Лучшие рецензии автора | Рейтинг |
Интимная Русь. Жизнь без Домостроя, грех, любовь и колдовство | +25 |
Генрих Шестой глазами Шекспира | +9 |
Иван Грозный глазами современников | +9 |
Сказочный мир Шута | +8 |
Париж. Полная история города | +6 |
Оказывается, Дрюон рассказал ещё не обо всех старческих пятнах и вставных челюстях. Честно скажу, эти описания я пролистывала, понимая, что признаки телесного чуть ли не разложения такой же символ ухода эпохи, как и принадлежащий Ла Моннери разрушающийся замок Моглев со средневековой охотой в 1930 г.
На какое моральное дно готов опуститься человек в погоне за благами жизни? Как распадается личность? В романе нет ни одного приличного героя – все насквозь червивые.
Симон Лашом стал заметным...
На какое моральное дно готов опуститься человек в погоне за благами жизни? Как распадается личность? В романе нет ни одного приличного героя – все насквозь червивые.
Симон Лашом стал заметным политическим деятелем, ради чего преспокойно переступил через несколько трупов. Не только своей матери, но и благодетеля Ноэля Шудлера, из столпа общества превратившегося в больного старика в недорогом пансионе. Что ж, Лашом заменил Шудлеру сына и поступил с ним так, как сам Шудлер поступил с Франсуа.
Давно умерший Франсуа – третий в браке Жаклин и Габриэля. Признаюсь, Жаклин меня раздражала – ну кто в медовый месяц будет ставить на прикроватный столик фото первого мужа? Так что Габриэля я в чём-то понимаю, хотя финал их брака меня поразил. А ещё больше поразила реакция семейства Ла Моннери – пусть всё будет шито-крыто, лишь бы не было разговоров в свете. Мари-Анж и Жан-Ноэль уже подростки, явно взявшие от своей семейки не самые лучшие качества.
Интересно было почитать о театре, которым заправляет саркастичный драматург Эдуар Вильнер. Ну а кровать Сильвены, ставшей хорошей актрисой, иллюстрация к выражению «Мир тесен – мы все встретимся в постели.»
Актёр Кристиан Беркель написал историю своей семьи. Но роман, как я поняла, не полностью основан на документах и рассказах родственников, а имеет долю вымысла. Страдающая деменцией матушка автора рассказчик ненадёжный, а, например, другая книга Беркеля, «Моя дорогая Ада», рассказывает о вымышленной биографии его сестры. Поэтому я читала роман как художественное произведение, основанное на реальных событиях.
Родители Кристиана познакомились, когда ей было 13, а ему 17. Сала Ноль – девушка из...
Родители Кристиана познакомились, когда ей было 13, а ему 17. Сала Ноль – девушка из буржуазно-богемной семьи, Отто Беркель – простой рабочий, связавшийся с плохой компанией. В происхождении Солы было «но», игравшее существенную роль в нацистской Германии – её мать, которая давно с ними не жила, еврейка. Героиня сильная женщина, пережившая французский лагерь для интернированных, но неизменно встречающая хороших людей, готовых помочь. Она всё бежала-бежала-бежала, то ли от себя, то ли в поисках себя. По-моему, так ничего и не нашла. Хорошо, если не потеряла… Отто – целеустремлённый, сильный, война (он служил врачом) его изменила, но не сломила... Но некоторые второстепенные персонажи мне показались ярче и интереснее, например, неунывающая Мопп, неприкаянный Карл, не изменяющий себе Жан.
В романе выразительными штрихами описаны жизнь, мысли, идеи разных слоёв общества. Это и бедный рабочий квартал Берлина, в котором вырос Отто. И свободная коммуна в Швейцарии, где встретились родители Салы, интеллектуал бисексуал Жан и анархистка Иза, дочь польского фабриканта. И пылающий Мадрид, куда уедет Иза с одним из любовников мужа, и где во время войны они будут сидеть в камере смертников. И богемный Париж, в который к тётке Лоле Пруссак, модельеру, уедет Сала, почувствовавший железный немецкий сапог. И солнечная Аргентина, в которой Сала с дочкой хотела спрятаться от проигравшей войну Германии. И Россия, где Отто провёл в плену 4 года, где его уважали, а он полюбил страну.
Истории любви в романе я не увидела, очень мало чувств, некоторые моменты меня не то, чтобы покоробили, но удивили (да-да, отношения Салы и Мерседес), а вот «социальная часть» понравилась. Характерны разговоры на послевоенных немецких кухнях, «что тут все опять повыползали из дыр.»
В 1972 г. криминальный журналист Карло узнаёт легенду о поезде-призраке. 15 августа 1911 г. в Феррагосто (любимый итальянцами древний праздник, который церковь связала с Успением Богородицы) в приморском городке Ланцио пропал поезд вместе с пассажирами: въехал в тоннель и… испарился. Журналист заинтересовался историей, редактор газеты, у которого самого пропала дочка (автор интересно закольцевала эту линию) даёт добро, и Карло начинает расследование…
Мне очень понравилась история из 1907–1911...
Мне очень понравилась история из 1907–1911 гг., начавшаяся с приезда в Ланцио Франко Леграна. Легран не то, чтобы взбаламутил тихий городок, но развил бурную деятельность и инженерную мысль. Лотерея, шахта, прииск, ж/д линия, близкое знакомство с мафиози, помощь при землетрясении в Мессине – не слишком ли много для одного человека?
Автор отлично передала атмосферу и дух Италии. Интересно постепенно раскрывался характер каждого персонажа, отношения между героями, переданные полутонами. Например, я не ожидала от Николо некоторых поступков по отношению к жене и другу, с первых страниц он представал хорошим семьянином и товарищем. Тронула история старика Узо.
Сауле хорошо закрутила интригу, а вот раскрутила не очень удачно. Что произошло с поездом – вполне логично, но то, как об этом разузнал Карло, меня разочаровало. Я ожидала журналистского расследования, но по факту Карло не делал вообще ничего, он даже туннель не удосужился сразу осмотреть. Списки пассажиров раздобыл карабинер Джованни, старого Энцо Гори разговорил племянник графини, а Карло получал информацию на блюде и почивал на лаврах… Да и ситуация, что исчезновение поезда не имело общественного резонанса, а важный документ молча хранил один из персонажей, кажется мне не вполне правдоподобной.
Книга меня и очаровала, и разочаровала. Почему я решила, что Павел Муратов написал путевые заметки с экскурсом в историю и историю искусств? Это монументальный труд по итальянскому искусству преимущественно эпохи Возрождения с зарисовками из биографий известных людей и вставками личных впечатлений. Это грандиозно, богато и великолепно, но имена, факты, события, легенды льются водопадом. Если Павел Павлович пишет про Венецию – то будет подробно про маски, Гоцци и Казанову, если про Флоренцию –...
Автора совершенно не интересует его современность. Я надеялась прочитать о городах, культуре, жизни Италии начала XX в., но приезжая куда-либо Муратов сразу начинает рассказывать про Ренессанс и печалится, если в городах нет живописных (архитектура и скульптура проходят по касательной) произведений искусства того времени. В принципе, я понимаю, ведь что для меня история, для Муратова – обыденная повседневность, поэтому Карузо у него «какой-то Карузо».
Муратову не понравилось, что Рим – развивающийся современный город, в котором на месте великих руин понастроили уродливых зданий. Надо простить итальянцев за то, что античные статуи они выставили в музеях, отреставрировали древние здания, а сами не погребли себя вместе с Помпеями и ездят на трамвае в центре Милана. А все неаполитанцы, по наблюдению автора, жулики, пытающиеся продать туристам «всякую дрянь». Такие в чём-то непосредственные заметки из жизни оказались намного интереснее, чем миллионный рассказ про Рафаэля, который, по мнению Павла Павловича, не заслужил свою славу.
Муратов категоричен и субъективен в оценках, что ожидаемо от путешественника, но внезапно от искусствоведа. Книга написана с искренней и огромной любовью (как мне показалось, к Италии до XVIII в.), но при всём большом уважении к эрудиции Павла Павловича, это очень тягучее повествование.
Роман – первая часть трилогии, рассказывающая о семьях де Ла Моннери и Шудлеров. Де Ла Моннери – французские аристократы: генералы, дипломаты, поэты. Шудлеры – австрийские евреи: владельцы банков, газет, заводов. Слияние семейств, казалось бы, гарантирует стабильность, благополучие, долговременность. Но время между мировыми войнами диктует свои правила.
Старость редко бывает красивой, а автор тщательно выписывает каждую лысую голову, каждую прожилку, каждое старческое пятно… И все эти...
Старость редко бывает красивой, а автор тщательно выписывает каждую лысую голову, каждую прожилку, каждое старческое пятно… И все эти старики, совсем недавно бывшие столпами общества, ещё крепко цепляются за власть, деньги, чувство собственного превосходства и грызутся друг с другом как пауки в банке. Они реальны, неприятны, жалки и страшны.
Здесь нет не то, чтобы положительных персонажей, а просто вызывающих хоть какую симпатию. Мне нравился Оливье Меньере – добротой, трогательным отношением к Изабелле, пока не начал доказывать молодой жене, что ещё чего-то может. Франсуа Шудлеру не позволил раскрыться отец, а после трагедии ещё и присвоил себе его идеи. Старый Зигфрид хотел привить правнуку любовь к благотворительности, а вместо этого Жан-Ноэль научился наслаждаться страданиями и уродством. Карьерист Симон Лашом готов идти по головам и разбитым сердцам.
От романа отчётливо и натуралистично веет тленом, склепом, смертью, разложением. А от этого мурашки по коже, очень гнетущая атмосфера…
По заданию британского правительства Первин Мистри отправляется в княжество Сатапур (вымышленное): женщины княжеского семейства соблюдают пурду, соответственно, мужчины встречаться с ними не могут. Новому махарадже 10 лет, и встал вопрос о его образовании: оставить мальчика на домашнем обучении или отправить в Англию? По-моему, решать это не в компетенции одного-единственного юриста, но поверю на слово.
Первин обнаруживает то, что не увидел британский агент: махарадже угрожает опасность, тем...
Первин обнаруживает то, что не увидел британский агент: махарадже угрожает опасность, тем более, за год до событий трагически погиб его старший брат. И героиня втягивается в дворцовые интриги, где одну партию представляет старшая махарани, хамка и ретроградка, и желающая перемен Мирабаи. Старые традиции уходят в прошлое, отмирают, время неуклонно идёт вперёд… Мотив главного злодея стар как мир, но удивительно, что преступник не понимал, что ничего ему не светит. Почему этот персонаж несколько раз назван «старшим»? И финальная сцена уж очень в стиле Дикого Запада.
Меня не отпускает ощущение, что Первин ведёт себя как женщина XXI в. Иногда она спохватывается, что ей неприлично ночевать под одной крышей с холостым мужчиной, но в остальном мысли героини соответствуют скорее нашему времени. Я понимаю, в разных регионах Индии существуют свои традиции, но Первин искренне удивляется бедности деревень, кастовым обычаям и индийским предрассудкам будто сама из другой страны. Но читать о нравах и взаимоотношениях между индийцами и англичанами интересно. Хотя вновь множественные скрупулёзные описания различных блюд (какой-то пунктик у автора) меня утомили и атмосферы не добавили.
О каждом народе, стране существуют мифы, стереотипы – их слагают сами о себе, соседи. Мнение соседей может меняться в зависимости от политической ситуации: например, немцы для англичан и французов были трудолюбивыми романтиками, а после того, как стали конкурентами – превратились в тупых, жестоких солдафонов. Каким предстаёт русский человек в голливудских фильмах? Вот-вот. Но мало в какой стране жители сами поддерживают о себе «чёрные» легенды. Ну кто скажет о себе, что он дикий, ленивый,...
Преклонение перед Западом началось в России со времён Петра I. Малый процент сбривших бороды русских «европейцев» написал произведения, ставшие классикой мировой литературы, но удивительным образом не отразившие жизни среднестатистического русского человека. Странным образом нашу литературу XIX в. обошли сюжеты и о первооткрывателях и путешественниках, которыми нужно гордиться. Парадокс в том, что мировая общественность судит о русских людях по героям Достоевского и Толстого. Мне это подтверждали знакомые, долгое время работавшие с иностранцами. А я вспомнила старый опрос «Кого из литературных персонажей вы считаете олицетворением русского характера?», и мы ответили: Илья Муромец, Остап Бендер, Обломов.
В общем, мысль автора элементарна: в стране нашей было всякое, как в любой другой. А всяческих ужастиков и поменьше, но мы, говоря современным языком, плохие пиарщики. Признаём за собой дурное и стесняемся говорить о хорошем, мы читаем де Кюстина, но не знакомы с куда более доброжелательным Джеймсом Александером. Но иногда автора, как мне кажется, «заносит» в лучших чувствах. Про те же дороги. Например, недавно по пути на работу мне приходилось обходить три «вечные» лужи, теперь четыре ((.
Без романтизации и сентиментальности автор рассказывает о детях, которые никогда не были детьми. Которым пришлось сразу стать взрослыми. Которые никому не нужны. С которыми страшно встретиться в тёмном переулке. Рассказывает о беспризорниках, у которых кроме друг друга никого нет, и, надо отдать ребятам должное, они знают, что такое дружба и взаимовыручка. Они не знают любви, заботы, нежности – не той, что они находят под юбкой и где-то ещё, а настоящей, материнской, чистой. А им этого не...
