Скажу сразу – этот сборник можно (и очень стоит) читать из-за одного только текста. Правда, самого большого по объему (100 стр.), но и самого классного.
Но обо всем по порядку.
В данном сборнике представлено 25 интервью объемом от одной до 100 стр. Никакой информации о людях, вообще никакой. В них рассказывается о двух войнах между СССР и Финляндией: в 1939–40 и в 1941–44 гг. О своем участии в них говорят пулеметчики, минометчики, связисты, летчики, военврач, танкисты и др. Все пишут о наших...
Но обо всем по порядку.
В данном сборнике представлено 25 интервью объемом от одной до 100 стр. Никакой информации о людях, вообще никакой. В них рассказывается о двух войнах между СССР и Финляндией: в 1939–40 и в 1941–44 гг. О своем участии в них говорят пулеметчики, минометчики, связисты, летчики, военврач, танкисты и др. Все пишут о наших больших потерях, о том, что финны были хорошими солдатами, что «кукушки» (снайперы) были, в том числе женщины-снайперы.
Видно, что где-то эти воспоминания были вырезаны из большего контекста, когда участие в военных действиях против финнов было лишь частью боевого пути того или иного бойца или командира.
Но, как я уже сказал, лучшие воспоминания принадлежат Александру Минеевичу Шапкайцу (1921–2021; да-да, именно так). Ленинградец, после окончания школы он был призван в 1039 г. в ряды РККА и зачислен был в автороту Военно-транспортной академии им. Кагановича. После начала войны с финнами Шапкайца направили в 8-ю армию, инструктором по подготовке солдат из пополнения лыжному мастерству. Подготовил он, по его словам, около 2000 чел. По окончании войны с Финляндией Александр Минеевич вернулся в автороту. В начале 1941 г. он прошёл обучение на четырёхмесячных курсах, и получил звание младшего лейтенанта запаса. В июне 1941 г. Шапкайц отправился в летние лагеря, откуда думал вскоре демобилизоваться. Но этому не суждено было сбыться: 22 июня началась война — вторая для Александра Минеевича (после финской). Первый бой он принял уже 10 июля, на Лужском рубеже.
Прошел всю войну в пехоте и оказался отличным офицером, искренне и как-то даже весело рассказав о том, что запомнилось (а запомнилось многое, несмотря на возраст). Не поленюсь повторить еще раз – отличный был он человек, и воспоминания его надо издать в полном объеме. А пока прочитать хотя бы то, что издали.
Типовое, т. е. небогатое оформление. Есть (но не везде) ч/б фото (3 на 4), не очень хорошего качества. Тираж 800 экз.
Рекомендую этот сборник, с виду не отличающийся от других публикаций в этой серии, как еще одну замечательную возможность услышать голос наших прадедов, вынесших ту войну, сломавших врага и вернувших (но не все) домой с победой.
© Как много писателей, как мало читателей…
Геннадий Васильевич Корнюхин –историк, автор нескольких работ, посвященных ВВС в годы Второй мировой войны. Это моя первая книга, прочитанная у него. Впечатление – смешанное.
Восточноафриканский ТВД изучен мало – бои между итальянскими и британскими соединениями привлекли к себе меньше внимания, чем события на севере материка. Обе стороны активно использовали ВВС в Африке, где не было особых проблем с устройством аэродромов, противник достаточно легко обнаруживался с воздуха, не имел...
Восточноафриканский ТВД изучен мало – бои между итальянскими и британскими соединениями привлекли к себе меньше внимания, чем события на севере материка. Обе стороны активно использовали ВВС в Африке, где не было особых проблем с устройством аэродромов, противник достаточно легко обнаруживался с воздуха, не имел достаточного ПВО и зависел от сухопутных перевозок по растянутым коммуникациям. Здесь я с удивлением обнаружил, что итальянцы в начале весьма активно трепали английских летчиков, воевавших по преимуществу на самолетах, не пригодившихся в Европе (в том числе по вооружению и бронированию). При этом британцы (а потом и немцы) отчасти соблюдают рыцарские правила ведения воздушных боев (прыгнувших с парашютом летчиков не расстреливают, убитого противника хоронят с почестями и проч.).
Работа состоит из введения на две страницы и двух частей: воздушные бои в Восточной Африке на 105 стр. и воздушные бои в Северной Африке на 200 стр.
Это сплошной текст, идущий без какого-либо деления на главы или разделы сплошной колбасой. Идет бесконечное описание боев – интересно, но читать это несколько утомительно. В книге много таблиц, но в первой части в самом начале возникает таблица под №27, как если бы весь предыдущий текст с предшествующими 26 таблицами был обрезан. К тому же это один фактический материал – никакого анализа и сопоставления (планы сторон, расстановка сил, причины поражения/успехов, итоги, сравнение с другими ТВД). Правда, воздушные сражения вписаны в общую картину военных действий в Африке.
Типовое оформление. В конце книги дана подборка ч/б фотографий. Имеется список литературы и источников, включая современные англоязычные работы. Что именно и как использовал автор – неизвестно, никаких отсылок на источники в тексте не дается. Нет карт, что не хорошо. Тираж 800 экз.
В целом, наверное, это неплохое добавление к другим работам по истории военных действий в Африке, но как самостоятельный труд вызывает вопросы и сложности в усвоении.
© Как много писателей, как мало читателей…
Сразу предупрежу: это не оригинальный сборник, а репринт издания 1930 г. Его составитель – личность любопытная, есть смысл познакомится с ним. Николай Арсеньевич Корнатовский (1902–1977) — забытый сегодня советский историк, д.и.н., профессор истфака ЛГУ. Вступив в 1919 г. в Красную армию и партию большевиков, будущий профессор воюет на Западном фронте, сражается с белополяками. В боях с басмачами потерял ногу. После войны оканчивает т. н. красноармейский университет, затем военно-политический...
По отзывам современников, личностью Корнатовский был несимпатичной: историю досоветской России не знал и знать не хотел, лекции читал скучно, по конспекту, за другими преподавателями внимательно следил, писал на них доносы.
Из лагерей он вернулся другим человеком — разоблачал Сталина и сталинизм. С 1963 по 1969 г. Корнатовский заведовал кафедрой истории КПСС, преподавал историю советского общества почти до самой смерти.
Подготовленный Корнатовским сборник состоит из пяти частей: краткая справка от составителя – на уровне советской историографии конца 1920-х гг., трех авторских мемуаров и сборника документов (объемом от 35 до 100 стр.). Все они освещают период с конца 1918 по начало 1920 г. К каждому тексту дан крохотная сопроводительная справка об авторах, есть небольшое количество постраничных примечаний (не ко всем материалам).
