Рецензии на книгу «Господи, сделай так...» Наум Ним

В общем так!Одну рецензию на "Черную книгу" Эренбурга написала-ее сократили ЧУДОВИЩНО!Пишу мАненькую рецензию на "Господи,сделай так....!"Книга хорошая,правда,без базара.Но после прочтения биографии Нима,где он выступает "противником Крымской оккупации" как-то отношение к писателю меняется в худшую сторону.

Мне эта книга напомнила старый фотоальбом, но фотографии в нем не заранее продуманные и спланированные, а сделанные как будто между прочим, когда никто не ожидал. Люди на них застывают в нелепых позах, плачут, смеются - живут, одним словом... Интересный роман, нескучный. Написан талантливо, остро, достоверно (насколько могу судить) - читается легко и быстро. Думаю, особенный трепет он вызовет у поколения постарше, так как автор рассказывает о судьбах, типичных для людей, рожденных в СССР в 50-60гг, многие узнают в героях себя/родных/знакомых. Но и поколению более молодому будет не менее интересно его прочитать, потому как нашу страну такой (какой ее описывает Наум Ним) не покажут ни в одном учебнике истории. Стоит так же отметить , что впечатления от книги усиливаются тем, что повествование построено на контрасте: с одной стороны - детство веселой мальчишеской компании, пришедшееся на 50-60 гг (коммунизм-партия-светлое будущее), и с другой - зрелость, время подведения первых итогов, пришедшееся на 90-е г (разруха-беззаконие-туманное "завтра"). Картина невеселая. Ты рождаешься, растешь, формируешься как личность в одной стране, а потом в одночасье оказываешься в другой, где нет ничего, кроме руин и поломанных судеб... Это сейчас все чувства, всколыхнувшие миллионы людей после крушения СССР, притупились, а тогда ведь действительно было страшно, никто не понимал, что впереди: светлое будущее или беспроглядный мрак? И, вспоминая Мишку-Мешка с его божественной миссией и волшебной тетрадкой, невольно задумываешься, не сложилась бы история нашей страны иначе, если бы вот таких Мешков (пусть и чудаковатых, но живущих не для себя, а для других) было бы больше?!

От этой книги складывается двоякое впечатление. Сначала - полный восторг. Отличный язык и юмор. Талантливо, интересно написано. Даже первая "околобюстная" ситуация вызывает улыбку (когда мальчик уличает учительницу в ношении крестика, который был им подсмотрен в щелку бани у нее "между грудьями"). Потом тема груди и следом секса довольно сильно распухает и занимает порядочную часть книги. Это напрягает. Основная мысль книги - философская, о том что именно человек определяет свою жизнь, и о том что исправить эту жизнь к лучшему можно, попросив об этом Бога. Другая заключает в себе переживания автора - детство было, самая прекрасная пора, с самыми лучшими друзьями, но и эта пора испоганена, также как и воспоминания о ней. А о взрослой жизни и говорить нечего - по книге это серовато-тоскливая реальность с элементами уголовщины, порнухи и государственной несправедливости, описание которой, кажется, и вынуждает автора использовать не сильно литературные выражения. Вот так: талантливо, в меру злободневно, но все-таки слишком грустно и грубо. Еще - жаль впечатления о первых светлых главах книги. Последующие главы их полностью задавливают.