К «капитанам песка» и не относятся как к детям. В исправительных учреждениях их наказывают как взрослых, женщины не прочь вступить с ними в связь (от старой девы, сетующей, что Безногий мог быть помоложе, мне хотелось плеваться)… Это роман о социальной несправедливости, лицемерии и ханжестве. Страшно, что самому из этой ямы не выкарабкаться. Пойдёшь работать, например, газетчиком или в порт, заработаешь крохи, которых не хватит на жизнь. Профессору помогли стать художником, Леденчик с помощью падре Жоана нашёл поддержку в религии, Пуля ушёл в революционное движение. Но обществу в целом на таких ребят плевать. Поэтому остальные стали преступниками. Сочувствую ли я Вертуну, у которого 60 зарубок на оружии? Я его боюсь.
Амаду хорошо передал атмосферу бедной бразильской жизни, портового города. Хорошо выписал образ каждого мальчишки – за несколько дней, что я читала книгу, они стали мне родными.
Музафаров пишет, что об ужасной жизни в Российской империи можно узнать из других книг, а он расскажет только о положительном. Хорошо, но автор выбрал странный подход: сознательно передёргивает, подгоняет факты. Указывая на плюсы дореволюционной России и минусы СССР, сравнивает разный общественно-политический строй, не даёт анализа причинно-следственных связей и утверждает, что монархия лучше.
Развенчивая «мифы» (о пьянстве, всеобщей неграмотности, отсталости промышленности и т.п.) и...
Развенчивая «мифы» (о пьянстве, всеобщей неграмотности, отсталости промышленности и т.п.) и поплевывая в Советский Союз, Музафаров доходит до того, что «как умело мы воевали в Первую мировую и как бездарно во Вторую». Он пишет, какие современные для нач. XX в. больницы построили в Петербурге и Москве, но всем ли они были доступны в действительности и как обстояли дела с медициной в глубинке? Пишет, сколько открыли библиотек, но не об их посещаемости. Про крестьянскую жизнь автор рассказывает просто идиллически.
Но я с интересом прочитала про участие автомобиля «Руссо-балт С24-55» в Rallye-Automobile-Monaco в 1912 г. Экипаж Андрея Нагеля и Вадима Михайлова финишировал первым, но по общей классификации мы заняли 9-е место. Кстати, об этом событии недавно снимали фильм «Битва моторов». Также я поразглядывала «План электрических трамваев в Москве» 1916 г. (с примечанием, что «На Братское кладбище линия трамвая не открыта, временно ходят линейки», очень напоминающий схему современного метро.
Гимны современному феминизму – это сразу мимо меня, а уж втиснутые в реалии США конца XVIII в. – тем более. Я обплевалась к 20 странице, т.к. автор с разбегу вывалила кучу лозунгов «Все мужики – козлы!!!» Этим флагом размахивают на протяжении всего романа, что выглядит гиперболизировано и неуклюже. Финальное наказание злодея выглядит тоже гротескно.
Марта Беллард 54 лет от роду – и швец, и жнец, и на дуде игрец, а по факту – сельская повитуха. Муж научил Марту читать, и она рассуждает о...
Марта Беллард 54 лет от роду – и швец, и жнец, и на дуде игрец, а по факту – сельская повитуха. Муж научил Марту читать, и она рассуждает о электричестве, Шекспире, навязанных традиционных ролях, Генеральной ассамблее Массачусетса и уникальном юридическом статусе. Откуда она вообще это знает? А Лохен написала роман современным языком, наделив Марту мыслями, речью и поведением феминистки XXI в. И главная героиня (у которой существует реальный прототип) получилась супер профессионалом, но неприятной, прущей напролом, истеричной женщиной с завышенным самомнением и презирающей людей, которые не соответствуют её стандартам.
Вокруг изнасилования и убийства преступника строится предполагаемая основная, а на деле ненавязчивая детективная линия. Изнасилование и сейчас непросто доказать, и Ребекка проявила смелость, решившись выступить в суде. В послесловии Лохен отметила, что «дело» Ребекки Фостер было страшнее, но «я просто не могла себя заставить про это писать». Автор хотела показать предвзятое отношение к женщине, её бесправие и незащищённость, но и это сделала топорно (мотивы преступления, количество изнасилований на квадратный метр), а расследование свела к муссированию родов, беременностей и кто с кем переспал до брака.
Я надеялась прочитать добротную историческую прозу, а получила набивший оскомину современный роман про сильную женщину, непонятным образом оказавшуюся в другой эпохе. Отмечу ещё моменты, с которыми сталкиваюсь всё чаще: персонажи сливаются в безликую массу и отсутствие атмосферы.
Роман затронул непростые темы, а заодно собрал все современные штампы, но, на мой взгляд, ему не хватило глубины. Масси старалась погрузить читателя в Бомбей столетней давности при помощи названий миллионов национальных блюд и улиц, местных обращений, но только перегрузила книгу, а атмосферу не создала. Но мне понравилось, как автор переплела детективную линию с рассказом о нравах и обычаях всеразличных индийских народностей и религий.
Семья главной героини Первин Мистри – одной из первых в...
Семья главной героини Первин Мистри – одной из первых в Индии женщин-юристов, служащей поверенным в конторе своего отца – парсы, ведущие современный образ жизни. Семья её мужа – ортодоксальные парсы, придерживающиеся, например, традиции изоляции женщины во время месячных (логика ясна, но почему надо сидеть непременно в грязюке мне осталось непонятным). Семья Фаридов – мусульмане, и после смерти мужа вдовы решили держать строжайший траур, запрещающий всё на свете.
С одной стороны многие обычаи кажутся дикими, но с другой – кто-то и сейчас так живёт. Меня больше поразила упёртость героинь в вопросах жизни и смерти: одни уморили девушку и готовы были сделать тоже самое с Первин; у других пропала 12-летняя дочка, а они не чешутся: «Наверное, она поехала к родственникам», – ага, девочка, которая за ворота родного дома никогда не выходила. Вот тут мне хотелось дамочек хорошенько встряхнуть.
Первин же столь искренне изумляется некоторым традициям, что выглядит упавшей с Луны. Она в принципе ведёт себя как богатая образованная современная девушка (коей, впрочем, и является), не забывающая напоминать о своих правах (интересно, что с ней бы стало без папиных денег?). Но девушка века XXI, которая в финале вышла с транспарантом: «За силу женщин!»
Давненько я не брала в руки шашек, т.е. не читала о Лжедмитрии. Булгарин основывает сюжет романа на том, что чересчур образованный Самозванец был не расстригой Гришкой Отрепьевым, а «неустановленным лицом», обученным иезуитами. Я с этим не согласна. Но рассуждать на тему Лжедмитрия я могу долго и нудно, поэтому отмечу, что латынь он знал плохо и писал на ней с ошибками (даже любимого «императора» писал через «n»). Делать Россию Папской областью не собирался и вёл себя так, будто был уверен в...
Роман Булгарина о том, что «одно преступление неизгладимо – измена царю и отечеству», а если для человека цель оправдывает средства, то закончит он плохо. Самозванец был умён, находчив, отважен, красноречив, обладал «даром привлекать сердца и внушать уважение к себе», но все таланты употребил во зло. Пылкость натуры Лжедмитрий обуздывал холодным расчётом и трезвомыслием, он, шёл по головам, не гнушался обманывать и предавать, самолично убивал невинных, но мешающихся под ногами.
И путь к трону оказывается важнее самого трона. В книге нет года царствования Лжедмитрия (как нет и военных действий), словно автору надоело писать дальше и он уложился в десяток страниц. Тогда зачем это всё было? При этом Самозванец где-то растерял качества, приведшие его к шапке Мономаха и превратился в праздного гуляку и тряпку, что не соответствует реальности, т.к. Лжедмитрий действительно правил и пытался проводить реформы. Да и Шуйский хитро поднимал народ не против Лжедмитрия, а против поляков, которые будто бы хотели убить царя.
Образ Калерии – дань романтизму: соблазнённая девица, которая или проклянёт, или будет преследовать героя до гроба, являясь неким возмездием. Не знаю, как в 1830 г., но сейчас её линия выглядит едва не смешной. Из этой же оперы встреча Лжедмитрия с отшельником, оказавшимся… Курбским. Князь умер в 1583, но, как я поняла, Булгарину не был известен год его смерти. Но мне понравилось, что при описании отношений между Самозванцем и Мариной, автор не ударился в любовь-любовь, а придержался версии брака по расчёту.
В романе есть забавные ляпы. Например, царицу Марию Григорьевну называют то сестрой Малюты Скуратова, то дочерью, а погибший Иван Басманов через сотню страниц как ни в чём не бывало беседует со своим братом. Ещё Булгарин ловко обошёл неудобный момент службы Отрепьева у бояр Романовых, поставив телегу впереди лошади. В книге опала Романовых произошла после ухода Отрепьева из Москвы, словно это подозрительный монах бросил тень на будущую царскую династию, а на деле всё произошло наоборот.
Ждала от книги чего-то более узкоспециализированного. Я думала, что будет больше рассказано непосредственно о работе, развитии сыскного дела, внутренней организации, внедрении различных средств и методов. Но об этом буквально одна глава, а ведь российская полиция энергично развивалась, умело и быстро перенимала полезный чужой опыт, одна из первых применяла новшества. Фотографировать задержанных начали в 1867 г., метод Бертильона ввели в 1890 г., с 1900 г. применяли дактилоскопию, в 1909 г....
Цитата:
«С весёлым шумом входят друг за другом 15 молодцов в сопровождении городовых и околоточного: франт в соломенной шляпе, угрюмый мужчина в мягкой черной шляпе, что-то похожее на приказчика в котелке, мальчик-подросток, безусый юноша с лицом артиста, хулиган с наглой рожей. “– Э, сколько знакомых!” – говорит фотограф. “– Здравствуйте, Иван Иванович! Который раз? Все почти тут бывали!” “– Чего уж! Свои люди!” “– А часы бы вытащили?” “– У своего-то? Да что вы, Иван Иванович! Нешто мы без понимания!” – и в их весёлых ответах слышится и добродушие, и юмор острожных стен. Фотограф берёт препроводительный листок: “Снять в пальто и шапках, как бывают на улице, – гласит листок, и затем перечень имён всех пятнадцати. Их усаживают, составляют живописную группу и снимают.» («Огонёк», 1908, №37)
Большую часть книги занимают биографии руководителей и сотрудников СПбСП и рассказы о некоторых делах, которые расследовались во время их службы. Авторы не ограничиваются известными Путилиным, Филипповым и Кошко. Небезынтересно было почитать о Леониде Шереметевском, Карле Маршалке, Мечиславе Кунцевиче, Евгении Мищуке… Не все были белыми и пушистыми, кто-то нечист на руку, кто-то занимался «крышеванием», кто-то применял запрещённые методы дознания (почему-то особенно лютовали в Риге), но большинство сыщиков помнило про «долг и честь эту службу нести», их уважали и боялись, а в отставку они уходили с подорванным здоровьем и букетом болезней.
Цитата:
«Десятый час утра. Леонид Константинович [Петровский] с палкой-костылём в руке уже сидит в своём полном людей кабинете на Офицерской. До четырёх часов вечера перед его столом, как в калейдоскопе, проходит всё жульё, которое летучка захватила за ночь. Кого-кого тут только нет. Грек из Одессы, еврей из Варшавы, юный корнет – самозваный герой и седой “генерал” из породы Дю-лю [фамилия фотографа, распространявшего подростковую порнографию]. Вот приблизительный контингент утренних визитёров, поздравителей с добрым утром Леонида Константиновича.» («Вестник полиции», 1916, №5)
А потом грянула революция…
Цитата:
«В Обуховской больнице солдатами был заколот штыками находившийся там на излечении околоточный Лопатин. Надзиратель сыскной полиции А.О. Гурский был схвачен на своей квартире, после чего ему отрезали пальцы, уши и разрубили шашками…» (А.Ю. Кеклис «Полиция в событиях февраля 1917 г.)
Цитатата:
«Бывшие сотрудники сыскной полиции провели общее собрание и …просили принять их на работу в милицию. Вряд ли эти люди приняли идеи большевизма, но как патриоты и профессионалы своего дела они прекрасно понимали, чем грозит Петрограду и стране уголовный террор.» («Уголовный розыск: Петроград – Ленинград – Петербург»)
Приключения Васи, ставшей Василием Храбрым, но оставшейся дурой Василисой Петровной развиваются по современному шаблону. Девица Василиса решила мир посмотреть и себя показать. Не слушая умных советов «демона зимы», она гордо и самостоятельно отправилась в путь. Далеко ли по средневековым дорогам дойдёт одинокий путник, не владеющий оружием и без навыков выживания в зимнем лесу? Но Василиса же всё знает, всё умеет, а как вляпалась, то началось нытьё: «Ты пришёл лишь на третий день, когда я едва...
А потом едва не начался процесс над Жанной д'Арк из Лесного Края: девочка ходит в одежде мальчика, да ещё обманула великого князя – сжечь ведьму. У автора то православный священник ведёт себя как одержимый католик, то ведьму определяют по штанам. Эка невидаль девка в портках на Масленицу! Думаю, самое страшное, что могло случится с Василисой – епитимья. Но, конечно, Вася, не смотря на сломанные рёбра, снова всех спасла. Попутно едва не спалила Москву, но это же мелочь, когда надо доказать кому-то, что мы сами с усами.
Цитата: «Когда в средневековой Руси знатная женщина выходила замуж, она меняла своё отчество (если оно у неё было) на отчество, связанное с именем её мужа. Так, Ольга сменила своё девическое отчество Петровна и стала Ольгой Владимировной (при этом дочь Ольги и Владимира получила имя Марья Владимировна).»
Сей пассаж прекрасно говорит о том, как иностранный автор разобралась в русской жизни. Ещё Арден уверена, что монахи отрекаются от своей семьи, знатные женщины выходят из терема в редких случаях, а маленькие девочки, заботясь о репутации, прячутся от мужчин и не смеют нос со двора казать (если писательница действительно читала Домострой, то мало из него поняла). Женщины у нас постоянно визжат, мужики ревут аки медведь, князья прилюдно называют свою жену бесплодной тварью, русский люд мрёт от голода в холодных грязных избах.