По содержанию эти документы очень разной ценности, в том числе потому, что даны с произвольными, нигде не оговоренными сокращениями. Скажем, воспоминания Г. К. Гинса занимают в этом сборнике 100 стр., а в полном их издании – около 600. Вот и судите, что это за товар…
Ценность же всего сборника – практически нулевая. Про Гинса уже сказал. Генерал М Жанена, чью деятельность в России критиковали и сами французы, и другие союзники, оставил очень предвзятые мемуары. Любопытен лишь стенографический отчет «Переговоры о сдаче власти Омским правительством Политическому центру», не переиздававшийся с начала 1020-х гг., но у меня оставивший привкус фальшивки.
Зачем было переиздавать эту тухлятину столетней давности, даже предположить не могу. Видно, место в издательском плане было, вот и заполнили.
Серийное оформление. Тираж 800 экз. В конце книги – подборка ч/б фото разного качества.
Не рекомендую никому эту странную поделку – знающим людям она не нужна, пока еще не знающим лучше читать солидные издания.
© Как много писателей, как мало читателей…
Алексей Юрьевич Лашков – полковник запаса, старший научный сотрудник Научно-исследовательского института (военной истории) Военной академии Генерального Штаба ВС РФ, д. и. н., доцент. Обе его диссертации были посвящены развитию отечественной ПВО в 1914–1941 гг.
Данное издание состоит из пяти глав (объемом от 10 до 55 стр.), без введения и заключения. Безусловный плюс в том, что текст не содержит никакой воды, один фактический материал. Минус – в том же: кроме фактажа, нет больше ничего. Нет...
Данное издание состоит из пяти глав (объемом от 10 до 55 стр.), без введения и заключения. Безусловный плюс в том, что текст не содержит никакой воды, один фактический материал. Минус – в том же: кроме фактажа, нет больше ничего. Нет рассказа о подготовке и обучении наших/немецких/австрийских летчиков, нет характеристики состоящих на вооружении у них самолетов, нет оценки структуры летных и проч. формирований (ПВО и др.). Из-за этого повествование превратилось в простое перечисление боев и операций, поданных довольно сухо. Тут же - было удивительно, что, фиксируя потери противника, автор не пишет о наших потерях.
Что интересного можно было почерпнуть в этой информационно насыщенной работы? Напр., что для противовоздушной обороны наши части использовали (и довольно успешно) скорострельную артиллерию, а не пулеметы. Немцы постоянно применяли свои аэропланы и дирижабли для бомбежки и разведки на линии фронта и в нашем тылу, в том числе и с потерями среди мирного населения. В общем, хорошо видно, что авиация стала активным элементом военных действий. При этом на Юго-Западном фронте наши летчики сражались с врагом почти до самого конца 1917 г.
Отмечу, что автор активно использовал отечественные материалы (архивы, публикации СМИ и проч.), а вот аналогичные источники с другой стороны фронта оказались им невостребованными, что жаль – нет сопоставления.
Очень любопытная часть книги (фактически – приложение) – это биографический справочник российских военлётов объемом в 30 стр., дающий жизнеописание нескольких десятков отечественных летчиков, участвовавших в Первой мировой с их последующей судьбой, извлеченной из архивов. Очевидна неполнота его, как и то, что автор, можно предположить, работает над ним.
Серийное оформление. Есть вклейка с ч/б иллюстрациями. Имеется список литературы и источников, а также список сокращений. Тираж 2000 экз.
Рекомендую данную работу как некий черновик будущего, более обстоятельного труда на эту же тему, но и сейчас безусловно ценный обилием фактического материала.
© Как много писателей, как мало читателей…
Николай Николаевич Мотовилов (1937-), автор этой книги, был родом из Ленинграда. Проживал там с мамой и бабушкой, отец с ними не жил (почему – неизвестно). Войну встретил в Стрельне. О своем военном детстве рассказал в другой книге, поэтому здесь уделили ей немного места, а жаль.
Семья Мотовиловых смогла уехать в эвакуацию и избежать блокады. Находились они под Ульяновском, но тягот и потерь избежать не удалось: в начале войны погибает на фронте отец, в конце – умирает бабушка. В 1944 г....
Семья Мотовиловых смогла уехать в эвакуацию и избежать блокады. Находились они под Ульяновском, но тягот и потерь избежать не удалось: в начале войны погибает на фронте отец, в конце – умирает бабушка. В 1944 г. возвращаются в Ленинград. Там мать, преподавательница, работала в разных школах, где ей, честному человеку, было непросто.
С детства Коля любил читать. Это сильно помогло ему в жизни, потому что в школе было совсем плохо. Честно, даже не совсем верится, что могло быть так тяжело – ему доставалось и от одноклассников, и от учителей. Вообще отмечу, что написано книга хорошо, не без брюзжания и жалоб, местами пристрастно и даже озлобленно. Возможно, это связано с тем, что автор с юности не любил советскую власть, а прожил при ней 50 с лишним лет.
После школы поступил в ЛГУ, где изучал германскую литературу. Об учебе в университете и военных сборах Н. Н. Мотовилов тоже написал отдельную книгу, поэтому и эта любопытная часть жизни автора дана лишь общими штрихами. Поступил в аспирантуру при ЛГУ, но не закончил ее – полноценный ученый из Николая Николаевича не вышел. Тем не менее он серьезно занимался творчеством Лермонтова, став автором статей в «Лермонтовской энциклопедии» и книг о нем.
После окончания вуза пошел работать продавцом в магазин книг на иностранных языках «Мир», где и провел всю свою профессиональную жизнь, о чем нисколько не жалел. Практически половина воспоминаний Н. Н. Мотовилова (140 стр.) посвящена зрелости и «третьему возрасту», как он назвал старость. Справедлива ли эта пропорция в отношении ценности всей его жизни, не берусь сказать.
Пишет о себе честно, хотя периодически встречаются странные умолчания. О личной жизни практически ничего, что отчасти понятно – автор долгие годы жил с матерью. Немалая часть текста посвящена хобби Николая Николаевича – он ездил туристом по СССР и объездил его почти весь, кроме Средней Азии и Дальнего Востока.
Воспоминания писал почти 20 лет, начиная с 2001 г. До глубокой старости сохранил ясность ума и интерес к знаниям.
Оформление среднее: мягкая обложка, офсетная бумага, иллюстраций нет. Тираж 50 экз.
Издание получилось любопытное и ценное разнообразным фактическим материалом, но сильно неровное – полноценной автобиографией она не стала, хотя потенциальна могла.
