усомниться в благости её Бога или в таланте её врача"
"Умный человек не боится показаться глупцом другому умному человеку; так и человек элегантный страшится увидеть непризнание своей элегантности не со стороны вельможи, а со стороны деревенщины"
"Сколь часто возможное счастье приносится таким образом в жертву нетерпеливо требуемому немедленному наслаждению"
В книгу вошли избранные стихотворения из сборников немецкого поэта разных лет.
Стандартное оформление серии, как всегда, изумительно.
Добавлю разворот форзаца, несколько первых страниц и полное содержание книги.
Первая прочитанная мной книга Мураками. Это было около четырёх лет назад.
Возрастная аудитория не от 18, конечно, особенно при нынешних нравах, но от 15-16, как мне кажется.
Серия довольно удобная в употреблении. Особым украшением книжной полки не станет, но книги оформлены и выполнены достаточно хорошо, чтобы не развалиться после первого прочтения или во время оного.
Роман о любви, местами болезненной, местами странной (впрочем, у Мураками по-другому и не бывает), читается очень легко,...
Возрастная аудитория не от 18, конечно, особенно при нынешних нравах, но от 15-16, как мне кажется.
Серия довольно удобная в употреблении. Особым украшением книжной полки не станет, но книги оформлены и выполнены достаточно хорошо, чтобы не развалиться после первого прочтения или во время оного.
Роман о любви, местами болезненной, местами странной (впрочем, у Мураками по-другому и не бывает), читается очень легко, выветривается из головы с успехом максимум через месяц после прочтения.
Добавлю фото задней обложки и замечательной вступительной статьи В. Андреева, написанной совершенно неформальным, неакадемическим языком.
Захватывающая пьеса, которая держит читателя в напряжении до самой последней страницы.
Привожу фото задней обложки, вступления Карло Гоцци и заключительного обзора Н. Томашевского.
В этой книге напечатаны избранные стихотворения великого немецкого поэта. Незнакомым с лирикой Гёте можно сообщить, что она отличается простотой формы, а значит, легка для восприятия. Стихотворения Гёте воплощают главный принцип всякой уважающей себя поэзии - сказать о великом, используя малые средства, с как можно большей краткостью, не расползаясь мыслью по древу. Отсюда афористичность лирики Гёте, некоторые строчки выглядят как зафиксировавшиеся крылатые выражения ("Когда ты всё...
Если говорить о данном конкретном издании - я бы не рекомендовала эту серию, она не очень эстетично выглядит; грубо говоря, некоторые книги - даже отчасти кустарно.
Куда благообразнее книга, ID которой представлен мной ниже.
Маленькие сокровища издательства "Фолио" станут украшением любой полки.
А строки, напечатанные в них, обогатят любую голову и душу.
От Марселя Пруста до Коко Шанель. От Маргариты Наваррской до Франсуазы Саган. Короткие и броские произведения словесного искусства. Вторая половина книги целиком состоит из французских поговорок на языке оригинала с русскими аналогами.
Странная книга.
Трудно составить впечатление.
Местами сны похожи на сомнамбулический бред.
Но вызывает множество мыслей. Заставляет фиксировать собственные сны. И думать о том, что через много лет их наберётся на такую же книжку.
Завидую людям, которым сны снятся каждую ночь.
Чему надо воздать должное, так это рисункам Дианы Сергеевны. Местами хохочешь до слёз.
Франсуа Вийон - жемчужина мировой средневековой поэзии. Боготворимый и тончайшими эстетами, и такими же, каким он сам был, стоящими одной ногой в беззаконье, по сей день, по прошествии более полутысячелетия со дня своей гибели, Вийон остаётся неповторимым.
Данное издание включает в себя "Большое завещание", баллады на воровском жаргоне и несколько стихотворений. Оформление его просто великолепно - миниатюрный формат, золотое тиснение, искусственно состаренная бумага, замечательные...
Данное издание включает в себя "Большое Завещание", баллады на воровском жаргоне и несколько стихотворений. Оформление его просто великолепно - миниатюрный формат, золотое тиснение, искусственно состаренная бумага, замечательные графические иллюстрации. Настоящее сокровище, возвращающее читателя в эпоху поздней средневековой Франции.
Предыдущими рецензентами было очень точно описано качество содержания романа. Стоит упомянуть и богатый критический материал, позволяющий оценить текст с литературоведческой точки зрения, и прекрасно составленные комментарии, благодаря которым не приходится блуждать по пражскому путеводителю, латинско-русскому словарю и алхимическим трактатам разных времён.
Наконец, прекрасно и само издание. Серия "Коллекция Гримуар" отличается превосходным оформлением. На этих книгах задерживается...
Наконец, прекрасно и само издание. Серия "Коллекция Гримуар" отличается превосходным оформлением. На этих книгах задерживается взгляд, они станут достойнейшим украшением домашней библиотеки.
Издание великолепно и снаружи, и внутри. Благородное сочетание малахитовых оттенков и золотого тиснения на обложке соответствует монументальности представленных в книге произведений, которые позволяют составить максимально полное представление о сотворивших их авторах (насколько это возможно в переводе).