Повторюсь, не стоило Арден привязывать сюжет к историческим личностям и событиям, т.к. выходит смешно и грустно. При всём при этом в романе есть очень неплохие моменты. Мне понравилось начавшееся противостояние между Александром Пересветом и Челубеем. И то, как демон (режет слух это наименование в русской сказке) может с помощью амулета привязать к себе смертную девушку, но с условием для себя, тоже было интересно. Но больше всего мне понравился Родион, который единственный догадался проверить невесть откуда взявшегося боярина.
«Долг биографа – представить документы, сохранившие важные этапы жизни объекта исследования, объяснить существенные факты реальной жизни героя, а не отношение к ним (или придумывание их – такое тоже часто случается) мемуариста. Ведь меняется не только сам человек, меняется и общество, приходит другой исторический период, другой социальный строй – и тот, кто жил, не совпадает с тем, кто вспоминает о своей жизни. Дело здесь не в слабостях памяти, не в болезненной склонности к самолюбованию или...
Книга состоит из авторских статей, в которых Забродин исследует архивные документы и пробует объяснить, почему одни и те же события в письмах и мемуарах Эйзенштейна трактуются по-разному. Статьи расположены в хронологическом порядке, но делают «круг» – книга начинается письмами юного Рорика, он же Котик, к матери и заканчивается воспоминаниями Сергея Михайловича о её смерти.
Письма к Юлии Ивановне, наравне с письмами Елизаветы Телешевой, стали для меня самой интересной частью книги. Живя в Риге, будущий режиссёр часто писал матери в Петербург. Как отмечает Забродин, в то время Серёжа ещё не знал, что родителей надо не любить, отец ещё не стал хаус-тираном, потому описания отличаются яркостью, живостью и непосредственностью.
А письма Елизаветы Сергеевны к Сергею Михайловичу приведены монологом, как в «Человеческом голосе» Кокто. Отношение Эйзенштейна к близкому, смертельно больному, ему человеку, конечно, озадачивают своим равнодушием. Зная, что умирает, Елизавета Сергеевна писала ему: «И, главное, научитесь хоть немного думать о людях. Не знаю, многие ли способны на такую трудную жизнь, как Пера Моисеевна и я. Надо очень уж любить Вас, чтоб всё прощать.»
Грустно…
«Исторически невероятно, но в фэнтези допустимо», – делает примечания редактор, прикрывая авторское незнание реалий Древней Руси, но не прокатывает, т.к. писательница взяла конкретный исторический период. Арден, американка, со сказочной частью кое-как справилась (хотя Русью и не пахнет), то с исторической – нет. Будто Арден и правильно всё пишет, а получается как отражение в кривом зеркале. В каждой строчке сквозит «чужое», «не наше», т.к. автор не носитель культуры, она элементарно не...
Зачем Василису (которую называют Васочкой) делать внучкой Ивана Калиты (а её мачеху дочерью Ивана Красного)? И каким образом в XIV в. московские князья могли породниться с человеком, живущим, как автор пишет, на севере Руси, а на деле в Сибири (кедровые орехи, ага)? Кроме московских правителей на страницах мелькают Сергий Радонежский и митрополит Алексий, который сначала даёт князю «умный» совет, отдать чудаковатую дочку не в монастырь, а замуж, а позже милостиво решает не убивать сладкоголосого священника, а сослать его в медвежий угол.
В романе своеобразный боярский быт. Пётр Владимирович, судя по всему, придерживается мнения, что труд облагораживает человека, потому его дети сами штопают, готовят, пашут и чинят крышу. А заодно и голодают по полгода вместе с крестьянами. Только медведи по улицам не ходят, но… это смотря с какой стороны посмотреть. Вроде, у Петра Владимировича и дом большой, но описана одна печь, вроде, и слуги есть, но описана только няня Дуня. Ещё забавный момент, когда жених Василисы типа положил глаз на её красотку сестру, которой лет 8. Это если не брать во внимание разные неправдоподобные мелочи, вызывающие недоумение или смех.
В общем, Василисе от бабушки и мамы ведьм передался дар видеть домовых, русалок и прочий родной фольклор. И Вася, дитя природы, с радостью с ними общается. Но такой же способностью обладает и княжна Анна (точно ли эти «видения» не от Рюриковичей?), которая, как истово верующая, считает их бесами. Противостояние славянского язычества и православного христианства (хм, а упоминается ли хоть раз в романе именно православие?) – основная сюжетная линия, проклюнувшаяся ближе к финалу. Жили в Лесном Краю двоеверием, и была тишь да благодать, а с приездом отца Константина, решившего изгнать бесов запугиванием паствы плюс одержимого какими-то католическими страстями, всё пошло наперекосяк. Христианская молитва старых богов убивает, а со смертью хранителей вод и лесов земля останется без защитников и придёт большая беда в виде Карачуна. Но героическая Вася на боевом Соловье готова всех победить и спасти, и кульминационная битва добра со злом уместилась страницы на полторы.
История могла быть интересной, но не стала. Написано чересчур современным языком, скучно, затянуто, сумбурно, с перескакиванием со второго на третье и приправлено нынешним феминизмом. «Мне надо стать служанкой мужчины и ублажающей его кобылой или спрятаться за высокими стенами и отдать свою плоть холодному и безмолвному богу», – восклицает Василиса, желающая быть свободной. Милая девочка, ты считаешь, что у мужчины XIV в. не было обязанностей и была полная свобода выбора?
«Момо» – сказочная повесть на тему делу время – потехе час или «Сказки о потерянном времени» наоборот. Не знаю, как её воспринимают дети, но у меня двоякое впечатление.
В некоем городе живут чудаковатые, но добрые люди (напоминающие стереотипных итальянцев). Однажды среди них появляется одинокая девочка Момо лет 10, они решают, что в приюте ей будет плохо и обустраивают для неё жилище в Амфитеатре. У меня же ощущение, что Момо прилетела на Землю с какой-нибудь Третьей планеты, и как неожиданно...
В некоем городе живут чудаковатые, но добрые люди (напоминающие стереотипных итальянцев). Однажды среди них появляется одинокая девочка Момо лет 10, они решают, что в приюте ей будет плохо и обустраивают для неё жилище в Амфитеатре. У меня же ощущение, что Момо прилетела на Землю с какой-нибудь Третьей планеты, и как неожиданно она появилась, так же внезапно и исчезнет. К девочке начали приходить, чтобы выговориться, Момо в ответ улыбалась и хлопала глазами, и всем становилось хорошо на душе. Тогда же в городе возникли таинственные Серые господа в пиджаках и с чемоданчиками (напоминающие стереотипных немцев), принявшиеся убеждать жителей, что они тратят своё время впустую. Люди начали превращаться в роботов по зарабатыванию денег, и только Момо может спасти своих друзей от «серой» участи.
Сказка написана в 1973 г., видимо в те годы проблема общества потребления стояла остро. Люди начали больше зарабатывать, покупать много ненужных вещей, оставлять после себя горы мусора, зацикливаться на материальном, гнаться за мимолётной славой, жить в стандартных квартирах, терять индивидуальность и мечты, стало не хватать времени на дружбу, семью, детей. В общем, нельзя загоняться, бесконечно работать, крутиться белкой в колесе, необходимо находить время почитать книжку, послушать канарейку, посмотреть на звёзды, пообщаться с друзьями. Но подано так, будто работа (т.е. делать нужное и полезное, если не говорить о более приземлённых, но необходимых вещах) и учёба (т.е. узнавать новое, развиваться, а не босоного шататься по улицам – о, Нино, голос разума) злодейское зло, а жить надо сплошным бездельем, развлечением, быть вечными безответственными хиппи, как веселая бродяжка Момо.
Вопрос «Лучше быть бедным, свободным и счастливым или обеспеченным, скованным ответственностью и несчастным?» бросает из крайности в крайность. Надо просто научиться распределять своё время, это не сложно. Не оставаться до пенсии ребёнком-цветком, но и не упахиваться до чёртиков, белого света не замечая, и любить своё дело. Джиги был счастлив, когда мечтал, фантазировал и сочинял, а как стал звездой телевидения, пустил истории на конвейер, сразу всё обрыдло. А Беппо начал мести улицы из долга и обязаловки и резко постарел. Они возненавидели свою работу, потому что она превратилась в рутину с обязательствами.
Вот черепаха Кассиопея никуда не торопится, но точно знает, куда идёт.
Книга начинается, безо всяких предисловий, с отречения от английского престола Эдуарда VIII в 1936 г. Помню, как в мои далёкие школьные годы на уроке истории нам сказали, что королю пришлось пойти на такой шаг в первую очередь из-за своих пронацистских взглядов, а не из-за великой любви к Уоллис Симпсон. Эндрю Лоуни пишет именно об этом. Симпатии Эдуарда и Уоллис к Гитлеру были очевидны и выходили за рамки политических заигрываний с Германией в предвоенное время. Так что Великобритании сильно...
Чета герцогов Виндзорских вообще выглядит пренеприятно. Они прожили долго – безбедно, с комфортом, но бесцельно, бессмысленно, ничего не делая и за чужой счёт. У них не было чувства долга и интересов. Гольф, обеды для избранных, интрижки на стороне и бесконечные походы по модным магазинам? А могли бы заняться чем-то полезным, но они оба «хотели не работы, а статуса».
Виндзоры мало у кого вызывали симпатию. Герцог кажется более человечным, хоть и слабым, а герцогиня просто ледяной робот. Уоллис любила в Дэвиде (имя Эдуарда в семье) принца, короля, статус, но не человека, поэтому была разочарована всем происшедшим. У Дэвида была от неё какая-то болезненная зависимость. Об интимных отношениях герцогской пары у меня сложилось именно такое впечатление, как в приведённых автором источниках.
Всю совместную жизнь Виндзорам пришлось делать вид, что они счастливы, у них всё прекрасно и они ни о чём не сожалеют. Но многие отмечали, что «жизнь, которую они вели, была порождена разочарованием, расстройством и несбывшимися ожиданиями» (Мона Элдридж), «это была действительно пустая жизнь, но это было то, чем они наслаждались» (Джон Аттер).
Книга интересная, информативная, но из-за плохого перевода (иногда приходилось перечитывать предложения, чтобы понять о чём речь), ухудшающегося с каждой страницей, снижаю оценку.
Кристиан Диор: «В этой книге я говорю о том, что знаю. Те, кого не интересует мода и как её делают, не будут её читать, а другие сочтут естественным, что именно я её написал. В моём случае было бы самонадеянно говорить о чём-нибудь другом, поскольку я добился успеха в качестве кутюрье. И было бы странным, если бы я начал рассуждать об абстрактном искусстве или реформе конституции.»
Кристиан Диор написал «производственные» мемуары, а т.к. мне мода мало интересна, то читать было скучно. Да,...
Кристиан Диор написал «производственные» мемуары, а т.к. мне мода мало интересна, то читать было скучно. Да, Диор открыл для меня двери дома 30 на авеню Монтень, провёл экскурсию, позволил стать свидетелем рождения коллекции, разрешил заглянуть за кулисы показа мод. Но я хотела узнать о человеке, а получила массу «технической» информации о ткани, цвете ткани, выборе ткани, швах, линиях, дефиле, репетициях, показах, карточках манекенщиц и клиенток, коммерции и умении продавать и т.д., и т.п. Плюс автор часто повторяется, поэтому казалось, что я читаю по кругу одно и тоже.
Как человек Диор раскрылся в главах, рассказывающих о его поездках в США. Он пишет о себе иронично, и выглядит застенчивым, немного неуклюжим, трогательным любителем вкусной еды, умеющим в нужный момент надевать маску официального Кристиана Диора.
Наверное, это роман о творческом кризисе и столкновении старого с новым. Или о неуравновешенной женщине, хлещущей алкоголь как не в себя. Ну не верю я, что писатель без серьёзных тараканов в голове из-за отрицательной рецензии (а произведения не обязаны нравиться всем) публично съедет с катушек. А с Фрэнсис произошло именно это, после чего друзья отправили её в Венецию.
Другая героиня, Гилли, настырная девица (которую почему-то называют «очень молоденькой», хотя ей 26 лет), врущая на каждом...
Другая героиня, Гилли, настырная девица (которую почему-то называют «очень молоденькой», хотя ей 26 лет), врущая на каждом шагу. Знакомы – не знакомы, поклонница – терпеть не могу… Фрэнки бы бежать от неё подальше, но, наоборот, её к девушке безумно тянет. Грешным делом я подумала, что у них любовь случится, но случилось преступление и наказание.
Не скажу, что книга меня сильно впечатлила, но она очень атмосферная, немного в духе Дафны Дю Морье. Палаццо, в котором остановилась Фрэнсис, носит «романтичное» название «Дворец утопленницы» и доводит до мурашек необъяснимыми звуками и видениями. А описания Венеции мрачно-шикарные. Это не туристические виды с Сан-Марко, голубями и Гранд-Канале, а психоделический, уходящий под воду город с затхлым запахом. История разворачивается на фоне катастрофического наводнения, накрывшего Венецию 4 ноября 1966 г. Из-за стихии были разрушены дома, мосты, огромный ущерб был нанесен музейным сокровищам, жители ходили по воде по плечи, город оставался изолированным в течение суток. Такое ощущение тонущего корабля.
Не понравилось, что в романе много намёков, отсылок и линий, которые интриговали, но не привели совершенно ни к чему.
В центре романа судьба младшей дочери Домагостя – Велемилы. Ей уже 16 лет, по наследству от сестёр она получила не только «звание» Девы Ладоги, но и князя Вольгу в женихи, и поначалу девушку устраивала такая судьба. Но Велемила не похожа на сестёр не только внешностью. Если Яромила себе на уме, а Дивляна чересчур легкомысленная, то младшая хоть и бойкая, и принца, т.е. княжича на белом коне ждать не будет, но голову на плечах имеет. Её избранник, Стейн, не просто хороший смелый парень, но...