© Как много писателей, как мало читателей…
Автор этих интересных и содержательных воспоминаний, Валерий Михайлович Левитский (1886–1946), окончил юрфак Киевского университета, готовился преподавать там, но вмешалась революция. Кроме юриспруденции, автор занимался благотворительностью, писал статьи в либеральные СМИ. Был кадетом, пробовал себя в политике, но неудачно. В 1918 г. примкнул к В. В. Шульгину и, будучи противником существования автономной Украины, посвятил себя организации русского движения на Украине. Из Киева перебрался в...
Затем на пути Левитского были Ростов-на-Дону, Новороссийск, Севастополь, наконец, Константинополь. Оттуда он уезжает в Чехословакию, где живет бедно, зарабатывая преподаванием. В 1927 г. Левиткий перебирается в Париж. По-прежнему много пишет. Активно сотрудничает с РОВС.
Свои воспоминания Левитский написал в 1922 г. Издать их не смог и продал рукопись в Русский заграничный архив, откуда она после войны и попала со всеми прочими чешскими трофеями в СССР. Ранее из мемуаров Левитского публиковались лишь отдельные главы.
Это хорошо и страстно написанная книга. Автор ее, естественно, субъективен, его текст содержит высокий градус публицистичности, местами напоминая газетные статьи (возможно, где-то он их и использовал при работе над воспоминаниями), которые (свои и чужие) Левитский активно цитирует. Но зато здесь отлично передано настроения юга России конца 1917–1919 гг.
Есть очень толковое введение от составителя, А. А. Чемакина, на 30 стр. об авторе и его книге и любопытное послесловие от В. Шульгина. Текст воспоминаний занимает в общей сложности 150 стр. В приложении (объемом в 40 стр.) представлена переписка Врангеля и Деникина (малоизвестная на момент написания В. Левитским его мемуаров) и два очерка последнего (включая попытку реконструкции бредового состояния больного тифом).
Типовое оформление. Иллюстраций нет. Есть примечания на 12 стр. и именной указатель. Тираж 1000 экз.
Рекомендую как ценный документ времен Гражданской войны, достойно (хоть и не идеально) изданный.
© Как много писателей, как мало читателей…
Бывает такое: знакомишься с каким-то неизвестным тебе писателем, получаешь удовольствие от его первой работы, ждешь следующую – с тем же удовлетворением от прочтения, и так дальше.
А бывает иначе: прочитал первую работу, увидел очевидные достоинства, заметил и немаленькие недостатки, похвалили первые, посетовал на последние, но очередную книгу взял, поскольку в целом тебя изначальное знакомство удовлетворило, а недостатки – дело обычное, да и изживаемое. Но когда всё остается как есть, и ты...
А бывает иначе: прочитал первую работу, увидел очевидные достоинства, заметил и немаленькие недостатки, похвалили первые, посетовал на последние, но очередную книгу взял, поскольку в целом тебя изначальное знакомство удовлетворило, а недостатки – дело обычное, да и изживаемое. Но когда всё остается как есть, и ты начинаешь понимать, что изживаться ничего не будет, поскольку это органически присуще автору, то достоинства начинают уходить на второй план, а недостатки раздражать.
Вот именно такой случай и произошел с моим восприятием творчества С. Н. Бирюка. Как и уважаемый MaXX, я покупал и читал почти все исследования С. Н. Бирюка (рассматриваемое издание будет восьмым), поэтому полагаю, что могу делать информированные выводы о них.
Прибегну к самоцитированию. Где-то на четвертой или пятой книге у меня отчетливо сформировалось вот такое впечатление от научного стиля С. Н. Бирюка: «Однако в этой работе С. Бирюка видно, как количественный подход (наличие множества архивных данных) не всегда переходит в качественный, а именно - постоянное сопоставление советско-немецких данных (напр., по потерям - у С. Бирюка этого как системы нет, есть общая глава в целом по операции), а также планов сторон и их взаимной реализации (задумывали - сделали - получилось - оценили) отсутствует. Хочется теперь в очень ценных трудах С. Бирюка, кроме огромного объема фактических данных, видеть их обработку. Возможно, автор, выдавая сейчас отчасти сырой материал, планирует позже выпустить исследование, где во главу угла будет поставлена их аналитика по рассмотренным им темам.»
В общем, последний для меня труд С. Н. Бирюка стал последней же соломинкой. Больше его книг я покупать не буду, поскольку общее неудовлетворение от них превышает удовольствие, а я в том возрасте и положении, когда приходится (и есть возможность) выбирать, что будешь читать ради приятности и саморазвития, а не для галочки.
Поделившись наболевшим, перейду к общей характеристике книги. Она состоит из введения/заключения и 11 глав. Есть приложения с различной статистикой по теме в виде таблиц на 15 стр.
Операция, запланированная и реализованная советским командованием в районе Севска, Новогорода-Севского, Нежина, Чернигова, Гомеля, на Днепровских плацдармах, шла с конца августа по конец сентября 1943 г. Как утверждает автор, отдельной работы в нашей историографии о ней не было. События изложены С. Н. Бирюком подневно, с разбивкой по частям. Кому-то это нравится, для меня это означало потерю общей картины. Предложенная автором структура не дает ни анализа, ни живых людей, наконец, нет самого автора – в хорошем смысле этого слова, автора, комментирующего какие-то детали, но не заслоняющего собой суть. Аналитика (но не авторская) появляется в последних трех разделах. Но и здесь С. Н. Бирюк просто отражает архивные данные, никак не оценивая их точность и актуальность, исходя из нашего современного знания о теме.
Месяц, подробно описанный С. Н. Бирюком, шли тяжелые ежедневные бои. Местность там была болотистая и лесная, более пригодная для обороны, которой немцы основательно занимались, нежели наступления. О последнем противник знал, но время и точное направление удара угадать не смог.
Наши части местами продавливали, местами прорывали немецкие позиции, где противнику не хватало войск для удержания их (да и качество последних было невысоким). Каждый день приносил большие потери обеим сторонам, но немцы почти всё время (правда, по большей части организованно) отступали.
Автор активно привлек отечественные и немецкие архивные материалы, цитируя множество документов (не всегда внимательно вычитывая их; напр., на стр. 340 «с направления АЛЕКСАНДРОВСКИЙ на рубеже крахм., пар. мук.», на стр. 341 «с направления АЛЕКСАНДРОВСКИЙ на рубеже крахм., пар. Мук.» - я так и не понял, о чем идет речь). Очень много информации, знакомство с которой рассчитано на информированного и заинтересованного читателя.
Типовое оформление. Есть вклейка с цветными картами. Имеется список сокращений (увы, неполный). Очень много таблиц. Иллюстраций нет. Тираж 1200 экз.
