Рецензии на книгу «Обреченное начало» Себастьян Жапризо

Честно, мне не понравилось. Почему-то по стилю и манере изложения мне чем-то напомнило "Эммануэль", хотя эти произведения совсем разные по степени откровенности. Я люблю Жапризо времени "Ловушка для Золушки" или "Дамы с ружьем...". Это мне не зашло. Предсказуемый сюжет и закономерный финал. С середины книги просто читала по диагонали. В общем, это не мой любимый Жапризо, а влюбленный мальчик с подростковыми проблемами.

Добрый день! Книга очень понравилась, поэтому решила отправить отзыв. В первую очередь хочу выразить благодарность переводчице за талантливую работу, начиная с названия книги. Начало, действительно, "обреченное", а не "дурное" как в первоначальном переводе. По сюжету романа
читателю не навязывается авторская оценка поступков героев. На мой взгляд, автор объективно и трогательно раскрывает мир внутренних переживаний героев и дает возможность читателю иметь свою точку зрения о прочитанном. Перевод книги славный - до нас донесен стиль
начинающего писателя, вместе с тем одаренного психолога. Написать такой шедевр в 17 лет, учась в Сорбонне, и дождаться за него заслуженной премии! С твердой обложки на покупателя смотрит жизнерадостный подросток - работа отличная. Иллюстрации внутри книги, кажется, были бы излишни. Цена книги приемлемая. Советую читателям познакомиться с романом.

Прекрасная книга. Вначале повествование немного медленное, зато ближе к концу действие разворачивается как закрученная спираль. Очень интересный сюжет, написано очень живо. Как мне кажется, сам автор прошёл такую же любовь в своей юности... И поэтому всё написано с такими деталями. Жаль, что финал книги всё же открытый... Хотелось бы продолжения (типа 10 лет спустя).
После меня с таким же восторгом книгу прочитала моя жена. Поэтому могу смело рекомендовать эту книгу читателям обоих полов...

Книга о том, как страсть пробивает себе дорогу, разрушая всё на пути. Ей 26, и она монахиня. Ему всего 13-14, он учится в католической школе, где даже хулиганы богобоязненны. Она откажется от сана, он от Бога. Впереди ничего. Всё происходит во Франции, оккупированной фашистами, но герои совершенно равнодушны к родине, для них существенно только минутное "хочу".
Не понравилось, осталось грязное впечатление.

Когда я решила купить эту книгу, я не ждала ничего. Я увидела ее в книжном обзоре одного журнала и просто захотела ее. Более пронзительной книги я не читала за последнее время... Редкий случай, когда книга начинается с предисловия ПЕРЕВОДЧИКА, которая объясняет поклонникам этого автора, почему текст такой простой, стиль такой безыскусный и простой, и как ей было тяжело удержаться от "улучшения" текста в сторону привычного стиля автора))) из-за того что автору было только 17, что книга написана короткими и простыми предложениями, создается впечатление, что ты там, во Франции, и присутствуешь там сам, и все так обычно буднично страшно. Меня потряхивало, когда закончила читать от переживаний. Рекомендую для романтичных натур))

Прилагаю фото первых страниц книги для ознакомления.

Похвала сентиментализму

Только что вышел – впервые по-русски – роман Себастьяна Жапризо "Обреченное начало". Первое произведение 17-летнего автора мало похоже на эстетские, сюжетно закрученные и психологически изощренные детективы, впоследствии принесшие ему мировую славу. Это простая, наивная проза искусно воспроизведена переводчицей Марианной Таймановой во всей ее безыскусности. Сила этой прозы, повествующей о первой и обреченной любви молодой монахини и 14-летнего воспитанника католической школы, – в ее сентиментальности…

Какое пошлое, плоское слово – "сентиментальность"! Это течение, когда-то взлетевшее на вершину мировой литературы, теперь, казалось бы, безнадежно скатилось к ее подножью, массовой и коммерческой беллетристике. Но роман Жапризо побуждает вспомнить самые славные страницы сентиментализма, который в 18-ом столетии был художественным авангардом эпохи Просвещения. Лоренс Стерн, Жан-Жак Руссо, Томас Грей, Сэмюэл Ричардсон, Николай Карамзин… Сентиментализм открыл уникальность личности, не подвластной никаким моральным шаблонам и гражданским нормам. Но дальше, за чередованием разных школ и направлений, от реализма до модернизма и постмодернизма, сентиментализм был забыт, точнее, отошел в область уже не столько индивидуального, сколько стереотипного. Вся литература от середины 19 до конца 20 вв. стеснялась прямого обращения к чувствам, поскольку и научное мировоззрение, и социальные идеологии учили обратному: чувства предопределены либо социально, либо биологически; в них нужно видеть выражение то ли классовых, то ли половых инстинктов. И вообще задача художника – дистанцироваться от всех первичных, "голых" эмоций, перекрывать их иронией, метафорикой, языковой игрой. Даже поэзия, как говорил Т. Элиот, - это "не свободный выход эмоции, а бегство от эмоции; не выражение личности, а бегство от личности". Этот постулат, усвоенный модернизмом середины 20 в., был передан по наследству постмодернизму конца 20 в., и скептическoe отношение к экспрессивно-эмоциональному – то немногое, что их объединяло.

Между тем, в эпоху ускоренной технизации и информатизации общества сентиментальная литература приобретает важную антропологическую миссию, рассказывая о неистребимости эмоционального в человеческой натуре. Главное стремление сентиментальной литературы, которое на наших глазах становится все более благородным и одухотворенным, - это выявить в человеке самое человеческое, несводимое к информационным, генетическим, медицинским и прочим технологиям. Можно ли строить цивилизацию будущего только на основе интеллекта, придавая ему техническую мощь, совершенствуя до компьютерной точности и попутно освобождая от эмоциональных слабостей?

По сути, сентиментальная литература вернулась к той бунтарской роли, какую играл сентиментализм в 18 веке по отношению к господствующему классицизму, с его культом рассудка, схематизмом правил и приматом искусственного над естественным. Сентиментализм бросает вызов технологическому подходу к человеку, восстанавливая дикое, непреодолимо чувствительное и чувственное в его природе. Тем самым сентиментализм возвращается в русло "большой литературы", поскольку связан с основными проблемами века, с выбором ориентации для будущего человечества. Постепенно сентиментализм заново приобретает черты цельного и последовательного мировоззрения, а тем самым и открывает для себя выход в большое литературное пространство. В этом смысле ранняя проза С. Жапризо - характерно пограничное явление, знак преодоления границы между сентиментальностью как жанром массовой литературы и сентиментализмом как способом жизнепонимания и жизнетворения.

Михаил Эпштейн