А вот остальные варяги… Даже не знаю, негодовать или восхищаться их умением загребать жар чужими руками. Что хорошего принёс ладожанам приезд Рюрика, который сыграл на не самых лучших людских качествах, жажде власти и богатства? Войну с соседями? А Одд, который Вещий Олег и который мне не понравился ещё в предыдущих книгах, ещё хлеще. Подлостью и коварством он решил проложить себе путь в Киев, и Вольга оказался под стать заезжему проходимцу. Вот уж славные конунги, о которых впору саги сказывать!
Дворецкая интересно обыграла имя Огнебожа, сына Яромилы и Одда – Свен-Эльд. От этого ещё любопытнее, как она сплетёт судьбы героев с историей. Потому что пока я запуталась, кто там по предсказаниям должен стать основателем династии и править объединёнными землями.
Роман понравился мне меньше «Ветвей на воде». Та история была доброй, душевной и эмоциональной, с объёмно выписанными героями, эта оказалась сухой, как протокол судебного заседания, а персонажи будто «двое из ларца одинаковых с лица». Может быть, это из-за плохого перевода. Часто встречаются корявые фразы вроде «обсудить некоторые параметры их периодических ночёвок», а разговоры влюблённых Джека и Дженни напоминают беседы у психоаналитика.
А сюжет-то интересный. Джек Тёрнер вырос хорошим...
А сюжет-то интересный. Джек Тёрнер вырос хорошим человеком, стал адвокатом, вернулся в родной город. В романе переплетены дела, которыми занимается главный герой: в одном случае Джеку выпало защищать Тома Гордона, того самого Томми, врага из детства; в другом – обвинённую в продаже наркотиков юную Тиффани; в третьем – Джек разыскивает своего брата, от которого ни слуху, ни духу более 20 лет.
Хорошо показано, что даже в немолодом возрасте, совершив кучу ошибок, можно всё исправить или хотя бы не спускать свою жизнь в унитаз. Нужны сила воли и люди, готовые в тебя поверить и поддержать. Джек готов стать опорой, как лихо он взялся за вытягивание из болота Тома и Рика. Но не все способы воспользоваться данным шансом.
Ох и начудили две дочери старейшины и воеводы Ладоги Домагостя! Не без приключений Яромила и Дивляна пришли к своему предназначению. Старшая, Яромила, божественная Дева Альдейгьи, с детства готовилась к чему-то подобному, но всё же я не ожидала от спокойной, рассудительной девушки любови под кустом, пусть и в Купалу, с заезжим варягом. Откуда ладожанам и плесковичам вообще знать, что Одд Хельги князь? Вон он как складно былины рассказывал ((.
История младшей, милой, задорной Дивляны, более...
История младшей, милой, задорной Дивляны, более драматичная. Я так хорошо себе придумала, что Яромила с Оддом уедут в Киев, а Дивляна с Вольгой в Плесков, станут родоначальниками династии Рюриковичей, но не тут-то было. Удивительно, насколько неблагодарно и жестоко Домагость поступил с Вольгой. Плесковский княжич не просто считался женихом Дивляны, но и помог отразить набег викингов, а как нарисовалась партия повыгоднее, ему от ворот поворот. Я понимаю, что для рода, земли большая удача породниться с киевским князем Аскольдом, но и Вольгу не в канаве нашли. А новоявленной Деве Ильмере ничего не осталось, как отпустить свою любовь и покориться родительской воле.
Мне очень понравилась Остряна, дочь словенского Вышеслава. Она без вмешательства божественных сил, благодаря решительности и смекалке спасла главных героев от коварных замыслов своей родни и свою судьбу устроила.
Для меня книга оказалась одновременно интересной и сложной. Интересной, т.к. главный герой человек неординарный и талантливый; у меня ощущение, что к 80% итальянских фильмов музыку написал Морриконе (к остальным 20% – Нино Рота). Сложной, т.к. я в музыке полный ноль, а большая часть книги посвящена ответам на вопросы «Как ты пишешь музыку? Что такое музыка?», и мне приходилось постоянно заглядывать в интернет в поисках значений непонятных слов (честно скажу, некоторые страницы я прочитала по...
Эннио Морриконе разделяет музыку на прикладную и абсолютную. Первая – та, что пишется на заказ (и к которой многие композиторы в 1940-70-х гг. относились пренебрежительно), вторая – та, что написана по велению души. Но в любом случае, это ремесло и труд, а не вдохновение. Любопытен подход Морриконе к саундтрекам – музыка не должна иллюстрировать происходящее на экране, а быть самостоятельной и даже отталкиваться от противного. Наверное, именно поэтому его композиции давно воспринимаются независимо от фильмов.
Конечно, очень увлекательны рассказы Эннио Морриконе о встречах и работе с режиссёрами: Серджо Леоне (с которым они были одноклассниками), Пьер Паоло Пазолини (перед которым «я чувствовал себя точно студент перед преподавателем»), Мауро Болоньини, Элио Петри, Франко Дзеффирелли, Джулиано Монтальдо, Джузеппе Патрони Гриффи, Джузеппе Торнаторе, Квентин Тарантино… С каждым нужно сработаться, достигнуть взаимопонимания, а Морриконе не терпел, когда ему указывали и требовали, поэтому не всякое сотрудничество длилось долго. Любопытно замечание Серджо Мичели, что Морриконе «совершенно не интересуется смыслом текстов, для него текст – полотно, которое нужно ритмически и фонетически разбить на соответствующие части», поэтому иногда его музыка выворачивает слова наизнанку.
Я думала, что «Неаполитанский квартет» – семейная сага, романы о дружбе в атмосфере колоритного Неаполя, на фоне непростых исторических событий в Италии. Но отношения между главными героинями, Эленой Греко и Рафаэллой Черулло, из разряда «заклятой дружбы» или «с такими друзьями врагов не надо». Одна – закомплексованная, неуверенная в себе тихоня с тихим омутом, другая – злобная, истеричная хабалка, разрушающая всё вокруг себя. Остальные персонажи, которых очень много – просто массовка, но все...
Города, где происходит действие – Неаполь, Флоренция, Пиза – абсолютно обезличены и не отличимы один от другого. Стерильное пространство. Мне не раз казалось, что я читаю об Америке. Автор неумело ввела исторический фон: если кто не знает об упоминающихся социальных и политических проблемах – не поймёт и не узнает, а кто знает – для тех нет раскрытия и погружения. Несколько известных имён и событий атмосферы не создают. Стиль изложения мне тоже совершенно не подошёл, Ферранте не показывает, а уныло рассказывает, бесконечно переливая из пустого в порожнее и пережёвывая одну мысль.
«Главная героиня не вызывает никакой симпатии, остальные персонажи – ходульные типажи. Сюжетные ходы и диалоги надуманные. Стиль претендует на новизну, но это не стиль, а полное его отсутствие.»
К сожалению, романы не понравились.
Несмотря на непростую тему, это очень светлая и добрая история. О дружбе, верности, заботе, любви, что добро может победить зло, а справедливость – клевету.
Джек удивлял меня своей взрослостью. Конечно, как всякому мальчишке ему свойственны хулиганистые поступки и попадания в истории, но он ответственный, работящий, добрый и честный. Да, честный, хотя я совершенно не удивилась, когда выяснилось, что он крал продукты. Все в городке знали, что 12-летнему парню приходится самому о себе заботиться,...
Джек удивлял меня своей взрослостью. Конечно, как всякому мальчишке ему свойственны хулиганистые поступки и попадания в истории, но он ответственный, работящий, добрый и честный. Да, честный, хотя я совершенно не удивилась, когда выяснилось, что он крал продукты. Все в городке знали, что 12-летнему парню приходится самому о себе заботиться, но помощь предлагали единицы, а остальным было плевать. Зато все быстро озаботились нравственностью, при этом совершенно не слушая самого Джека, предполагаемую жертву, будто его слова пустой звук, никто не подумал о будущей судьбе парня, как ему жить, где на него показывают пальцем.
Все в городке знали Хэнка и о его трагедии, но быстро решили самое дурное, а не то, что одинокий человек мог увидеть в мальчишке сына. Что потерянный, заброшенный Джек нуждается в любви, внимании и заботе, которых нет в его семье. Что чудаковатая миссис Доусон и нелюдимый Генри Питтман заменили ему родителей. Действительно, чем мужчина и мальчик могут заниматься наедине, не кофе же пить и разговаривать. «Люди предпочитают думать о других как можно хуже. Им кажется, что так они лучше остальных.» И, увы, скорее поверят во что-то выдуманное, чем увидят происходящее под носом.
Составляющие хорошей книги, по мнению Элены Греко, в полной мере присутствуют в книге Элены Ферранте – «банальности, бессвязности, отсутствие эстетики и логики, бесформенность окружающих вещей.» Автор проскакала по верхам всевозможных тем и ни одну не раскрыла. В каком-то отзыве верно отметили, что если кто не знает об упоминающихся социальных и политических проблемах – ничего не поймёт и не узнает, а кто знает – для тех нет раскрытия и погружения. Вроде как Элена пишет и выступает на злобу...
Лену – ходячий комплекс и тихий омут, поначалу она выглядела истеричкой, устроившей бардак в жизни своей семьи. Уйдя от нелюбимого мужа ради бабника и приспособленца (любовь зла, что поделать), Элена совершила неоднозначный поступок, но всё же зажила самостоятельно, упорядоченно (пока Эльза в подростковом возрасте не выкинула фортель) и почти независимо. Почти, т.к. успешная, состоятельная взрослая женщина продолжила равняться на свою подругу, с которой они и подругами-то никогда не были.
Лилацентризм квартала оставил меня в недоумении. Я не поняла, чем злобная, настырная, неуравновешенная, прости господи, себе на уме баба приводит всех в восторг. Всё-то у неё получается, вся она такая притягательная, все жаждут быть на неё похожими – а Лила мечется от дела к делу, брызжет ядом, играет в недомолвки и манипулирует людьми. Единственным нормальным героем был Альфонсо, а эта помешанная сломала его ради своих личных разборок. Энцо, уж насколько терпеливый, и тот сбежал.
Автор накрутила клубок из грязи – измен, убийств, тайн, исчезновений, местечковых махинаций – и бросила на полуслове. Потому что «только в плохих романах каждому событию находится своя причина.» Или Ферранте просто забила на своих читателей? Событие, вынесенное в заголовок, оно для чего? Без этой трагедии в жизни героев ничего бы не изменилось, они бы в любом случае продолжили копошиться в карбонарной яме и деградировать. Их район какое-то заколдованное место, которое обошли стороной все блага цивилизации, за 60 лет в нём ничего не изменилось. Зачем мне лекция по истории Неаполя в конце книги, если автор не сумела создать атмосферу города на страницах романов?
Замысел на рубль, а исполнение на копейку. У меня ощущение, что я посмотрела наш перестроечный фильм, с его излишним мрачняком и натурализмом – терпеть их не могу.
Меня реально укачало от монотонного описания событий, автор продолжает рассказывать, а не показывать. В 3-й части много политической и общественной жизни, что могло быть интересно, но темы поданы или как бездумная перепечатка научных статей, или обобщёнными рассуждениями, или обсуждениям на школьном уровне. Вот фашисты, вот коммунисты – а что, почему, зачем? Вот женщины, вот пролетарии – а что, почему, зачем? Попытка Ферранте сделать фоном для любовного романа бурную историю страны кон.1960-х –...
Я писала, что Лила не имеет собственных интересов, так у Элены их тоже нет. Какой толк от образования, чтения, общения с разными людьми, если на выходе – пустая голова, заученные фразы, неумение сделать выводы? Лену уехала из родного квартала, будто отгороженного стеной от остального мира, но всё равно в вакууме. Закомплексованность, зависимость от чужого мнения, вечное нытьё, тугодумие, наступление на грабли – сколько можно, Элена?! Понимаю, что её быт заел, так иди работать. Но Пьетро прав:
Цитата:
«– Когда человек чем-то увлечён, ничто не может помешать ему довести дело до конца.
Я обиделась.
– Мой муж считает, – с натянутой улыбкой процедила я, – что ничто не интересует меня по-настоящему.»
То, что Франко и Аделе сказали о романах Элены Греко подходит к романам Элены Ферранте (автор прикалывается?):
Цитата:
«В ней нет ничего особенного, Элена. За любовными интрижками героев и их стремлением подняться по социальной лестнице ты прячешь то, о чём действительно стоило бы рассказать.»
«Главная героиня не вызывает никакой симпатии, остальные персонажи – ходульные типажи. Сюжетные ходы и диалоги надуманные. Стиль претендует на новизну, но это не стиль, а полное его отсутствие.»
В этой части на арену вышел герой-любовник Нино и показал себя во всей красе. Он – мужская версия Лилы, такой же злой, ядовитый эгоист и хамло, вроде умный, а на деле ноль без палки. Неудивительно, что одуревшая Элена побежала к нему, словно девочка-подросток. В конце книги истеричками и идиотами выставили себя все участники любовного треугольника.
Лила, в которую влюблены все (ага) мужики квартала, в глазах Элены всё такой же образец для подражания и недостижимый идеал. А между тем Рафаэлла горбатится на заводе, ввязывается в борьбу рабочих, которая ей нафиг не сдалась, но с помощью Лену устраивается, вместе с начинающим программистом Энцо, на хорошую работу. А далее выкидывает очередное коленце. Злобности, эгоцентризма, истерии в ней не поубавилось, так что Пьетро вновь верно сказал:
Цитата:
«Свой ум она использует не во благо, а во зло; у неё злобная душа, способная сеять только раздор и ненависть к жизни, а потому её очарование отталкивает: оно порабощает и служит разрушению.»