На мой взгляд, данный обстоятельный труд, за которым стоит основательная работа автора, напоминает скорее некий черновик, подготовительный материал для будущей книги, а не готовый продукт. Интересен ли он вам, решайте сами.
© Как много писателей, как мало читателей…
Что мы знаем/помним про бои подо Ржевом? Что там завязли на долгое время наши и немецкие части – наши в беспрестанных кровавых и неудачных атаках, немцы – в отражении их. Эту тему подробно, с позиции фронтовика-окопника, раскрывает рассматриваемая книга, подготовленная А. Драбкиным и его коллегами.
Что в ней? Огромные потери, масса не похороненных трупов, перемешанных с землей. Атаки в лоб на немецкие пулеметы. Постоянная сырость: весной-летом 42 г. было много дождей, так что всё вокруг...
Что в ней? Огромные потери, масса не похороненных трупов, перемешанных с землей. Атаки в лоб на немецкие пулеметы. Постоянная сырость: весной-летом 42 г. было много дождей, так что всё вокруг превратилось в болота, где нельзя было нормально заглубиться в землю. Вода была на дорогах, в окопах, в блиндажах, везде. Из этой жидкой грязи поднимались в атаку, в неё же и падали – многие навсегда.
Материалы в книге сгруппированы по армиям, а внутри их – по подразделениям. О каждом рассказчике дана достаточно подробная справка, для большинства нашлось фото. Вспоминают танкисты, артиллеристы, пулеметчики, пехотинцы, связисты, даже летчик. Это в основном офицеры, но есть и рядовые. Есть обстоятельные и крайне любопытные записи человека, жившего во Ржеве во время оккупации. По большей части воспоминания извлечены из архива Ржева, частично взяты с сайта «Я помню». Некоторые носят отредактированный характер (скорее всего, работал «внутренний» редактор), но большинство - нет. Какие-то воспоминания читаются как официальные отчеты. Чаще, особенно у младшего командного состава, изложение простое, очень непосредственное и даже бесхитростное. Много описаний боев, нередко с весьма графическими подробностями. Вот пара примеров. «…когда наступали, я упал среди убитых у сосны и вижу, на меня смотрит боец, у него разорван живот, он меня спрашивает: автоматчики пришли, это хорошо, а как тебя зовут? Говорю: Вася, он мне говорит: Вася, пристрели меня, я уже вторые сутки мучаюсь. Я вздрогнул от его слов и соврал: да там сзади нас санитары, они тебя заберут, и снова побежал вперед. Не знаю, какая его судьба, но сила воли у него огромная, наверное, это русская сила» (с. 134–135). Вот еще: «Ранним утром, еще прохладно было, часов шесть с чем-нибудь, немцы пошли в контратаку. Я тогда в первый и последний раз видел, как шла густая цепь немцев, одетых с ночи в шинели нараспашку, с автоматами и карабинами. Я косил их из пулемета, а за спинами у них летели клочья шинелей. Потом только они падали… Это было похоже на расстрел. Я смог, я продержался» (с. 355).
Всего 46 воспоминаний, от трети страницы до 55 страниц. Читать их было очень ценно и интересно. Рекомендую всем интересующимся историей Великой Отечественной.
Типовое оформление. Есть ч/б фото. Тираж 1000 экз. Нет списка сокращений, а он был бы нужен.
© Как много писателей, как мало читателей…
Автор этих воспоминаний, Виктор Михайлович Есипов (1939-), сейчас представляется как литературовед и поэт, хотя трудовая его карьера долгие годы (30 лет) была связана с работой инженером в учреждениях Минэнерго СССР. Писать и печататься стал с конца 1980-х гг. Скажу сразу – приведенные в книги стихи самого Виктора Михайловича мне не особо понравились.
Мемуарные труды он запустил в свет еще в 2012 г. книгой «Об утраченном времени», вошедшей в рассматриваемый сборник.
Всего под данной...
Мемуарные труды он запустил в свет еще в 2012 г. книгой «Об утраченном времени», вошедшей в рассматриваемый сборник.
Всего под данной обложкой собрано 20 очерков разного объема (от двух до 50 стр.). Центральные лица воспоминаний В. М. Есипова – это писатели (Б. Балтер, В. Войнович, В. Аксенов). На мой вкус, люди, безусловно, талантливые, но не гении, каждый в своей обойме был творцом второго ряда. В повествовании о них много откровенно проходного, каких-то неинтересных мелочей и ненужных частностей, как в дневнике (напр., в очерке об Аксенове).
Книга интересна (отчасти) как срез жизни интеллигента технической специальности с гуманитарной жилкой в 1960-80-е гг. Но поскольку бОльшая часть текста - о современных событиях (1990-2010-е гг.), то мне читать это было местами откровенно скучно.
К тому же, каждый очерк – не всегда завершенный сюжет. В рассказах много недосказанности (где-то что-то с кем-то случилось, а что именно – не говорит). Есть текстовые повторы.
Хорошее оформление (твердый переплет, добротная офсетная бумага). Есть вклейка с ч/б и цветными фото. Тираж 500 экз.
В общем, не знаю, кому порекомендовать сей труд: как воспоминания о прожитой жизни он отрывочен и неровен, как рассказ о знакомых литераторах – демонстрирует лишь отчасти интересный и ценный материал.
© Как много писателей, как мало читателей…
Автор этого исследования – Виктор Владимирович Изонов (1960-) – человек вполне авторитетный. Он главный научный сотрудник Научно-исследовательского института (военной истории) Военной академии Генерального штаба ВС РФ, д. и. н., профессор, полковник. Автор многочисленных работ по истории военного образования в России (обе его диссертации посвящены этой теме), а также руководитель различных трудов и учебников.
За последние годы у В. В. Изотова вышло две монографии по истории Великой...
За последние годы у В. В. Изотова вышло две монографии по истории Великой Отечественной – одна посвящена артиллерии Красной армии в Сталинградской, другая - в Курской битве. Сделаны они, если я не ошибаюсь, по одной схеме. Первую я купил и прочитал, но, подозреваю, моя оценка была бы схожей, прочитай я обе.
Рассматриваемая мною книга состоит из введения/заключения и четырех глав объемом в 245 стр. плюс приложения почти на 100 стр. Весь рассказ по теме содержится в 1-й главе (объемом в 80 стр.). 2-я глава (на 60 стр.) описывает артиллерийские системы, использовавшиеся (на самом деле – нет) в Сталинградской битве. Это очевидно справочный материал, которому месту в приложении. То же можно сказать и о 3-й главе (на 7 стр.) об обеспеченности наших войск боеприпасами и вооружением. 4-я глава (объемом в 90 стр.) существенно интереснее, она посвящена персоналиям: командующим артиллерией РККА в рассматриваемый период, и дает много любопытной и ценной информации о военной кадровой политике в 1920-40-е гг. Но и она не может претендовать на место в основной части полноценной исторической работы.