Так много хвалебных рецензий - добавлю-ка каплю дёгтя. Собственно, хвалебные рецензии и сподвигли купить книгу. Захотелось окунуться в прошлое своей страны, которое застать немного не удалось, но по рассказам, например, Юрия Коваля оно знакомо. Такая вот охватила ностальгия по Ковалю. Окунуться в мир Коваля не удалось. Похоже, в разных странах жили Ним и Коваль, и детство у них было окрашено в разные тона. Но детство, описанное Ковалём, как-то убедительнее. У Нима густой такой юмор, точнее, сарказм по поводу всего, происходившего в стране на его глазах. И бесчисленные картины непреодолимой чудовищной несправедливости, начиная со школы и уродов-учителей и далее по всем институтам власти (ну, кроме участкового дяди Саши - единственная светлая личность среди представителей государственных структур). Например, красочное описание неправого суда - и давнего, и сегодняшнего (ну, про нынешние суды мы и сами всё знаем, а вот относительно рядового советского суда были какие-то иллюзии). Наверное, это правда, но какая-то однобокая.
Всё ничего, если бы сам роман был ладно подогнан всеми своими деталями, так, что ни отнять, ни прибавить. Но нет. С одной стороны, язык яркий, нескучный, а вот речи у всех героев какие-то одинаковые. Разные персонажи одинаковыми словами (как будто по очереди один текст читают) излагают философскую мысль о взаимосвязи написанного и впоследствии произошедшего. Мысль, вообще-то, не новая. Ещё капитан Врунгель что-то похожее выразил словами:"Как вы лодку назовёте, так она и поплывёт". Правда, в книге Наума Нима речь не о лодке, а о мировой истории. Идея, достойная книги. Но недодуманная, скомканная, недостоверная в деталях. То "Богов разведчик" Мешок, избранный свыше, не может открыть свою миссию никому ("ничего не просить для себя и никому ни гу-гу"), а то он свои полномочия легко перепоручает по очереди своим друзьям, весьма далёким от избранности (достаточно сказать, что один из них уголовник). Этим и объясняются все катаклизмы, постигшие нашу страну на рубеже веков! (А то бы, типа, всё так и плелось потихоньку, по старинке к победе коммунизма). То Мешок не может спасти от тюрьмы друга, потому что просить для друга - "получается, для себя". При этом раньше прекрасно спасал от следствия и суда другого друга. Почему-то, правда, его покровительство не распространилось на двух других безвинно осуждённых, которые ему даже и не друзья, и просить за них - это "не для себя". Ах, ну да, спаси он их от суда - и читатель никогда бы не узнал, какой неправый этот суд! Вот это мне и не нравится, когда сюжет развивается не в соответствии со своей логикой, а для наиболее полного воплощения авторских замыслов. Не та получается литература. И искусственно спрядённые нити с другими не связываются, получается такой бесформенный и не вполне осмысленный клубок. Так, стремление привязать сюжет к историческим событиям приводит к неуклюжему объяснению побед советских фигуристов и хоккеистов молитвами Мешка. Ну да, где уж им победить без небесного покровительства! Одно непонятно: зачем, "чтобы всё было хорошо и правильно", победить должна именно Ирина Роднина? Других пожеланий, поактуальнее, в 70-е у Мешка не нашлось?
Есть в книге отдельные особенности, которые не любы лично мне, а другим читателям, может, и понравятся. Например, обильное употребление белорусских слов в речи персонажей, а также словечек из уголовного лексикона. Упаси боже, не хочу их поставить на одну доску. Просто слова чужого языка нужно использовать аккуратно, чтобы не терялся смысл. Иногда смешно читать у Агаты Кристи, как Пуаро сложнейшие фразы строит на английском, а элементарные "да" и "хорошо" говорит по-французски. Зато читатель понимает все тонкости его речи. Уголовный же жаргон, тем более не в прямой речи героев-уголовников, не делает, на мой взгляд, речь романа богаче. Не понравилось и нескрываемое почтение к уголовным "понятиям": совершенно серьёзно объясняется, что вором в законе один из героев стал из стремления к справедливости. И обрёл эту справедливость в рядах уголовников! С сочувствием и прямо-таки уважением пишет Наум Ним о хлопотах и заботах вора в законе. Мне это почему-то не по душе. Раздражает и назойливая эротика, выпирающая отовсюду, откуда возможно.
Читать это, конечно, можно. Но взахлёб? Но перечитывать? Нет!

Роман о детстве, взрослении и – немного – о взрослой жизни четырёх пацанов-ровесников, родившихся в начале 50-х в небольшом белорусском посёлке Богушевск Витебской области. Об их беззаветной дружбе. О людях, которые жили рядом с ними. О неотвратимо меняющемся времени и о глухом безвременьи, в котором неизвестно куда завороженно плыла советская Беларусь вместе со всей нашей огромной страной. «Тимка жил на той стороне – за железной дорогой». Как понятны мне эти строки... В рабочем посёлке моего детства это называлось – «за линией». В сотнях советских посёлков и городков железнодорожная линия была своеобразным фронтиром, разделяющим враждующие группировки подростков. Но героям романа эта граница не помешала подружиться, по-настоящему, на всю жизнь. Роман наполнен забавными и не очень историями, иллюстрирующими историю этой дружбы, а заодно – историю страны, которую мы потеряли…