Успех или взлёт одной означает неудачу или падение другой – так по кругу; тётенькам по 30 лет, а они всё в догонялки играют. Что их точно объединяет – эмоциональная неустойчивость и неприспособленность к жизни. Вообще вся «квартальная» компания живёт в каком-то сюрреализме, у них каша в голове, не знают элементарных вещей, но знают слово гей. По Неаполю не холера прошла, а эпидемия сумасшествия.
Как только мне показалось, что события во 2-й части продвигаются бодрее, автор снова скатилась в скучный пересказ, разбавленный мыльной оперой. Атмосфера Италии 1960-х передаётся сухим перечислением нескольких известных имён, городов и упоминанием политических бесед. Дружбой в романе как не пахло, так и не пахнет; девушки стали старше, но мало изменились.
Поток сознания Элены по поводу какая она никчёмная неудачница, с переливанием пустого в порожнее и пережёвыванием одного и того же,...
Поток сознания Элены по поводу какая она никчёмная неудачница, с переливанием пустого в порожнее и пережёвыванием одного и того же, занимает пару лишних сотен страниц. Девушка по прежнему хочет догнать и перегнать Лилу. Хотя завидовать там нечему, ведь именно Элена трудолюбием и упорством многого добилась. Она закончила университет в другом городе, обручилась с парнем из профессорской семьи, у неё издали роман. Но Лену всё равно считает, что это подруга живёт полной и интересной жизнью.
Рафаэлла стала ещё злее, несдержанней, ей плевать на всех и вся, у неё потрясающее нежелание отвечать за свои поступки и желание использовать людей. Конечно, Лила очень молода, но не из института благородных девиц она вышла, чтобы совершенно не отсекать реальность и постоянно лезть в бутылку. Не оправдывая Стефано, который её действительно любил, с чего Лила закатывала истерику за истерикой с самого дня свадьбы? Думала, что ей сойдёт с рук, она же пуп земли? Т.е. ей в определённых обстоятельствах понадобился муж, но Лиле в голову не пришло, что ей придётся с ним жить и быть женой. О герое-любовнике Нино мне даже сказать нечего – настолько он никакущий.
А Элена оправдывает «подругу»: Лила неординарная, ей тесно в рамках, ей претит грубая жизнь нашего района. И ведь понимает, что происхождение Лилы из нищего квартала написано на лбу, что она не вписывается в более интеллектуальное общество, где ум значит больше внешности. Проблема Лилы не в том, что она не смогла продолжить учёбу, а в том, что она не умеет доводить начатое до конца, у неё нет своих интересов, она попросту хабалка и истеричка. А что замкнутый мирок квартала, в котором живут герои и который не изменится никогда, не проклятие, вроде как доказывает Альфонсо.
У Снефрид, молодой женщины с хутора Оленьи Поляны, несколько лет назад пропал муж – Ульвар уехал продавать товар и не вернулся. С героини хотят получить долг Ульвара, а ещё она оказалась обладательницей загадочного ларца, за который могут убить. Снефрид и хотела бы его отдать и забыть о головорезах, если бы не одно «но»…
Было интересно читать о соперничестве между старым Бьёрном конунгом, будто бы вытягивающим жизни из своих молодых родичей, чтобы самому пожить подольше, и его внуком Эйриком...
Было интересно читать о соперничестве между старым Бьёрном конунгом, будто бы вытягивающим жизни из своих молодых родичей, чтобы самому пожить подольше, и его внуком Эйриком Берсерком, «морским конунгом». «За каждым из могучих вождей стоит искусная пряха судьбы», – Снефрид по наследству от тётки «досталось» охранять жизнь и удачу Эйрика. Мне понравились эти герои. Снефрид – весёлая нравом, но разумная женщина, она поступает решительно, но не опрометчиво. И Эйрик, о котором рассказывают жуткие истории, оказался не страшным, а сильным и умным вождём. Они друг другу под стать.
А вот Ингвёр, третья по счёту вирд-кона конунга Бьёрна, меня раздражала глупым честолюбием. Такую защитницу врагу не пожелаешь. Понравился спокойный, рассудительный Олав, отец «нашей» королевы Сванхейд.
Роман получился очень атмосферным. Магия, вплетённая в сюжет, не выглядит инородной, наоборот, она естественна и оправдана.
Роман о взрослении, дружбе, первой любви? Скорее, просто о жизни в маленьком бедном квартале, замкнутом в своём мирке. О желании юной Элены Грико вырваться из этой трясины и ставшей королевой болота Рафаэлле Черулло.
Вместо дружбы двух девочек – зависимость Лену от Лилы и чувство соперничества. Чувство не здоровое, подстёгивающее или когда хочется равняется на того, кто в чём-то лучше, а завистливое, лицемерное, колючее. Со стороны скромной Элены видна какая-то дружба, пусть и замешанная на...
Вместо дружбы двух девочек – зависимость Лену от Лилы и чувство соперничества. Чувство не здоровое, подстёгивающее или когда хочется равняется на того, кто в чём-то лучше, а завистливое, лицемерное, колючее. Со стороны скромной Элены видна какая-то дружба, пусть и замешанная на заглядывании в рот, то Рафаэлла производит впечатление эгоистки. Да, Лила способная от природы, незаурядная, но она, которая уже в 10 лет вся такая независимая, злая – ей доставляет удовольствие сделать гадость, унизить.
Меня не оставляло ощущение стерильного пространства, казалось, что история разворачивается не в Неаполе, а где-нибудь в Америке. Особенно когда мелькали выражения типа «поганый коммунист»; эй, это Италия 1950-х, кем там быть, христианскими демократами? При этом итальянские страсти, нравы окраин присутствуют – кидание мебели и детей из окна, мордобой за косой взгляд, выяснение отношений на весь район. Но эти эмоции приглаженные, пресные. Может, это издержки повествовательного текста, но, несмотря на перечисляемые бурные события, впечатление, что ничего не происходит.
Я не оказалась внутри этой истории, я осталась сторонним наблюдателем за скучными, безликими, неинтересными мне людьми.
Хотела прочитать исторический детектив, а получила провинциальный балаган. Я не знакома с другими произведениями Введенского, написано бодро и задорно, но чувство меры у автора хромает.
Итак, в Петербурге убивают bougre (содомитов по-русски; насколько я лояльна, но их количество на квадратный метр зашкаливает), а некая дама в вуали и с пистолетом шантажирует всех подряд, и либерала князя Дашкина, и членов закрытого кружка под председательством великого князя. Для чего приплетать брата...
Итак, в Петербурге убивают bougre (содомитов по-русски; насколько я лояльна, но их количество на квадратный метр зашкаливает), а некая дама в вуали и с пистолетом шантажирует всех подряд, и либерала князя Дашкина, и членов закрытого кружка под председательством великого князя. Для чего приплетать брата императора, хозяина дворца авторства России, я понимаю, но он выведен под именем Кирилла Павловича, а его прототип не состоял и не привлекался. Ну а т.к. полиция продажная сверху донизу (фу), одна надежда на доктора Тоннера. Иностранец нам поможет, угу. Бенкендорфа, кстати, тоже зачем-то переименовали.
Дворяне николаевской России выражаются как гопники из подворотни, дом Лаевских какая-то замоскворечная богадельня, а нетяжёлым поведением отличаются вообще все. Развратничают на любой вкус и цвет, продают и мальчиков (ещё раз фу), и жён. А ещё практически все женские персонажи показаны или идиотками, или нимфоманками (одна тётенька даже с диагнозом), или хабалками, или злыднями. Я бы на месте героев тоже по мужикам пошла, с такими-то дамами Laughing . В ситуациях, где предположительно надо смеяться, меня накрывал испанский стыд.
Расследования как такового мне не хватило. Хотелось бы знать, на основе чего Тоннер или Денис пришли к тому или иному заключению, т.е. мне, как читателю, не за что было зацепиться. Как я могла догадаться, что условный дворецкий не тот, за кого себя выдает? Получилось, что после бесконечной беготни невероятного количества персонажей, скакания по чужим постелям, откровенного дурдома, мешанины из юродивых и шарлатанов, мздоимства, вымогательств, результат преподнесли на блюде.
Только из-за премилого собачки Моськи, всё-таки художников и более-менее адекватного Налединского не ставлю «2».
Не успела я разочароваться в авторе – эта книга мне понравилась. Евдокимова вновь смешивает энциклопедические сведения, городские легенды, щи/ калачи/ медовухи/ чак-чак и немножко своих урбанистических впечатлений от деревень, но уже не так сумбурно, как в предыдущих книгах. Но вот не чувствую я любви к родной земле, о которой пишет Евдокимова. Даже к обожаемой Казани и понравившемуся ей Юрьеву-Польскому, где Юлия не нашла приносящего удачу слоника.
Так вот – слоник! Автор говорит, что...
Так вот – слоник! Автор говорит, что избегает туристических мест, но мимо слоника на Георгиевском соборе пройти не смогла. Помню, как экскурсовод спрашивала нас, стоящих и улыбающихся перед резными стенами храма: «Какое животное большое?» – «Медведь.» – «У кого большие уши?» – «У зайца.» Таков и милый слоник домонгольской Руси.
Яндекс упрямо отправляет меня жить в Тверь или Кострому, и на экране телефона я увидела рекламу большого книжного магазина в Галиче. «Чёрт, мне ж в Галич надо!» – я совершенно забыла, что хотела в этот город, а ведь летом собираюсь съездить в Кострому. Много страниц в этой книге посвящено именно Костромской земле. Чёрта я упомянула зря, т.к. кроме сыра и расстегаев Евдокимова «пугает» многочисленными местными легендами о нечистой силе. Сейчас в Костроме все «ловят» зайцев, но Юлия рассказывает о памятниках псу Бобке, ещё в XIX в. служившем в пожарной части, и трогательному большеглазому коту.
Иногда я завидую тем, кто любит готовить. Не скажу, что приведённые в книге рецепты выглядят оригинально, вкусное среди них безусловно есть. Тефтели из гречки звучат как-то грустно, а вот пирог с сомовым плесом – уже аппетитно.
Кстати, определиться бы Юлии Владиславовне. А то где-то она возмущается обшарпанностью и разрухой, а где-то встаёт на защиту покосившихся избушек, критикуя «тех, кому хочется Колизей достроить, а то руины смотрятся некрасиво.»
Так совпало, что эти дневники я дочитала в день прорыва Блокады, 18 января. Название книги не вполне соответствует содержанию – Татьяна Константиновна умерла 1 апреля 1942 г. Именно Татьяна Великотная оказалась мне наиболее симпатична. Какая-то она человечная, незлобивая, понимая, что скоро умрёт, думает о других. Например, о соседке Кате, которая помогала Татьяне Константиновне и её мужу.
Её сестра Вера Берхман, похоронившая «всю квартиру», словно стесняется, что вот она-то жива. Дневник Веры...
Её сестра Вера Берхман, похоронившая «всю квартиру», словно стесняется, что вот она-то жива. Дневник Веры Константиновны – словно продолжение записей сестры, чью могилу она долгое время не могла найти. И в её записках заботливая Катя предстаёт уже немного другой… Берхман была очень верующим человеком, в дневнике много рассуждений на христианские темы.
Третья героиня, Ирина Зеленская, кажется, искренне не понимала, почему все вокруг «жалуются, ноют и хотят есть». Не каждому ленинградцу повезло работать на электростанции – со светом, в тепле, с горячей водой и дополнительным пайком. Её убеждённость, что любые трудности и слабости можно преодолеть на морально-волевых меня часто раздражала. Как можно думать на своего зятя, мол, молодой парень совсем распустился? Это реальность Блокады, косившей мужчин без разбора – особенность организма. Нехорошо так считать, но смерть Бориса немного на её совести. Но Зеленская права в том, что нельзя раскисать, «залегать», нужно стараться жить.
Книге бы подошло название «Рецепты и легенды Чехии и Венгрии», т.к. в ней нет ни Праги (10 страниц от силы), ни великолепия. Только сухой пересказ мрачных легенд и перечислений кулинарных рецептов. Конечно, книга именно это и обещает, но она написана невероятно скучно, сумбурно, безэмоционально. Автору не удалось увлекательно соединить путевые впечатления, местные легенды и традиционные блюда. «Я в ноябре на Карловом мосту», загадочная Белая дама, паприкаш из курицы с клёцками – всё...
Интереснее перечитать чехословацкие народные сказки – вот где атмосфера и тайны во всей красе. А ещё я вспомнила, как в 2003 г. Чехия пришла в Петербург в лице Властимила Петржелы, тренера «Зенита». «Мальчички», «неможно», «дурковины», – что-то было такое трогательно-забавно-доброе.
Я всё ждала: когда же я получу удар в затылок, я помню, что в сериале присутствовало чувство страха, а в книге оно всё не приходило. Даже когда закапывали Бурцева, когда одного за другим выводили товарищей Артёма роте – не было. Пришло, когда Артём ждал в ИСО и слушал железный голос. А когда его посадили вместе с надзирателями и чекистами – липкий, гадливый ужас начал скручивать внутренности. Каждая страница подводила именно к безжалостному «Земля пухом!»
Соловки, обитель, СЛОН описан...
Соловки, Обитель, СЛОН описан какими-то простыми, обыденными, будто отстранёнными словами, Прилепин не обрушивает на читателя страшные подробности жизни заключённых. Работа на баланах не кажется трудной, и вообще на Соловках почти санаторий – заповедник, театр, школа… Но за холодными, как Белое море, словами – людские характеры, то, что может выдержать человек, насколько он живуч, как его меняет даже маленькая власть.