На мой взгляд, монография В. В. Изотова – это хорошее вспомогательное издание, где лишь малая часть может претендовать на некую академичность и оригинальность. Я не военный историк, но несколько десятилетий активно читаю различные труды по истории Великой Отечественной войны. Исходя из моих представлений о настоящей исторической работе, я эту книгу в своей библиотеке не оставлю. Фактически две трети текста я пролистал - не прочитал, а просмотрел.
Вторым, с моей точки зрения, недостатком этой публикации является недостаточная источниковая база. Автор привлек многочисленные архивные данные, но только наши, немецкие материалы он не использовал. Как результат, нам предложена только одна точка зрения на описываемые события – оценки советской артиллерии противником не дано.
Есть и странные фактические ошибки. На стр. 69 автор ошибочно приписывает известное выражение «Если враг не сдается, его уничтожают» Сталину. На самом деле это название статьи М. Горького, которая была опубликована 15 ноября 1930 г. одновременно в двух газетах — «Правда» и «Известия». Человеку советского культурного багажа слова Горького были известны еще со школы.
Типовое серийное оформление. Просвечивающаяся бумага. Много таблиц. В конце книги – подборка ч/б иллюстраций. Есть список литературы и источников и список сокращений. Карт нет. Тираж 800 экз.
Осторожно рекомендую данное исследование как источник разнообразных фактических данных о Сталинградской битве. Полноценное исследование роли артиллерии в последней всё еще ждет нас.
© Как много писателей, как мало читателей…
Автор данного труд - Александр Полищук (1982-). По образованию он юрист, серьезно занимается военной историей. Научный сотрудник Мегионского городского музея (г. Мегион, ХМАО-Югра). Это его вторая монография (первая была посвящена освобождению Донбасса).
В своей новой работе А. Полищук рассматривает первую летнюю попытку 1943 г. советского командования овладеть Донбассом, которая, с его точки зрения, имеет важное значение для понимания более широких замыслов Ставки ВГК и Генштаба РККА на...
В своей новой работе А. Полищук рассматривает первую летнюю попытку 1943 г. советского командования овладеть Донбассом, которая, с его точки зрения, имеет важное значение для понимания более широких замыслов Ставки ВГК и Генштаба РККА на летнюю кампанию 43 г. Данная операция не нашла должного отражения в научной (да и мемуарной) литературе, ни на уровне целей, ни на уровне хода и итогов, ни на уровне общей оценки (что получилось/не получилось и почему). Именно эту задачу и поставил перед собой автор в своей почти 280-страничной книге.
По мнению А. Полищука, основной замысел этого периода состоял в разгроме 1-й немецкой танковой армии силами Юго-Западного фронта и 6-й немецкой полевой армии силами Южного фронта с последующим освобождением Донбасса силами двух этих фронтов. Соответственно, Изюм-Барвенковская операция была лишь частью общего плана, который не ограничивался рамками операции «Цитадель», а предполагал расширение ее по направлению к Донбассу. Однако история не дала осуществить этот план в силу прочно выстроенной обороны противника и недостатка наших сил.
Рассматриваемая работа состоит из шести глав и введения с послесловием. Автор активно использует различные источники, в том числе наши и немецкие архивы, что делает его аргументацию более разнообразной и доказательной. Правда, ссылок на источники нигде не дано.
В тексте очень много избыточной информации, чисто технической и статистической (какие части входили в те или иные соединения, напр.). Наличие этих чрезмерных данных делает восприятие книги более сложным. Я бы вывел это в комментарии или приложение.
Изложение дано в строго хронлогической последовательности. Боевые действия описаны буквально поденно. Очень большой плюс изложения в том, что бои показаны как крайне тяжелая и кровавая работа, где ни у одной из сторон нет постоянного и очевидного перевеса – это осыпание друг друга более или менее продуманные и скоордированными ударами, успешность которых не всегда очевидна. Видно, что немцы упорно и умело бились за занимаемые ими позиции, местами отступали и несли тяжелые потери (а наступавшие наши – еще, увы, бОльшие).
К сожалению, общее положительное впечатление от книги сильно портит т. н. «авторская редакция». Корректора у текста, очевидно, не было, редактор его не вычитывал, а жаль, потому что в тексте просто БЕДА с запятыми (есть там, где не нужны, нет там, где требуются). Конечно, такие вещи легко корректируются еще при работе на компьютере, но это в идеале…
Оформление среднее (желтоватая просвечивающаяся бумага), твердый переплет. Чуть уменьшенный формат. Имеется список литературы и источников. Есть цветные карты на вклейке и ч/б иллюстрации в тексте (в том числе, много фотографий военачальников). Тираж 1000 экз.
Рекомендую эту познавательную работу всем интересующимся историей Великой Отечественной как добротное исследование одной не первостепенной, но интересной кампании.
© Как много писателей, как мало читателей…
Авторы этого отличного исследования – Марина Александровна Витухновская-Кауппала, доктор философии, доцент Хельсинкского университета (более 30 лет живет и работает в Финляндии), и Александр Юрьевич Осипов, к. и. н., исследователь, Университет Восточной Финляндии.
В центре их повествования - населенный карелам регион, который располагался на северо-западном пограничье империи и с конца 1917 г., после получения независимости Финляндией, был встроен последней в национальный миф о «Великой...
В центре их повествования - населенный карелам регион, который располагался на северо-западном пограничье империи и с конца 1917 г., после получения независимости Финляндией, был встроен последней в национальный миф о «Великой Финляндии», куда
должны были войти и карельские регионы России. «Калевала», большая часть рун которой был напета финским собирателям эпоса карельскими сказителями, воспринималась как мифическая прародина финнов и карелов. Карелы, отметим, к этой идее относились скорее равнодушно, предпочитая вхождению в состав Финляндии автономный вариант развития своего региона. Как результат, в конце 1910 – начале 1920-х гг. Карелия и карелы стали частью внешней и (едва ли не больше) внутренней политики Финляндии. Поэтому последней в книге уделено много места. Это особое отношение к Карелии и обусловило неоднократные, последовательно неудачные попытки финского правительства присоединить Карелию.