Публий Вергилий Марон в ранний период своего творчества был близок к эпикурейцам и неотерикам, подражал Катуллу, Лукрецию. Таким образом, личной утопией поэта была жизнь на лоне природы и...
Публий Вергилий Марон в ранний период своего творчества был близок к эпикурейцам и неотерикам, подражал Катуллу, Лукрецию. Таким образом, личной утопией поэта была жизнь на лоне природы и довольствование частной жизнью - это отображается в его первом творении, "Буколиках". Позже, в благодарность за протекцию Октавиана Августа, Вергилий начинает развивать в своих произведениях политический аспект и провозглашать в поэтической форме идеи императора. "Георгики" подразделяются на 4 книги: о хлебопашестве, о Вакхе, о ското- и пчеловодстве. Работа земледельца в высшей степени поэтизируется. В продолжение традиций Гесиода и Лукреция, Вергилий утверждает, что труд имеет и нравственную ценность. Если в "Буколиках" всепобеждающа любовь, то в "Георгиках" - упорный труд.
Что касается главного дела всей жизни Вергилия, "Энеиды", она обладает характером социального заказа. Излагается история Энея, славного предка римских царей, с попутным прославлением Великой Римской Империи и императора Августа в частности, ибо он хотел возвести свой род к Асканию Юлу, сыну Энея, который, в свою очередь, был внуком богини любви и красоты Венеры. Вергилий, кроме того, формулирует предназначение римлян в противовес миссии греков: установление порядка против идиллически прекрасного мышления.
Квинт Гораций Флакк - величайший лирик со сложнейшей стихотворной структурой и техникой. Стиль его крайне непривычен, и не из-за отсутствия рифмы, которая появляется только в эпоху Средневековья, а из-за особой метрической организации. Это своеобразные качели, затухающие колебания маятника, символизирующие человеческую жизнь, её взлёт и угасание. И этот маятник должен остановиться на золотой середине - мера должна быть во всём, и это не только художественный приём, но и основополагающий жизненный принцип.
Сатиры же и послания Горация примечательны тем, что для них характерен живой разговорный язык, а читателю стоит подготовиться к неожиданному повороту мысли.
Роскошное оформление для бессмертных текстов в лучших переводах. Одно слово - Книга. Такую хочется беречь, ибо прикосновение к ней, даже простой "зрительный контакт" меняет настроение, лишает движения резкости, очищает мысли от скверны...
и вознаграждён будет всякий прошедший испытание сложнейшими перипетиями гомеровского повествования.
Незаменимая книга. И для ребёнка, которому наряду с русскими народными и зарубежными сказками, исландскими сагами и прочими произведениями народного творчества не грех прочесть древнегреческие мифы. И для студента-филолога (являюсь таковым сама), коему необходимо анализировать поэтику мифологических образов. И для взрослого состоявшегося человека - помогает отвлечься, ибо мир, пересказанный и систематизированный Куном, затягивает. Несмотря на то, что когда мы говорим о Древней Греции, не стоит...
Мифы всё-таки остаются спустя столетия загадочно красивыми. Первобытно прекрасными, если можно так сказать.
В книге представлены все семь циклов мифов.
1) "Боги"
2) "Герои"
3) "Аргонавты"
4) "Троянский цикл"
5) "Одиссея"
6) "Агамемнон и сын его Орест"
7) "Фиванский цикл"
В этой книге - всё, что характерно для замечательных романов Марии Семёновой. Увлекательный сюжет, прекрасный слог, пояснительные сноски (порой написанные с долей авторского юмора).
Именно это издание отличается приятной гарнитурой и оформлением в целом - в отличие от многих издательски-бездушных книг, эта свёрстана человеком, любящим своё дело в целом и, не исключено, данный текст в отдельности. Бумага желтоватая, но с потрясающим запахом. Книга словно дышит.
Очень жизненно, в меру цинично, ужасно смешно и крайне печально. Заяц - настоящий симпатяга и абсолютная сволочь. Must have.
*сугубо личное мнение*
Плоский юмор. Невыразительные персонажи, многие - так и вовсе примитивны. Нединамичный сюжет. Терри Пратчетт - вовсе даже не великий писатель.
Если душа алкает юмористического фэнтези - вперёд за ярко-рыжими книгами Макса Фрая. А на этого американизированного британца деньги не тратьте.
Грамотно составленный сборник тестов. В подготовке действительно незаменим - высока вероятность того, что на экзамене попадётся похожий на представленные в сборнике вопрос. Удобный формат - поместится даже в небольшую дамскую сумочку.
Противоречивые впечатления. Пару раз пожалела, что купила; множество раз чувствовала, что не могу оторваться; несколько раз взгляд и восприятие коробила простота языка, даже некоторая тавтологичность. Книга предельно проста, жизненна, последняя фраза о полосках на асфальте почти вызывает слёзы.