Артём Горяинов, главный герой – среднестатистический зэк. Поначалу ждёшь от Артёма поступка, и поступок будет, но всё же он – связующее звено, средняя температура по больнице, лицо Соловков. Не герой, не трус, не плохой, не хороший, он просто плывёт по течению, не высовывается, за него всё решают другие, но он везучий.
«Галя долго смотрела куда-то в небо, потом, вроде и не всерьёз, спросила, на Артёма взгляда не переводя:
– Давай застрелимся.
– Ага, а зачем я столько выживал, – сразу же ответил Артём.»
А в итоге все получили по заслугам – белогвардейцы, политические, священнослужители, блатные, чекисты. Невиновных в этой истории нет.
Простенький, но милый сентиментальный роман из серии прочитал и забыл. Из очень хорошего – собака и немного атмосферы Рима. Аппиева дорога, Пьяцца Навона, фонтан Треви – это чудесно.
Герои – англичанка Джо и итальянец Коррадо. Она умная и очаровательная 30-летняя защитница окружающей среды с разбитым сердцем, он – не верящий в любовь ловелас-химик, но в остальном просто идеал мужчины. Да, ещё он богатый: вилла, яхта и всё такое. После каких-то надуманных причин, почему они не могут быть вместе,...
Герои – англичанка Джо и итальянец Коррадо. Она умная и очаровательная 30-летняя защитница окружающей среды с разбитым сердцем, он – не верящий в любовь ловелас-химик, но в остальном просто идеал мужчины. Да, ещё он богатый: вилла, яхта и всё такое. После каких-то надуманных причин, почему они не могут быть вместе, ситуация разрешается чудесным образом. Но мне финал совершенно не понравился, Рим – значит, Рим. Ещё раздражали соседушки Джо – необязательные и карикатурные.
Каким-то образом эта лёгкая, наивная история о Золушке вывела меня из страшного нечитуна. В книжке всё мило, сказочно и настоящий принц тоже присутствует.
Англичанка Пенни, «спортсменка, комсомолка и просто красавица» и начинающая художница, работает официанткой в заштатной кафешке (хотя у неё супер искусствоведческое образование) и едва сводит концы с концами. Однажды девушка соглашается за приличную сумму некоторое время подменять на светских мероприятиях пребывающую в депрессии богатую...
Англичанка Пенни, «спортсменка, комсомолка и просто красавица» и начинающая художница, работает официанткой в заштатной кафешке (хотя у неё супер искусствоведческое образование) и едва сводит концы с концами. Однажды девушка соглашается за приличную сумму некоторое время подменять на светских мероприятиях пребывающую в депрессии богатую наследницу, с которой они похожи, как две капли воды. И начинается настоящая рождественская сказка.
Никакой интриги и логики в романе нет. Пенни ни разу не прокалывается, чопорная Оливия оказывается милой и общительной, а злобная мачеха – доброй феей. Любовь торжествует, все хорошие и у всех всё хорошо. А я надеялась, что хотя бы персональная выставка Пенни устроена по просьбе её работодателей, а на самом деле как художник героиня никуда не годится )).
Вся книжка наполнена атмосферой творчества, предчувствием праздника и романтикой зимней Венеции. Венеция, вроде бы, обозначена штрихами, но очарование города, наполненного искусством, ощущается через страницы.
Сразу видно, что Италию Юлия любит, что она очарована и жаждет поделиться чувствами. Но что-то в книге не так… В ней много личных эмоциональных впечатлений, перечеслений местных блюд, похожих друг на друга легенд о призраках, котах и брошенных девушках, исторических данных и вереницы имён, а кроме Тосканы ещё Рим и Умбрия. И в какой-то момент теряется нить повествования, рассказ скачет с первого на третье и вся «магия» сливается в мельтешащую мозаику.
При этом книга сухая, не вдохновляющая,...
При этом книга сухая, не вдохновляющая, мне не захотелось пройтись по улочкам Чертальдо, меня не заинтересовала ни провинциальная итальянская жизнь, ни переулок Дьявола во Флоренции. Автор несколько раз упоминает Ареццо, и я уж думала, что мы посмотрим знаменитые фрески, но Евдокимова уводит рассказ к ризотто и лимончелло. А вот история про кошачью Мадонну – трогательная и милая.
Я вовсе не такой турист-турист, бегающий по известным местам (хотя скажу честно, что искусство меня привлекает больше сельских пасторалей), просто Юлия не сумела меня увлечь. Я не почувствовала атмосферу древних камней и красивых пейзажей.
С творчеством и биографией Марии Каллас я знакома только в общих чертах, не являюсь её поклонницей, но почитать бумаги талантливого человека всегда интересно. Но книга явно попала ко мне не в то время, не в том месте и не в нужное настроение. Много раз я думала: а зачем я вообще её купила?
Через письма и скромные воспоминания характер Каллас не раскрылся в полной мере. Поэтому от авторов предисловия хотелось более подробных вступительной статьи и комментариев, но Сергей Николаевич и Том Вольф...
Через письма и скромные воспоминания характер Каллас не раскрылся в полной мере. Поэтому от авторов предисловия хотелось более подробных вступительной статьи и комментариев, но Сергей Николаевич и Том Вольф слишком фанаты, чтобы быть объективными. Без особого энтузиазма я поискала информацию и пришла к естественному выводу, что Мария Каллас обладала очень непростым характером и что газеты не всегда врали.
Поначалу я умилялась, как молодая Мария писала мужу: «Подумай обо мне, хорошо поешь, а потом снова подумай.» После удивлялась, как резко Менигини в письмах превратился из «любимого» в «негодяя». А потом мне стало грустно. И два раза вляпаться с Висконти и Пазолини, и предательство Онассиса, и непонятное с Ди Стефано. Вот действительно: талантливая, неплохая женщина, но несчастная. Несомненно, проблемы с голосом подкосили Марию, а ещё мне показалось, что она попросту выгорела. Каллас могла бы продолжить давать мастер-классы, но, видимо, её это не увлекло.
В конце Каллас правильно написала, что её автобиография – это её роли на сцене. Пойду послушаю «Норму».
«Пожалуйста, в центр», – сказала я таксисту, когда ехала из Елизарова в Переславль. Меня привезли к Владимиру Ильичу, хотя я рассчитывала на Красную площадь. Рядом гуляли утки, а по берегам Трубежа рос камыш выше меня ростом. Так что козой, пасущейся на лужайке Красной площади меня не удивить )).
Кулинарные разделы путеводителей мне интересны только как дополнение к национальным или местным традициям. И я опасалась, что книга окажется сборником рецептов с добавлением «русских просторов», но...
Кулинарные разделы путеводителей мне интересны только как дополнение к национальным или местным традициям. И я опасалась, что книга окажется сборником рецептов с добавлением «русских просторов», но оказалось наоборот.
Эти путевые заметки написаны довольно сухим языком, мне немного не хватило именно любви, о которой гласит название. Автор, как мне показалось, более привыкла к «заграницам» и слегка «западник». Да, этим летом я тоже задолбалась 15 часов в поезде, но я знала, ради чего еду. Чтобы увидеть «Отдельные обшарпанности, вроде Спаса на Торжке, – это то, от чего мы приходим в восторг где-то в итальянской глубинке и возмущается у себя дома.» Я не была в итальянской глубинке, но в вологодском Спасо-Прилуцком монастыре душа более замирает, чем в прилизанной Александро-Невской лавре.
Для меня интереснее всего оказались главы о волжских берегах и нижегородских землях, которых я (надеюсь, что ещё) не видела. Козьмодемьянск, Чебоксары, Чувашия – хуран кукли это вам не суздальский огурец )). Городец, Арзамас, керженские леса – староверческие места, о которых ярко писал Мельников-Печерский, со своими обрядами и кухней.
Книга пробудила во мне приятные воспоминания из поездок, но, по-честному, она написана не на отлично.
Роман начинается страшилкой, как Иван Грозный пытался отравить свою надоевшую беременную любовницу Наталью Коростову, но ей помогла боярышня Мария Нагая. Вскоре Марии выпала нелегкая доля стать 8-й государевой женой и родить царевича Дмитрия. Вдовая царица превратилась из милой боярышни в озлобленную бабу, забывшую, как поначалу рыдала, что Грозный собирался ее бросить, и тоскующую по высокому положению. Уверенные, что хитрый татарин Годунов изведет Митеньку, семейство Нагих решается на подмену...
Настоящий Дмитрий тихо-мирно жил с воспитателем, учащим его не просто наукам (не понятно, откуда у сына боярского мешок знаний), но и доброй жизни. Любят современные романисты делать из Дмитрия какого-то простофилю, который не может распознать лесть, двурушничество и прочие нехорошие людские качества. Лишь когда в Польше объявился засланный Отрепьев, Дмитрий решился показать свое истинное лицо. Ход с дружбой царевича и "серого кардинала" Отрепьева, более приспособленного к реальной жизни, мне понравился. Отрепьев считает, что цель оправдывает средства, и "рыцарь из древних легенд" Дмитрий через не могу раздает щедрые обещания, но думает только о прекрасных очах Марины.
В принципе, идея романа мне понравилась, но в книге море ошибок. Коростова, по легенде, являлась племянницей казненного архиепископа Леонида; Нагие при Иване IV были в шоколаде, а не в опале. Автор не знает, что у царя Шуйского отчество не Петрович, а Чудов монастырь находился в Кремле? Почему Новгород-Северский - Литовское княжество? Какое еще княжество Московское? Читать продолжение пока настроения нет, а ведь там должно начаться самое интересное.
Книга написана неровно, сумбурно, с перескакиванием с одного на другое и переливанием воды, а периодически Сичилиано скатывается в тяжеловесный стиль. Ещё для меня небольшой минус, что автор не равнозначно освещает творчество Пазолини, отдавая явное предпочтение поэту, прозаику и критику, а его режиссёрские работы упомянуты чуть ли не вскользь. Любопытно, что в «Царе Эдипе» главную роль мог сыграть Евгений Евтушенко.
К тому же Сичилиано излишне увлёкся психоанализом, многое в жизни Пазолини...
К тому же Сичилиано излишне увлёкся психоанализом, многое в жизни Пазолини объясняя с точки зрения Фрейда. О не подвергающихся сомнению авторских утверждениях, что у Пазолини явный Эдипов комплекс, читать было даже неприятно, а он это ковыряет бесконечно.
Интересно, что о взглядах и принципах Пазолини я больше узнала у зацензуренного Роберто Карнеро. Узнала ли я из этой книги, каким человеком был Пьер Паоло? Сичилиано пишет о двойственности его натуры: долгое непринятие себя и вечное чувство одиночества, конфликт чувственности и интеллекта, тревога и томление, жёсткость ума и мягкость сердца, наивность и самоуверенность, «распутство» и робость, трудолюбие и жажда жизни, внешняя сдержанность и внутренний огонь. И всё же Пазолини так и остался загадкой.
В личной жизни было непросто, Пазолини блуждал по тёмным дорогам. По-настоящему он влюбился в 40 лет – в весёлого мальчишку в кудряшках, Нинетто Даволи. Женитьба Даволи не разрушила их отношений, основанных на чувстве, называемом «Ti voglio bene». Символично и трогательно, что замысел нового фильма, который Пьер Паоло не успел снять, заключался в том, что Нинетто-ангел приводит прототип самого Пазолини в рай.
Главная героиня романа – Руби Саттон, молодая американская журналистка, летом 1940 г. командированная в Лондон. Руби с энтузиазмом берётся за дело, не очень представляя себе, что ждёт её в Англии. Нехватка продуктов, затемнение, бомбёжки, разрушения, людское горе – страна воюет. И в то же время – музыкальные концерты, шутки, вера в победу.
Девушка привнесла в редакцию «Пикчер Уикли» свежий взгляд. Но главное, она обрела в Англии друзей, семью и любовь, чего у неё не было в Америке. Руби...
Девушка привнесла в редакцию «Пикчер Уикли» свежий взгляд. Но главное, она обрела в Англии друзей, семью и любовь, чего у неё не было в Америке. Руби добрая, трудолюбивая, талантливая, умная, тактичная и смелая, быстро оценивает ситуацию и ориентируется на местности (а дурака Дэна надо было в Ленинград забросить). Она «сдала» только один раз, когда выговаривала Беннету, что он врёт о своей работе. Я думала, в его службе всё очевидно, но не для влюблённой девушки. Их отношения описаны очень нежно, даже трепетно, по атмосфере напомнили фильм «Мост Ватерлоо» с Вивьен Ли.
Книга во многом наивная, но от неё веет лёгкой грустью и надеждой на лучшее.
Во-первых, в книге безобразный перевод. Какое-то издевательство над читателем: «Эви… отношения выстраивала по социальному принуждению», «Она называет их мизогинами», «…запрещено вербально инициировать разговор с покупателями», «Вивьен воспользовалась своей новой позицией исполняющей обязанности менеджера» и т.п. Англия, 1950 г.
Во-вторых, все персонажи остались для меня безликими, картонными, описанными общими словами. Я до конца книги путала Грейс и Вивьен: кто из них секретарь с...
Во-вторых, все персонажи остались для меня безликими, картонными, описанными общими словами. Я до конца книги путала Грейс и Вивьен: кто из них секретарь с мужем-тираном, а кто сотрудница-карьеристка? Тоже самое с Даттоном и Алленом.
В-третьих, не надо тыкать в меня современным феминизмом. Я не считаю, что женщины способнее мужчин по всем параметрам и лишь мужской заговор не даёт им реализовать себя. Основная идея романа мне совершенно не близка, ситуации «угнетения» женщин показались сильно преувеличенными, а пренебрежительное отношение к мужчинам со стороны героинь раздражало. Мужчинам «Книг Блумсбери» просто не нужно было занимать должности, от которых они устали (что не означает, они им не соответствуют).
О ком может написать книгу воспоминаний настоящий француз? Конечно, о прекрасных женщинах. Да, стереотип сработал.