Данный труд состоит из 10 глав, введения/заключения общим объемом в 275 стр. и приложений на 55 стр. (включает различные документы). В начале своей книги авторы подробно разбирают историографию темы, а затем в хронологической последовательности рассматривают походы финских добровольческих частей в Олонецкую и Беломорскую Карелию в 1918 и 1919 гг., а также помощь финских бойцов в Карельском восстании 1921–22 гг.
Витухновской-Кауппала и Осиповым были привлечены различные источники: финские и отечественные архивы, исторические исследования, воспоминания участников тех событий и СМИ того времени.
Авторы справедливо пишут, что по устоявшейся традиции, в Гражданской войне друг другу противостояли две силы, красные и белые, или три - красные, белые и зеленые, но на примере Карелии видно, что это было как минимум шесть разнообразных сил: интервенты Антанты, финские добровольческие белые части, красные финны, вооруженные карельские отряды, белое Северное правительство, конечно же, большевики и т. д. Шла настоящая борьба всех против всех.
Инициативы войны была у финнов, беки со стороны Карелии наступать не собирались, местные жители финнов туда не звали. В войну против финнов, бывших в 1918 г. на стороне Германии, вмешалась Антанта в лице англичан и сербов и выиграла. Немцы хотели помочь Финляндии, но развитие ситуации на Западном фронте оказалось для них важнее. Как результат, возникло уникальное явление: красные финны под руководством английских интервентов отражали атаки финских добровольцев. Однако скоро англичане стали видеть более важного врага в красных (русских и карелах, поддерживавших их) и стали действовать против них.
Как показали события, массового профинского движения среди карел на оккупированной финнами территории не возникло. Тем не менее, восстание карелов 1921–22 гг. было спровоцировано финнами, всё искавшими повод забрать себе Карелию. При этом официальные Хельсинки всё время отказывались признать свое участие в этих конфликтах, но это им не помогло. Как итог, финны – агрессоры и за это были дважды биты, но к своей идее «Великой Финляндии» всё-таки вернулись во время Великой Отечественной войны.
Однако, по мысли авторов, эта работа в первую очередь не о военных действиях, а о том, как маленький человек вынужден был выживать на этой войне. Витухновская-Кауппала и Осипов показывают, как карельское крестьянство лавировало между различными противоборствующими сторонами в течение четырех лет, с 1917 по 1921 г., в окружении враждебных друг другу сил и под угрозой крайне неблагоприятных обстоятельств: надвигающийся голод (хлеб был привозной, а продразверстка, введенная большевиками, выкачивала из без того нищей карельской деревни все ресурсы), необходимость кормить размещенных здесь солдат, в том числе красноармейцев, о поведении которых карелы отзывались очень неодобрительно, а также мобилизация в Красную Армию. С точки зрения авторов, поведение карельских крестьян в основных чертах близко к поведению крестьян в разных регионах России (хоть и облекались в форму национальных вступлений) – они были отнюдь не пассивным объектом воздействия внешних ил, а самостоятельным участником происходивших событий. Именно с осени 18 г. начинаются массовые выступления крестьян в десятках центральных губерний страны против хлебной монополии большевиков и мобилизации.
Книга чуть сложновата в восприятии – много информации.
Очень хорошее оформление (твердый переплет, качественная офсетная бумага). Есть список литературы и источников и список сокращений. Есть вклейка с цветными картами и ч/б фото. Тираж 500 экз.
Очень рекомендую всем интересующимся историей Гражданской войны как добротное исследование, показывающее, насколько гораздо более сложным, чем это принято считать, явлением была Гражданская война.
© Как много писателей, как мало читателей…
Вот (увы, увы) еще одна книга, от которой ждал много больше…
Автор этой работы, Робер Владимирович Очкур, подполковник полиции в отставке, бывший сотрудник криминальной полиции северной столицы, в аннотации к рассматриваемой книге назван «самым известным специалистом по истории сыскной полиции». Не ясно, на основании чего ему вручено столь высокое звание. Уверен, что в своем первом профессиональном качестве Робер Владимирович заслуживал самых высоких похвал, но вот как историк он пока не на...
Автор этой работы, Робер Владимирович Очкур, подполковник полиции в отставке, бывший сотрудник криминальной полиции северной столицы, в аннотации к рассматриваемой книге назван «самым известным специалистом по истории сыскной полиции». Не ясно, на основании чего ему вручено столь высокое звание. Уверен, что в своем первом профессиональном качестве Робер Владимирович заслуживал самых высоких похвал, но вот как историк он пока не на высоте.
Жесткий вывод, скажете вы? Вот мои аргументы. На протяжении первых девяти (!) страниц говорится о становлении полиции в Российской империи в 18 в., а потом рассказ сразу переходит к середине 19 в. (общее повествование доведено до июля 1917 г.). 155 страниц книги (или почти половина) посвящена одному из руководителей сыскной полиции столицы - И. Д. Путилину. При этом бОльшая часть повествования – это цитаты из его воспоминаний. И не просто цитаты, а огромные цитаты - целыми главами (напр., стр. 20–54). Кроме того, приведено много документов из его личного дела (такое впечатление, что автор перенес едва ли не все их в свою книгу). Конечно, цитировать надо сдержаннее – фрагментами, а не очерками из воспоминания Путилина. Или тогда назвать свою книгу «Хрестоматией по истории…».
Активно используются и цитируются и другие архивные документы, рассказывающие о различных эпизодах истории сыскной полиции империи. Но некоторые истории, разобранные автором, остались без конца.
Тем менее, это всё частности. Принципиально другое. К сожалению, анализа становления сыскной полиции нет, внятной истории ее развития тоже. На мой взгляд, получилась неплохая заготовка – именно в качестве такого полуфабриката, сырого материала по истории сыскной полиции России и рекомендую это издание читателю.
Хорошее оформление (твердый переплет, офсетная бумага). Небольшое количество иллюстраций. Тираж не указан.
© Как много писателей, как мало читателей…
Последнее время мне стали чаще попадаться книги, которые, будучи изданными относительно недавно, набрали довольно много рецензий. С чем эта «мода» бывает связана, не всегда понятно – иной раз модной становится работа не очевидно популярная. Может, срабатывает удачная реклама – официальная или через сарафанное радио, не знаю.
«Разрушенный дом» - пример такой популярности. Шесть рецензий на книгу о немецком юноше, выросшем ри Гитлере и рефлексирующем об этом – это не мало. Но большинству...
