Лучшие рецензии автора | Рейтинг |
Страх вратаря перед одиннадцатиметровым | +8 |
"Железом и кровью". Афоризмы немецкого канцлера | +3 |
Шрамы войны. Одиссея пленного солдата вермахта. 1945 | +3 |
Солдат на войне | +2 |
Fathers and Sons | +1 |
По сборнику афоризмов можно сложить о Бисмарке какое-никакое мнение. Он много рассказывает о политике: в большинстве своем о немецкой (что для него значит Германия со своей историей, объединением; а особенно Пруссия!), но есть и меткие, интереснейшие о России. О себе тоже говорит. О привычках, сомнениях и твердых убеждениях.
Разделы с афоризмами сопровождаются исторической справкой из биографии канцлера.
Качество бумаги хорошее, достаточно плотная, но на одной из страниц есть повторение...
Разделы с афоризмами сопровождаются исторической справкой из биографии канцлера.
Качество бумаги хорошее, достаточно плотная, но на одной из страниц есть повторение афоризма.
Сильная история о возвращении домой. Яркая до ослепления. Живая.
Райнхольд Браун пишет, как думает: жестко, честно, тревожно; даже страшно. Ничто не скрыто. Непроходящий ужас, трепетное желание выжить — вы их услышите. Рассказ этого человека, качающегося над пропастью "смерть", полон радости, грусти, боли и благодарности. Всего много. Легко захлебнуться. Это приятно — пропасть в книге. Удивительно же пропасть в чьей-то жизни.
Со «Шрамами войны» — это так.
В сравнении с...
Райнхольд Браун пишет, как думает: жестко, честно, тревожно; даже страшно. Ничто не скрыто. Непроходящий ужас, трепетное желание выжить — вы их услышите. Рассказ этого человека, качающегося над пропастью "смерть", полон радости, грусти, боли и благодарности. Всего много. Легко захлебнуться. Это приятно — пропасть в книге. Удивительно же пропасть в чьей-то жизни.
Со «Шрамами войны» — это так.
В сравнении с мемуарами немецких военнопленных Прюллера («Солдат на войне») и Тиля («Волки второй мировой войны») Браун делится не только подробностями об опасностях на своем пути. Он несдержан и в чувствах. Глубоко переживает день, сон, каждую встречу с незнакомцем. Пронесет? Не заметит? А если жандарм?.. Дрожь и озноб.
Отличает повествование Брауна одна особенность: примерно ~80 страниц (из 287) о плене, остальное же — о побеге. Блуждания в Румынии, немного в Венгрии. Знаю, в названии: «Одиссея», но по описанию было впечатление, что Браун проходит лагерь за лагерем и только в какой-то счастливый миг, в конце, бежит на Родину. Так что вас ждут истории о деревнях и их поселенцах, об обмане ради спасения, о лесах, горах, полях… Природе. Конечно, о дружбе, товариществе. Одному запросто пропасть. О мамалыге. Очень много мамалыги. Боже, я словно чувствовала этот надоевший вкус и запах…
«Шрамы войны» очень символично оставили в моей душе след. Маленький такой шрамик. Неизбывная безнадега и пугающие мысли драли когтями. Вздыхала и убирала книгу прочь. Заново возвращалась. Оторваться боязно!
Это не те мемуары, которые советуешь направо-налево с восклицанием «Прошу, прочитай!». Да, это эмоциональная история о цене жизни и жертвах ради нее. И понравится она тем, кому интересно, что же стало с немцами после войны. Иначе нужно внутреннее признание самому себе: «все мы люди».
Обложка твердая, нареканий нет. Бумага — газетная, тонкая.
Дневник Прюллера увлекает, но не как литературное произведение (размышления и чувства выглядят поверхностно), а как исторический документ (яркий пример того, как искажена у человека реальность под влиянием гитлеровской пропаганды).
Пишет автор не живописно. Почти конспектирует, как воюет в Польше (и даже успевает ненадолго попасть в плен), потом как оказывается в Румынии, Чехии и Греции (коротко, отрывисто), а в корне — его боевые воспоминания о Советском Союзе. Прюллер указывает даты и...
Пишет автор не живописно. Почти конспектирует, как воюет в Польше (и даже успевает ненадолго попасть в плен), потом как оказывается в Румынии, Чехии и Греции (коротко, отрывисто), а в корне — его боевые воспоминания о Советском Союзе. Прюллер указывает даты и время, но теряет эту привычку, когда дела на фронте становятся хуже. Тогда же перестает хвастаться победами и мощью германского народа.
С удовольствием Прюллер смакует превосходство над советским солдатом. Бывает, автора одолевают страстные припадки гордости (если же вам противно читать о "героическом" превосходстве немецкой армии, пускай и мнимом, задумайтесь, хотите ли вы читать этот дневник).
Непогрешимо верит правительству, верит, что война спасает его семью от более ужасного, возможного будущего. Какого? Там, где на Германию первым напал неведомый враг... Мысли превращаются в агитационный листок. Страшно терять идеалы.
Примечания редактора помогают ориентироваться в исторических неточностях (их оставлял сам Прюллер). Иногда Вильгельм врет сам себе и запутывает этим читателя (редактор к этому тоже оставляет комментарии). Также в книге безумно много подробностей о жизни солдата Вермахта: чем питались и сколько спали, что слушали по радио, в какие идеалы верили и что поощряло начальство.
Интересующиеся уйдут в чтение с головой.
Обложка твердая, бумага — серая, газетная, тонкая. Оставляла черной ручкой заметки на полях и в тексте. Едва заметно просвечивает.
Покупала "Страх вратаря..." с мыслью, что мало читаю современную литературу. Стало грустно. Захотелось окунуться в свое время, стать современником. Тем более нобелевка — разве не повод по-новому задышать?
"Страх..." Хандке вызвал опустошение. Предложения короткие, резкие, как удар. Появилась одна мысль и — раз — пропала. Герой не размышляет. Торопится, бежит. Перемежается внимание туда-сюда. Суматоха.
Написано суховато, но это прощаешь, когда ждешь развязки. И то —...
"Страх..." Хандке вызвал опустошение. Предложения короткие, резкие, как удар. Появилась одна мысль и — раз — пропала. Герой не размышляет. Торопится, бежит. Перемежается внимание туда-сюда. Суматоха.
Написано суховато, но это прощаешь, когда ждешь развязки. И то — какая-то загадочная, философская эта развязка. Прочитала взахлеб и не поняла сперва, что прочла. Чувство, будто обманули. Рассказали, но не договорили. Можно погадать самому, и тогда книга обретет какой-то смысл.
Нет осмысления происходящего. Одно только само происходящее. Нет в этой книге бурных монологов, от которых сердце ноет. Излияний душевных тоже нет. Повторю: суматоха-суматоха— (мысль!) —суматоха.
Интересная книга, но не для всех. Ее надо "решать".
Качество безупречное. Плотная бумага, как и обложка.
Не знаете, что почитать?