Роже Вадим, он же Вадим Игоревич Племянников (о своих русских корнях он никогда не забывал), французский режиссёр, сценарист, журналист написал приятную, добрую книгу. В ней не очень много страниц уделено творчеству и даже самому автору, она посвящена женщинам, которых Вадим любил. Брижит Бардо, Аннет Стройберг Катрин Денёв, Джей Фонда – Вадим пишет о них с нежностью и только...
Роже Вадим, он же Вадим Игоревич Племянников (о своих русских корнях он никогда не забывал), французский режиссёр, сценарист, журналист написал приятную, добрую книгу. В ней не очень много страниц уделено творчеству и даже самому автору, она посвящена женщинам, которых Вадим любил. Брижит Бардо, Аннет Стройберг Катрин Денёв, Джей Фонда – Вадим пишет о них с нежностью и только хорошее. И да, ему явно нравился один типаж: на некоторых фото Фонду не отличить от Бардо.
Вадим тонко подмечает особенности характера. Брижит так и осталась капризной девочкой, у Катрин – это элегантная властность, Джейн – вечный двигатель. А сам он, далеко не красавец, обладал яркой мужской харизмой и лёгким характером.
Бардо приписывают фразу: «Мир тесен, в конце концов все мы встретимся в постели.» В то время в кругу богемы ценилась лёгкость бытия, свобода в отношениях, узы брака не считались священными. Просто сходились и просто расходились. Естественно, такой стиль жизни подходил не всем, но Вадим со своими женщинами расставался без скандалов, они оставались друзьями, а дети чаще всего жили с ним.
P.S. Интересно, что первому успеху Вадима (фильм «Жюльетта») поспособствовал Жан Кокто, который сказал Жану Марэ, что на молодого сценариста можно положиться с закрытыми глазами.
Немного другого ожидала от этого романа. Например, не такого глупого поведения всех героев. Чаще всего мужские персонажи ведут себя как подлецы или идиоты, а женские – как курицы.
Брак Лили и Генри не мог стать удачным. Но если бы Лили (умная, самостоятельная Лили) приложила хоть каплю усилий, то их совместная жизнь не превратилась бы в военные действия. Генри был готов договариваться, но Лили каждым ехидным словом подливала масла в огонь.
В плохом смысле меня поразил Йо. У тебя лучший друг...
Брак Лили и Генри не мог стать удачным. Но если бы Лили (умная, самостоятельная Лили) приложила хоть каплю усилий, то их совместная жизнь не превратилась бы в военные действия. Генри был готов договариваться, но Лили каждым ехидным словом подливала масла в огонь.
В плохом смысле меня поразил Йо. У тебя лучший друг наркоман, а ты открываешь опиумные притоны, серьёзно? И ещё доверяешь такому подлому человеку как Рой? Конечно, мне бы хотелось для Йо другой судьбы, но… финал закономерен.
Конечно, мне со своей колокольни сложно оценивать действия феминисток конца XIX в. Но героини романа зачастую выглядят именно «истеричными бабами», не понимающими, что за свои поступки надо отвечать и подтверждающими мнение, что место женщины на кухне.
Удивительно, но единственным здравомыслящим человеком оказалась «овечка» Розвита. Да, её не интересует политика и права женщин, она хочет обычной жизни буржуа, но у неё хватило мозгов договориться с мужем. И если бы не вмешался её папаша, со своей убийственной «помощью», то Розвита с Францем жили бы долго и вполне счастливо.
Я считаю, что автор переборщила с пессимизмом. Для слишком многих героев всё плохо закончилось, в такой реализм уже не верится. Надеюсь, что хотя бы у Чарльза, Эммы и Михеля в новой жизни всё сложится хорошо.
Книга Веселовского – не монография в чистом виде, а сборник статей.
Историк отказывает опричнине в реформаторской идее, которую ей периодически приписывают исследователи. Она не решила ни одного глобального вопроса, привела к большой разрухе и попросту выродилась. Опричнина была создана, как считает Веселовский, в первую очередь ради личной царской безопасности, но направлена не против крамольного боярства, а против Государева двора, т.е. своего управленческого аппарата (через 7 лет всё...
Историк отказывает опричнине в реформаторской идее, которую ей периодически приписывают исследователи. Она не решила ни одного глобального вопроса, привела к большой разрухе и попросту выродилась. Опричнина была создана, как считает Веселовский, в первую очередь ради личной царской безопасности, но направлена не против крамольного боярства, а против Государева двора, т.е. своего управленческого аппарата (через 7 лет всё вернётся на круги своя). Если изучить списки пострадавших (казнённых, опальных и переселенцев), то окажется, что основной удар пришёлся на рядовое дворянство, но никак не на верхушку знати. «Демократизм» Грозного – тоже легенда, т.к. ни один «захудалый» род не сделал карьеру в опричнине (с натяжкой – Скуратовы–Бельские).
Мне взгляды Веселовского во многом близки, но есть и несколько фактических замечаний. Вполне вероятно, что царицу Анастасию действительно отравили – историк не мог быть знаком с более поздними исследованиями. Но почему он ошибается в биографии Годуновых, мне не понятно.
И, конечно, расстроили часто встречающиеся опечатки.
Роман рассказывает, как юная Лили Карстен, девушка из богатой семьи, столкнулась с реальной жизнью. Она узнала, что Гамбург 1886 г. – это не только балы, приёмы, торжественные спуски на воду пароходов и женихи-аристократы. Гамбург 1886 г. – порт, тяжёлая работа, которую ещё надо найти, трущобы, голодные дети, преступность, бесправие женщин, власть богатых над бедными.
Автор прекрасно описала круговорот вынужденного женского невежества: «Ты не разбираешься в делах компании.» – «Потому что ты не...
Автор прекрасно описала круговорот вынужденного женского невежества: «Ты не разбираешься в делах компании.» – «Потому что ты не говоришь о них со мной.» – «Ты же в этом не разбираешься. – «Объясни.» – «Зачем?» Интересно, что родители Лили не столь крепко привержены традициям, как молодое поколение. Что Франц, что Генри – они же в обморок упадут, если встретят, например, женщину-врача. И оба потрясающие мерзавцы.
Лили мне скорее понравилась, она хорошая, умная, но слишком упрямая, что не всегда шло ей во благо. Особенно поначалу, когда девушка упорно не слушала, как Йо её предостерегает. Конечно, это можно объяснить незнанием и непониманием опасности. Как и поведение матушки Лили, когда она посреди ночи потащилась в неблагополучный район.
Страдания обеспеченных женщин (а на собрания феминисток другие не ходили), что они не могут работать, периодически вызывали улыбку: ну иди в «кофейные девушки», прачки или горничные. Потому Лили намерением жить отдельно от семьи с одной стороны вызвала уважение, но с другой – что бы девушка делала, не будь у неё «стартового капитала»?
Мне очень не понравилось, что Эмма буквально подталкивала Лили в объятия Йо: «Ой, вы же всё равно переспите!» А если хорошо воспитанная девушка, у которой есть жених, могла держать себя в руках? Ну и чем всё закончилось? Каким-то мелодраматическим сериалом, что подпортило положительное впечатление от книги.
Я плохо знакома с биографией и творчеством Пьера Паоло Пазолини, только знала, что он снимал своеобразные фильмы и что его убили. Карнеро в комплексе рассматривает его деятельность – литературную, режиссёрскую, интеллектуальную, общественную. На первый план, конечно, вышли взгляды, идеи и принципы Пазолини, которые он отстаивал и за которые боролся всю жизнь. Произведениями он открыто показывал то, на что стремятся закрыть глаза: нищету, безработицу, проституцию, преступность. Принципы были в...
Пазолини был социалистом, общество потребления называл хуже фашистского, выступал против буржуев, глобализации и телевидения с его воздействием на массы (интернета ещё не было, ага). Его наивный идеал – крестьяне в первозданном виде и не затронутый цивилизацией пролетариат, страны Третьего мира. Но при этом сам вёл вполне себе буржуазную жизнь – часто встречающийся парадокс. У Пазолини были друзья, семьёй были мама и двоюродная племянница и Нинетто Даволи, но мне режиссёр показался довольно одиноким.
Автор рассказывает, что в своё время Пазолини пришлось подвергнуть роман «Шпана» цензуре, что произвело обратный эффект: «глаз читателя неизбежно натыкался на графический обрыв текста. Таков неизбежный эффект цензуры – всё, что вы хотите спрятать или отменить, только подчеркивается особо.» Я сама купилась на такой «приём». Случайно узнав об этой биографии Пазолини, что некоторые моменты в ней зацензурены, я решила, что хорошая книга, надо брать. Но я оказалась не готова, что замазанной окажется чуть ли не половина страниц, где фразы обрываются на полуслове и бывает сложно понять мысль или событие!
Личная жизнь Пазолини попадает под наш пресловутый закон о пропаганде, но цензоры пошли ещё дальше. Замазанными оказались сюжеты фильмов «Свинарник» (пришлось лезть в интернет, чтобы узнать, что же в нём криминального), «Царь Эдип», «Декамерон», «Кентерберийские рассказы», некоторые стихотворения самого Пазолини и «нежные, откровенные, искренние» стихи Капрони, которыми Карнеро закончил биографию режиссёра и писателя. Но остались слова некоего католического деятеля: «Смерть Пьера Паоло Пазолини – не трагическая случайность: она железно вписана в логику порока, объявленного либералами “природным разнообразием”.» Убийство Пазолини действительно не случайность, но кто именно стоит за ним – шпана, неофашисты, мафия, власть – неизвестно до сих пор.
Заставь дурака богу молиться, и из биографической книги получится примета времени.
Роман понравился мне меньше «Тёмной реки». И не тем, что это не детектив, а, скорее, проза, а тем, что для меня книга оказалась довольно муторной. Здесь есть расследование, даже не одно, но очень вялотекущее, а на первый план вышли отношения Корравана с Дойлами, ставшими ему семьёй, и собственным прошлым.
На Темзе произошла трагедия: прогулочный пароход «Принцесса Алиса» столкнулся с углевозом «Замок Байуэлл». Газеты трубят, что за крушением стоит Ирландское республиканское братство, уже...
На Темзе произошла трагедия: прогулочный пароход «Принцесса Алиса» столкнулся с углевозом «Замок Байуэлл». Газеты трубят, что за крушением стоит Ирландское республиканское братство, уже устраивавшее кровавые террористические акты, и сильнее раздувают и так не угасающие антиирландские настроения. Тем временем в Уайтчепеле схлестнулись местные группировки, в жернова которых угодил Колин Дойл. Майклу Корравану, врио суперинтенданта речной полиции, предстоит разобраться и с первым, и со вторым. В очередной раз убедилась, что самое сложное в работе полиции не ждать и догонять, а разговаривать с родственниками погибших.
С Колином мне многое непонятно. Ясно, что парень молодой максималист, желающий показать себя. Но почему ма Дойл после не объяснила ему причины побега Корравана из Уайтчепела, раз видела, что сын переживает? И что значит бросил, если Майкл вернулся при первой возможности, помогал и помогает? Увы, Колин что-то себе придумал и пошёл по дорожке, от которой его старший товарищ в своё время и убежал.
То, что сотворил главный злодей, не укладывается в голове. Ради своей мести, зацикленности убить сотни ни в чём не повинных людей, умело сыграть на извечной предубеждённости англичан против ирландцев. Ох, как это едва не рвануло! И вновь меня восхитил Винсент, директор Скотланд-Ярда, который, не смотря ни на какие регалии и положения подозреваемых, спокойно делает то, что должно.
Интересный атмосферный детектив, который перенёс меня в Викторианскую Англию. Кто-то еженедельно начал убивать молодых женщин из хороших семей – их тела находят в лодках, спускающихся по Темзе. Дело расследует инспектор Скотланд-Ярда Майкл Корраван.
Мне очень понравился главный герой. Он неидеальный, противоречивый, слишком полагающийся только на себя, иногда прущий на пролом, но мне кажется, что быть полицейским – его настоящее призвание. Корраван, выходец из бедного Уайтчепела, в юности боец...
Мне очень понравился главный герой. Он неидеальный, противоречивый, слишком полагающийся только на себя, иногда прущий на пролом, но мне кажется, что быть полицейским – его настоящее призвание. Корраван, выходец из бедного Уайтчепела, в юности боец на подпольном ринге, послужил и патрульным, и в речной полиции – жизненный опыт помог ему не делить мир на чёрное и белое. Хорошо описана служба в Скотланд-Ярде, когда не смотря ни на какие скандалы, вопли журналюг и недоверие и презрение населения, полицейские, сжав зубы, просто идут выполнять свою работу. Как у Высоцкого: «Побудьте день вы в милицейской шкуре, вам жизнь покажется наоборот…»
В финале Корраван встал перед выбором – поступить с преступником по закону или по справедливости. Преступник пережил большое горе, но его месть ещё более ужасающая. Хорошие, добрые девушки погибли из-за того, что кто-то когда-то совершил подлость. Но я всё равно считаю, что Корраван поступил правильно, и начальник Скотланд-Ярда с ним согласился. Да и негодяи из приличного общества не избежали наказания.
В опричной реформе Садиков видел борьбу царской власти с верхушкой феодальной знати при помощи среднепоместных дворян для укрепления централизованного государства. Также историк считал, что опричнина не приказала долго жить в 1572 г., а трансформировалась в «государев двор», т.е. просуществовала до конца правления Ивана Грозного. Всё же, как я понимаю, это две большие разницы: не вполне удавшаяся военно-административная реформа и существовавший до и после неё «двор», куда и вернулись на службу...