«Разрушенный дом» - пример такой популярности. Шесть рецензий на книгу о немецком юноше, выросшем ри Гитлере и рефлексирующем об этом – это не мало. Но большинству прочитавших ее книга не понравилась. Единственный, кому понравилась, ее, судя по всему, не читал (глав там шесть, даже семь, а не четыре, глава про сестру Урсула – вторая, а не первая, и проч.). И ни в одной из них – толком ничего ни об авторе, ни о его труде. Конечно, здесь есть вина издателей – надо было дать толковое преди/послесловие, чтобы читатель воспринимал повесть Х. Крюгера не просто как литературное произведение, а как работу, отражающую конкретный исторический контекст, без чего ее появление и содержание сейчас не вполне понятны.
Книга вышла в 1966 г. К этому времени немцы изжили, как они считали, «грех нацизма», вновь заняли ведущее положение в Европе и не хотели больше вспоминать о прошлом, в котором, как было уверено общество, виноваты Гитлер, наци и СС. Простые немцы были ими обмануты, мало что знали и вообще, отстаньте уже от нас – старые немцы за всё заплатили, а молодые ни при чем. Но периодически устраиваемые процессы, подобно тому, на котором Крюгер побывал как журналист в 1965 г., показывали другое лицо Германии – и прошлой, и нынешней. Оба Крюгеру не нравились. Попыткой понять и, если получится (не получилось) изжить Гитлера, который «в каждом из нас», как полагал писатель, и стала рассматриваемая книга.
Она состоит из шести очерков и послесловия, написанного десять лет после выхода книги в свет. Это не вполне воспоминания, где есть последовательность событий и сюжетов, это скорее эссе на тему взросления в нацистской Германии. Автор пишет о жизни до войны, опыте сотрудничества с Сопротивлением, задевшим его по касательной, службе в армии во время войны (сначала Франция, Россия, потом Германия), откуда он дезертировал к американцам весной 45-го.
Крюгер пишет, что за 12 лет правления Гитлера не встретил на своей родине, в берлинском пригороде Эйхкампе, ни одного настоящего нациста. Это общее место, служившее немцам самооправданием, но вызывавшее постоянные вопросы у всего остального мира, стало отправной точкой для его размышлений. Я не был нацистом, моя семья не была за нацистов, наши соседи, друзья, знакомые, знакомые знакомых тоже не были. А кто же голосовал за Гитлера, кто поддерживал его 12 лет? Мы, отвечает на это Крюгер. Я, моя семья, наши соседи, друзья, знакомые, знакомые знакомых.
Для 1966 г. это был прорыв. Сейчас, после многих и многих работ художественных и научных, немцы Третьего рейха – активные и пассивные пособники Гитлера, простые обыватели, участники Сопротивления – изучены и понятны гораздо больше. Пора самокопания прошла, ее место занял холодный анализ. Но ценность книги Крюгера именно в том, что она была первой, кто показал немцам самих себя (на английский она была переведена, как ни странно, только через много лет). Именно психологическая сторона жизни в Третьем рейхе вызывает особый интерес в работе Крюгера. На мой взгляд, последняя глава, о его посещении процесса против служащих Освенцима, вышла сильнее всего.
Пусть и в самом конце, но два слова об авторе. Хорст Крюгер (1919–1999) работал литературным редактором на радио, после выхода в свет «Разрушенного дома» стал писателем, публикуя в основном статьи о своих путешествиях.
Это хорошо написанная и переведенная книга, но скромно оформленная. Есть несколько примечаний редактора, наверное, их нужно больше.
Полиграфия ниже среднего (пухлый офсет, иллюстраций нет). Тираж 3000 экз.
Рекомендую всем интересующимся историей Третьего рейха как не новое, но вполне оригинальное погружение в душу среднестатистического немца тех лет.
© Как много писателей, как мало читателей…
Нелли Александровна Морозова, редактор и киносценарист, родилась в 1924 г. в Челябинске, в семье журналиста Александра Платоновича Моррисона, расстрелянного в 1937 г., и скульптора Веры Георгиевны Морозовой. Отца, молодого коммуниста с подмоченной, но тщательно скрываемой биографией (отец был дворянин и жандарм), «бросили», как тогда говорили, на «культуру», и перевели в 1931 г. в Таганрог заведовать местной газетой («Таганрогская правда»). Моррисон отнесся к местной культуре серьезно и к 1936...
Мать, которой очень повезло – вместо расстрела она, жена покушавшегося на Сталина, получила лишь ссылку (деревня под Уфой), после ареста Моррисона не затаилась. Отправив дочь к бабушке и братьям (весьма колоритные персонажи), она упорно боролась за освобождение расстрелянного (что стало известно лишь после реабилитации) мужа.
Нелли Александровна прожила долгую жизнь, успев, до своей кончины в 2015 г., увидеть напечатанной свою книгу воспоминаний, написанную ею, без надежды на публикацию, в 1970-е гг. Первый раз ее книга была издана еще в СССР, в 1990 г., и переиздана в 2011 г.
Воспоминания написаны человеком, знавшим толк в построении композиции: начинаются они в начале 1953 г., требованием ее начальника написать о своем отце (пришел донос – от сослуживицы Морозовой, как потом выяснилось). Это стало толчком для вспоминания о родителях и детстве – и завершается книга сообщением об отмене «дела врачей», сделавшей ненужной объяснения и оправдания.
Хорошо даны крупные планы, общие планы, флэшбэки, как бы мы сегодня сказали. Есть подлецы-доносчики, есть просто трусы, а есть глубоко порядочные люди, вроде Туркина, одноклассника Чехова, вместе с Моррисоном создавшего музей своего великого земляка. Когда знакомые на улицах Таганрога шарахались от Веры, жены врага народа, как от прокаженной, и переходили на другую сторону улицы, Туркин тоже переходил, но только для того, чтобы снять шляпу и через всю улицу громко спросить: «Как там наши в тюрьме?».
Есть учителя – милые и сладкие, но воспевавшие Павлика Морозова, есть строгие и замкнутые, но дававшие своим ученикам знания и пример стойкости характера. Есть много книг, Диккенс, конечно, и Толстой – мать Нелли, получившей от дяди четыре тома «Войны и мира», говорит дочери: «Неделю можешь не ходить в школу. Важнее без помех прочитать „Войну и мир“, чем сидеть на уроках».
Есть школа – точнее, школы – простые, деревенские, и крутые, городские, есть сценарный факультет ВГИКа (начав образование в нем в Ашхабаде, закончила после эвакуации в Москве). Есть «большое кино» рубежа 1940-1950-х гг. (хотя рассказ об этом менее интересен). Есть друзья и сослуживцы, которые остались в памяти Нелли Морозовой, воскресившей их для нас, есть (дополнением) воспоминания об общении с Е. С. Гинзбург. Есть, что очень ценно, «фотопослесловие» сына Нелли Александровны Л. В. Бахнова – о маме и всех ее родственниках, рассказ о которых оборвался на начале 1950-х гг.