Абсолютно реалистичная книга… Если не считать того, что один из друзей автора-рассказчика – Мишка (Мешок), неожиданно ставший «разведчиком Бога», получил право просить (и получать) у Создателя всё что угодно, лишь бы эта просьба не преследовала его личную выгоду. Трудно помогать Богу… Молитвы Мешка, заканчивающиеся словами «Господи, сделай так…» непременно обеспечивают запрашиваемый результат, но изменения окружающей жизни, сопутствующие реализации просьбы, порой настолько неожиданны и трагичны, что просящий об изменениях ткани мира (по Ниму – «глины жизни») и сам не рад, что обратился к Господу… «Жизнь, по разумению Мешка, всего лишь податливая глина, из которой по придуманному в книгах создаётся весь Божий мир. А сверх того – по подсказкам таких Божьих разведчиков, как и сам Мешок. Ну и ещё по фантазиям учёных, что придумывают всякие открытия про правильное устройство мира. Не открывают, а именно придумывают, и мир соглашается на такое устройство. Хитрость в том, что нельзя ничего отменить из ранее нафантазированного, когда глина жизни вылепилась и затвердела в указанной придумке. Далее можно только добавлять, уточнять, придумывать другое, чтобы все старые построения сохранялись и включались в новую конструкцию. Наверное, хорошо было на заре времён, когда всякие пифагоры фантазировали свои открытия в почти пустом ещё мире, и тот с лёгкостью подстраивался к придуманным для него правилам. А сейчас всё труднее насочинять что-то новое, потому что новое всё время норовит залезть и порушить уже готовое, а надо не рушить, а как-то втиснуться в существующие законы, по которым слепился весь этот Божий мир. Точно так и собственные желания и заказы Мешка всё время сдвигают что-нибудь уже созданное в мире, и поэтому с его пожеланиями случаются всякие неприятности».


Книга «Господи, сделай так…» своей предельной искренностью и откровенностью напомнила мне мемуарно-ностальгический роман Геннадия Прашкевича «Теория прогресса» (2010). Правда, герои новосибирского автора, появились на свет на десяток лет раньше, чем подростки-персонажи уроженца Беларуси Наума Нима (Ефремова), в середине восьмидесятых севшего на два с половиной года за тиражирование произведений Солженицына с формулировкой в приговоре «за распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский общественный строй». (Сегодня Наум Ним – писатель, журналист, правозащитник, главный редактор журналов «Индекс/Досье на цензуру» и «Неволя»). Герои Нима и Прашкевича очень похожи, похожа их жизнь, такой она была у многих мальчишек в советской провинции. Объединяет книги и то, что они основаны на личных воспоминаниях авторов, а главного персонажа оба пишут с себя. Вот только в книге Прашкевича светлым рефреном звучит желание героя «к вечеру каждого прожитого дня стать чуть лучше, чем утром», а мальчишки Нима об этом совершенно не задумываются: просто живут и дружат. А потом один из них начинает улучшать не себя, а мир в целом...

давно не попадалась мне книга,которую хочется читать снова и снова.вроде едешь в поезде с интересным попутчиком и он всё рассказывает-рассказывает...

Книга очень умная. О природе добра-зла,- о человеческой природе. Инфлормация к размышлению о мире, в котором мы живем. Об относительности роли власти в жизни народа. Тем, кто хочет поразмышлять и задуматься - читайте!

Читается легко. Написана с юмором. Автор на четыре года моложе меня. События, известные всей стране в те времена (смена денег, кукуруза, коммунизм, генсеки и т.д.) – это и моя жизнь. Читая книгу, я и свою жизнь пролистывал. Когда книга кончилась, возникло странное ощущение: не дожил, не долистал себя до сегодняшнего времени.
Спасибо Науму Ниму.

Замечательный писатель. Замечательная книга. Прочитайте - зачем пересказывать.

Книгу приобретала в подарок сотруднице, но могу сказать, что она четко разбирается в хорошей литературе. ЕЕ она давно хотела и искала, значит книга очень хорошая.

Фотографии страниц книги для ознакомления и наглядности