В основе книги лежит огромное количество поземельных актов. Как переселяли из «государева удела» в земщину и наоборот, как опричные «отжимали» землю у соседей, как мухлевали земские… Честно скажу, читать подряд деловые бумаги немного утомляет, а ничего другого, по большому счёту, в книге и нет. А вот страницы, посвящённые известному так называемому Басаргину правежу, мне были интересны, любопытно и о «деле», и о братьях Леонтьевых.
Легко начать вражду и сложно закончить. Конечно, когда-то давным-давно райхи незаслуженно пострадали, но бесконечные месть и злоба ни к чему хорошему не приведут. После того, как нежить начала жрать всё, что движется, никакого сочувстия к ним не осталось. Прошедший сквозь огонь и топь герой сумел завершить войну, в которую оказались втянуты и чародеи, и упыри, и простые люди.
Мавна – умничка. Она не позволила страхам и сомнениям победить надежду и веру. Девушка отважно шла навстречу судьбе,...
Мавна – умничка. Она не позволила страхам и сомнениям победить надежду и веру. Девушка отважно шла навстречу судьбе, не одна, а в компании таких разных попутчиков, ставших ей настоящими друзьями. Её брат Илар пусть вспыльчивый и «бесхитростный, как каравай», но смелый и ответственный парень. Он не научился управлять огненным даром, зато умеет любить и защищать своих близких. Бойкая Купава будет за ним как за каменной стеной, а она Илару – крепким плечом.
Я очень рада за Варде. Хоть в нём ещё болотный дух, но парень смог избавиться от упыриной сущности и, наверное, вскоре заживёт человеком. И хорошим человеком. Он помнил о чародейской несправедливости, но видел и бессмысленную жестокость своих соплеменников, потому принял верную сторону. Да, они сошлись как лёд и пламень, потому что Смородник реально вулкан. Вот уж кого разрывало от чувств и пожара в груди – молча, сквозь зубы, все его эмоции проявлялись только в бою. Он воин – настоящий, благородный. Может, странно так говорить о литературном персонаже, но я гордилась его поступками.
Хороший роман о поиске себя, принятии решений, исправлении ошибок, вере в лучшее.
Очень атмосферный роман – немного тягучий, обволакивающий болотным туманом, с нежитью, волшебством и грустной историей.
У Мавны пропал младший брат – то ли болотный дух сожрал, то ли просто утащил, от чего тоже не легче. И после этого жизнь её семьи изменилась – Мавна винит себя, мать тоскует, отец замкнулся, брат Илар взрывается по любому поводу. Да ещё в их Сонные Топи повадились ходить упыри, будто их приваживает кто-то, поэтому в селение нагрянул отряд чародеев, берущий за защиту нехилую...
У Мавны пропал младший брат – то ли болотный дух сожрал, то ли просто утащил, от чего тоже не легче. И после этого жизнь её семьи изменилась – Мавна винит себя, мать тоскует, отец замкнулся, брат Илар взрывается по любому поводу. Да ещё в их Сонные Топи повадились ходить упыри, будто их приваживает кто-то, поэтому в селение нагрянул отряд чародеев, берущий за защиту нехилую плату. И Мавна идёт на отчаянный шаг.
Мавна решила уйти, чтобы отвести беду от родных и друзей и, если получится, при помощи непростой лягушачьей шкурки вернуть брата. Но было бы удивительно, если бы одинокая девушка в лесу сама не попалась. Приятно, что она адекватная, думающая, но жизнь (или болотный царь) подкидывает ей новые загадки.
Интересный образ выгнанного из отряда чародея Смородника. Чародеи – пример того, как власть развращает. Как безобразно тот же Лыко вёл себя в Топях? Смородник воздал по заслугам своему сослуживцу, но такое не прощается. Этот герой упрямый, не самый умный, немного нелюдимый, но дело своё знает.
Тёмная лошадка пока Варде – полудух, полуупырь, получеловек. То скромный юноша, то жаждущая крови нечисть. Но в людском обличии у него есть воспоминания, мысли, чувства, он уже не хочет быть лягушкой. Но как ему стать человеком, а не ходячим покойником?
Илар настоящий старший брат, заботливый, добрый. Он удивил. Не тем, что машет кулаками по делу и без дела. А искрой, из которой разожжётся пламя. И положит замертво всю нежить. Не зря глава отряда звал его к себе, но у Илара другой путь.
С удовольствием прочитаю продолжение.
Сюжет романа состоит не только из потока сознания Егора Лисицы, на страницах есть развивающееся действие, интересные типажи, яркие сцены из жизни. Но главный герой – Ростов-на-Дону времён НЭПа, колоритный Ростов-папа. Шумный южный город с комсомольцами, торговцами, бывшими красными командирами и просто «бывшими», беспризорниками, мошенниками и налётчиками. Интересно показано «обновление» общества – с новыми идеями, идеалами и женскими стрижками. А какой шикарный экскурс в историю, как «вкусно»...
Становление народной милиции проходило непросто, начинали едва не с начала, ведь «в архивы полиции на базаре заворачивали донскую селёдку.» В числе сотрудников – красноармейцы, пролетарии, бывшие «уголовные элементы», царские сыщики. И судмедэксперт Егор Лисица – честный, принципиальный, не боящийся рисковать, но не торопящийся с выводами, умеющий находить общий язык со всеми сослуживцами, но сам по себе. Для меня Лисица раскрылся в сцене с его старым знакомцем – важным мопсом, оставшимся без хозяина. Очень трогательный момент.
Детективная линия проходит вскользь. Чем сильнее Егор углублялся в расследование, тем больше неприглядного вытаскивал на свет: «Человек умер, и вот после смерти начинается его вторая жизнь. Иногда даже более правдивая, чем первая.» А Нанберга мне даже жаль, попал мужик в переплёт, лучше бы остался на полях Гражданской…
Мне книга понравилась, атмосферой напомнила «Трактир на Пятницкой» с его «гражданин-товарищ-барин». Но замечания у меня есть. Лосева пишет, что между событиями «Чёрного чемоданчика» и «Правого берега» прошло чуть больше года. Но в данном романе НЭП, как минимум 1921. Или у автора Деникин венчался, а атаман стрелялся не в 1918?.. Резали глаз встречающиеся «стряпка», «швейка», «утопка» – слова-уроды какие-то. А у Егора именины чудесным образом оказались на Николу Зимнего.
Начало 1918 г., Ростов-на-Дону, в белогвардейском штабе ищут предателя и убийцу. Но это очень размеренный детектив. Если вообще можно назвать книгу детективом – в ней нет расследования, работы мысли, т.д. и т.п., а есть неторопливые размышления о жизни Егора Лисицы и его же озарение в финале. Подозреваемые, конечно, присутствуют, но они очень неяркие, без каких-либо характерных черт. Убили симпатичного штабс-ротмистра, а мне всё равно. Главное, чего мне не хватило в романе – яркости. Даже...
Егор – недоучившийся студент и, по протекции, судебный медик. Он энтузиаст своего дела и мечтает, чтобы в России поскорее внедрили новейшие методы криминалистики, типа дактилоскопии. Я снова напоминаю, что в 1913 г. уголовный сыск Российской империи был признан лучшим в Европе. Понимаю, что до провинции передовые технологии могли доходить с запозданием, но не в десятилетия же.
Так вот, герой просто вместе с белогвардейцами отступает из Ростова в Новороссийск. Время было бурное, власть постоянно менялась, города переходили из рук в руки, «как же вышло так, что русские люди бегут от русских людей…», а книга написана очень спокойно. В чём-то монотонно, но в этом её атмосферность. Хорошо показан Ростов, с его многоголосием и многонациональностью, быт, эпоха. Именно такими описаниями мне оказалась интересна книга, но, повторюсь, не хватило яркости и эмоций.
P.S. Почему Чекилев назвал Лисицу Гришей? Гриша – это не Егор.
Наде не ясна суть пребывания в вымышленном ею мире. Она же «провалилась» не только для того, чтобы капризная сестра воеводы вышла замуж за княжича? Она прядущая, охранительница, передающая информацию, но героиня сама не знает, чем может помочь в глобальном смысле. Она видит опасности, грозящие Радимиру, какие-то «кадры» в снах, но общая картина не складывается. Вероятно, Альгидрас знает ответы, но доверять ли ему? Плюс ко всему девушка влюбилась, принялась вести себя как школьница и раздражать...
Человек-загадка Альгидрас умеет сдерживаться. Но что ему владеть собой, если он способен повелевать стихиями. Кто ты, Альгидрас? Чему тебя, рождённого Той, что не с людьми научили в монастыре? Кем ты стал, пройдя обряды разных народов? Когда играешь с людьми, а когда искренен? Пока только вопросы… Но мне хочется верить, что юноша не несёт в мир зло.
Пока мне нравится Миролюб. Сильный, сознающий свою ответственность, справедливый. Он остановил расправу над обвинённым в убийстве Альгидрасом, иначе всё закончилось бы реальным смертоубийством. И как не посочувствовать Злате, знающей, что её муж может выступить против её отца, а брат… Или Миролюб справедливый, когда ему выгодно? В конце концов, наследный сын князя, ещё в большей степени, чем воевода, не волен поступать так, как хочет, он должен делать то, что надо.
В общем, накрутила автор загадок, что я даже не понимаю, к чему движется сюжет. Не понятно, но очень интересно.
Автор выбирает историю или история выбирает автора? Надя начала писать роман о древнесловенской Свири и провалилась в него с головой. В Свири девушка «очнулась» пропавшей воеводской сестрой Всемилой. Казалось бы, в этом мире для Нади всё должно быть знакомым, ведь она его придумала, но не продумала окончательно, и оказалось, что Свирь – реальна. За строками «В поход ушли четыре лодьи, вернулись – две» настоящие боль, кровь, слёзы.
Своим появлением Надя, вернее, Всемила, внесла сумятицу....
Своим появлением Надя, вернее, Всемила, внесла сумятицу. Потому что настоящую сестру воеводы убили, о чём никто в Свири, кроме Нади, не знает. Мне понравилось, что героиня не начала качать права, а пробовала влиться в новое для неё окружение. Хотя Всемила тот ещё подарок. Сначала было не понятно, почему над девицей трясутся и многое позволяют, но и когда прояснилось, моё мнение о ней не поменялось. Всемила – избалованная эгоистка и истеричка. Неудивительно, что не все обрадовались её возвращению.
Воевода Радим – настоящий вождь, за которым пойдут и которого закроют собой. И он верен своим людям, держит слово, вспыльчив, но сдерживает себя в руках. Но воевода не принадлежит себе, он не всегда может поступать как хочет, Радим в ответе за всю Свирь. Чего не осознаёт главная героиня, но отчётливо понимает Злата, его жена – княжеская дочь, мудрая, умеющая сгладить углы и наладить отношения, терпящая глупую Всемилу, причиняющую воеводе одно беспокойство. Тут междоусобица на носу, а ещё сестрица скачет козой.
Олег, Альгидрас – самый интересный герой. Чужеземец со святого острова, побратим воеводы, последний в роду – хрупкий мальчишка, переживший страшное, подозрительный знаниями, стреляющий белку в глаз. Сильный, трогательный, непростой, способный ради близких людей на настоящий поступок. За него я переживала больше всех, и очень не хотелось в нём разочароваться.
А жених Всемилы княжич Миролюб пока для меня тёмная лошадка. Всем хорош, но слишком много дурных концов сходится на княжеской семье.
Конечно, роман стилизованный, что можно объяснить неглубокими познаниями Нади в истории, но очень душевный, а герои не оставили меня равнодушной.
В книге рассказывается о истории организованной преступности в России и борьбе с этой преступностью, но сумбурно и неоднородно. О времени до XIX в. читать скучно, и не потому, что нет материала, а потому что подача напоминает занудную лекцию. Но в какой-то момент мне стало интересно.
Авторы рассказывают о причинах роста преступности, например, после отмены крепостного права, в революцию и перестройку, о криминальных столицах Российской империи, о легендарных ворах и разбойниках. Несомненно,...
Авторы рассказывают о причинах роста преступности, например, после отмены крепостного права, в революцию и перестройку, о криминальных столицах Российской империи, о легендарных ворах и разбойниках. Несомненно, Ванька Каин, Сонька Золотая ручка, Мишка Япончик, Лёнька Пантелеев вошли в уголовную историю, но о них уже писано-переписано. Почему бы полностью не привести документ 1596 г., в котором очень подробно описываются приметы членов разбойничьей банды?
Отрывок из Погонной («наказной») памяти о поимке разбойничьей шайки Ивана Обоютина:
«Розбойничья голова Иванко Обоютин, а Киндеев сын он же, а Бедаревым и Коширою назывался он же: ростом середней человек, лицем и волосом беловат, угреват, плоск, бухон, ус маленек. А платия на нем: полукафтанье дорогилной червчатой на бумаге да кафтан синь суконной, нашивка червъчата, однорятка зелена, завяски шелк зелен з белым шелком; да шапка багрова петли серебряны с пухом, под нею лисьи лапки.
Коширенин сын боярской Бориско Тимофеев сын Козюков: ростом высок, тонковат, волосом рус, уса и бороды нет. А платия на нем: кафтан бораней под сукном белым сермяжным, пугвици у него вкалываные; у него шапка лазорева черкаская с лисицею.
Кропивенской казак Ондрюшка Щекуров: ростом невелик, волосом беловат, уса и бороды нет. А платья на нем: кафтан бел сермяжной, завяски на нем ременные, да кафтан бараней наголной; шапка черкаская с пухом.»
Отдельная глава посвящена ворам в законе, их правилам жизни, обычаям, традициям. Кстати, я думала, что они появились ещё до революции, по крайней мере, по образу жизни.
Но с большим интересом я прочитала о «законе о трёх колосках», о котором я знала только в общих чертах. Через полгода государство спохватилось, что этот закон часто применяют неправомерно, поспешило исправить ошибку и предупредить о перегибах на местах.
Не знаете, что почитать?