Но одна вещь огорчает. Мат в тексте. Я нормально отношусь к литературному "сукин сын", ввёрнутому, когда иначе не скажешь, с небольшой натянутостью отношусь к латентному мату в книгах -...
Но одна вещь огорчает. Мат в тексте. Я нормально отношусь к литературному "сукин сын", ввёрнутому, когда иначе не скажешь, с небольшой натянутостью отношусь к латентному мату в книгах - разумеется, когда это не "бл*", воткнутое через каждую пару слов.
Но откровенного, злобного мата в книжных диалогах я принять не могу. Для меня сама страница становится чуть ли не запачканной.
Поэтому я долго колебалась, как определить своё окончательное отношение к "Асфальту". Книга однозначно не имеет никакой художественной ценности. Это просто маленький кусочек чужой жизни, внезапно начатый, внезапно законченный. Без огромного хитрозавёрнутого и хитросмешанного коктейля метафор, без особенных фантасмагорических загадок. Всё предельно просто и сложно. Как в жизни.
В таких случаях художественная ценность - последнее, о чём стоит думать. Читая эту книгу, я чувствовала. Сопереживала главному герою. Жалела свою тёзку, сорокадевятилетнюю женщину, худую, высокую, с вечной сигаретой, разговорами на кухне и потрясающим умением слушать, называвшую коньяк только "коньячком", любившую отвратительный русский шансон, мечтавшую о Венеции и Флоренции... и в свои сорок девять накинувшую петлю на шею. Так и не стало ясно, почему она сделала это. Версии были, главный герой искал их, потому что Юля была ему самым дорогим человеком, столько раз спасавшим его именно этими пресловутыми разговорами на кухне, длившимися до глубокой ночи. Я понимала ужас поступка - и жалела её. И Мишу, главного героя, жалела.
Несмотря на всё вышесказанное, "Асфальт" не лишён света. И огромная доля оного - в последней фразе. Как это, собственно, частенько бывает.
О тексте романа, думаю, не нужно практически ничего говорить - "Доктор Живаго" относится к разряду произведений, которым не зря была присуждена Нобелевская премия. Жизнь незаурядного человека по имени Юрий Андреевич Живаго, совмещающего в себе ипостаси врача и поэта; его мысли и внутренние "стереологи"; его способность искренне и пылко любить - берут за душу и вызывают на мыслительный поединок с самим собой.
Что касается издания - если бы я знала о количестве не столько...
Что касается издания - если бы я знала о количестве не столько даже опечаток (например, "взгядом", "Юрий Адреевич"), сколько примитивных орфографических ошибок (из разряда "на смерть перепуганный"), которых, думается мне, Борис Леонидович совершить не мог, я приобрела бы другое издание. Бумага белая, хоть и просвечивает (кстати, если смотреть на срез, виден неоднородный цвет - страницы блоками меняют его от бледно-бледно-жёлтого до белого); серебро с букв на титуле довольно быстро стирается. Рекомендую не останавливать свой выбор конкретно на этом издании. А роман, безусловно, должен быть в каждой уважающей себя библиотеке.
Разочарование. Честно говоря, мне не верится, что этот человек подарил сотням поколений, ушедших и приходящих вновь, такой шедевр, как "Синяя птица" - пьеса, нежно любимая мной с детства. Что говорить о "второй" такой - в данной книге нет ничего, что было бы хотя бы приближено к ней по наполненности талантом и своеобразной сакральности. "Принцесса Мален" написана языком суетливым и бессмысленным, наполнена бессмысленными метаниями в диалогах и бессмысленными же...
Ну, что говорить о последней представленной в этой книге пьесе... это действительно шедевр, светлый, добрый, серьёзный, исполненный любви и надежды. Без сомнения, вершина творчества Мориса Метерлинка. В этом издании представлен, на мой взгляд, не лучший перевод - любимовский стоит того, чтобы отдать ему предпочтение.
Если говорить об издании - ляп на обложке: Пьесы представлены не в том порядке, в каком напечатаны в книге. В целом, приятная обложка, рисунков в тексте нет, как и опечаток. Встречаются небольшие шрифтовые ляпы, но они не слишком раздражают.
Тем не менее, книгу приобретать не рекомендую, особенно людям, влюблённым в "Синюю птицу" и не желающим испытывать разочарование при знакомстве с другими произведениями её автора. Попробуйте начать с лирики Метерлинка - возможно, это не приведёт вас к расстроенности чувств.
Посвящается любителям тонкой французской поэзии. Плавно-пафосный Теодор Агриппа д'Обинье, мастер классического поэтического кружева Виктор Гюго, мудрый Альфред де Мюссе, великий Шарль Бодлер, порывистый по-юношески Стефан Малларме, безмерно нежный Поль Верлен, серебристо-мрачный Эмиль Верхарн, нонконформист Франсис Вьеле-Гриффен, великолепный Франсис Жамм, робко плачущий Гийом Аполлинер... и многие другие, совершенно разные, но объединённые причастностью к красавице-Франции. Эльга Львовна...
Не знаете, что почитать?