Стильное оформление делает общение с этой книгой еще более приятным.
Рекомендую всем интересующимся историей нашей страны в 1930-50-е гг.
© Как много писателей, как мало читателей…
Автор этой интересной книги, Михаил Сергеевич Этцель (1937-), был главным инженером проектно-конструкторского института "Гипролесхим", работал в Министерстве лесной, бумажной и деревообрабатывающей промышленности СССР. Много ездил по Советскому Союзу, участвуя в наладке и пуске лесохимических предприятий.
С детства писал стихи (на мой вкус, так себе). Это вторая мемуарная книга автора (первую я не читал). Написана в 2015 г.
М. С. Этцель был из семьи ссыльных советских немцев....
С детства писал стихи (на мой вкус, так себе). Это вторая мемуарная книга автора (первую я не читал). Написана в 2015 г.
М. С. Этцель был из семьи ссыльных советских немцев. Попали под высылку немцев Поволжья, оказались в 1941 г. под Абаканом, где повезло – семья Этцель (муж с женой, дочь и сын) оказались под покровительством директора местного асбестового завода, человека грубого, но честного и справедливого, сумевшего защитить их от попыток чекистов придумать дело на ссыльных. Когда сын подрос, перебрались в Абакан, чтобы тот мог учиться в средней школе.
Рассматриваемый сборник состоит из двух частей: три повести общим объемом в 150 стр. (одна из которых занимает 12 стр., а другая - 25) и 10 рассказов еще на 150 стр.
«Повести» рассказывают об учебе главного героя, Миши Этцель, в 5–10 классах Абакана. Описаны, и очень интересно, события с конца 1940-х до конца 1950-х гг., включая учебу в институте в Красноярске. В рассказах говорится о более раннем (арест дяди в конце 1930-х, начало ссылки родителей) и более позднем времени (своя жизнь в конце 1960-х).
Написано хорошо, но тексту не помешал бы редактор. Вот пример формулировок: «Апофеоз преступлений Советской коммунистической Власти» (стр. 5). Всё понимаю по поводу «авторского видения», но правила русского языка никто не отменял.
Хорошее оформление (твердый переплет, офсетная бумага). Немного фотографий хорошего качества. Тираж 300 экз.
Очень рекомендую всем интересующимся историей нашей страны в 1940-50-е гг. как ценное редким и хорошо изложенным содержанием чтение.
© Как много писателей, как мало читателей…
Вот издание, которое вызвало большой интерес читателей – и заслуженный. Было любопытно почитать многочисленные рецензии на труд Дж. Бойд. Кто-то смело проецирует свои «иллюзии» от прочитанного на сегодняшний день, кто-то – чтобы не пропустили, выкладывает свою рецензию дважды (и модератор не возражает), все отмечают богатство и разнообразие содержания.
Но наши рецензенты – люди нежадные, оставили и мне маленькую полянку, чтобы поделиться своим впечатлением от прочитанного. Воспользуюсь этой...
Но наши рецензенты – люди нежадные, оставили и мне маленькую полянку, чтобы поделиться своим впечатлением от прочитанного. Воспользуюсь этой возможностью.
Джулия Бойд (1948-) – автор шести монографий. Сюжеты – самые разные: от истории мебели до жизни европейцев на Дальнем Востоке (с мужем-дипломатом она провела много лет в Азии). Карьера мужа привела ее, среди прочего, в Германию, где она жила на рубеже 1970-80-х гг. и, возможно, чувствовала себя «путешественницей по Германии» (оригинальное название рассматриваемой книги – «Путешественники по Третьему рейху»). Вслед за успехом ее работы 2017 г. подготовила (в соавторстве) «Историю деревни в Третьем рейхе» (2022). Активное творчество в таком возрасте – предмет моей личной зависти...
О содержании повторяться не стану, тут уже все сказано. Укажу лишь, что название «Жизнь накануне войны» не вполне точно – первые 70 стр. книги повествуют о событиях с конца Первой мировой до прихода Гитлера к власти, а последняя глава говорит о жизни иностранцев в Третьем рейхе во время Второй мировой. На мой взгляд, такое расширение хронологии только пошло книге на пользу, дав сюжету бОльшую глубину.
Ценно, кроме наличия большого количества редкой и весьма интересной информации, то, что автором дан вполне серьезный анализ тех или иных особенностей восприятия нацизма европейцами (игнорирование антисемитизма, увлеченность Гитлером, готовность поддержать его внутреннюю, да и внешнюю политику многими британскими офицерами и генералами, ветеранами Первой мировой, и проч.).
Отмечу, как безусловный плюс, наличие большого количества постраничных примечаний научного редактора Олега Пленкова, д. и. н., профессора СПбГУ, специалиста по нацистской Германии (плюс несколько комментариев от переводчика). Профессор Пленков деликатно (и часто) поправляет Дж. Бойд, ошибающуюся по разным частностям. Эти фактические ошибки не портят общего – высокого - впечатления от ее труда. Правда, профессор нашел не все ошибки. На стр. 77 сказано: «американский писатель и композитор Пол Боулз (который в книге Ишервуда Прощай, Берлин» фигурирует под именем Сэлли Боулз». Это не так: Сэлли Боулз у Ишервуда – это танцовщица кабаре (ее в экранизации Б. Фоссе книги Ишервуда блестяще сыграла Лайза Минелли). На стр. 233 Труман Смит берет интервью у Гитлера в... 1905 г. («тридцатью годами ранее», вероятно – тринадцатью). Уважаемый О. Пленков мог бы выправить, наверное, и разнобой в переводе – известный архитектурный стиль переводчиком А. Андреевым именуется то Баухаусом, то Бахаусом. Добавлю, что издательство немного, на мой взгляд, неэтично поместило на обложку отредактированной О. Пленковым книги его похвалу последней, ну да ладно – она и правда того стоит.
Оформление – так себе, об этом уже писали. Иллюстраций нет, но есть карта, что лучше, чем ничего. Книжка вышла толстая и мягкая, держать ее в руках неудобно.
Очень рекомендую эту добротную публикацию всем интересующимся историей международных отношений и жизнью Германии в 1920-40-е гг.
© Как много писателей, как мало читателей…
Анна Юрьевна Белорусова, автор рассматриваемого труда – внучка героя книги Петра Ивановича Колесникова, лично его не заставшая, но сохранившая воспоминания о нем родных. Это второе издание данной книги, выпущенной в год 100-летнего юбилея Гражданской авиации России.
В ней интересно и обстоятельно рассказано о мало известной, но ценной и достойной внимания странице нашей истории – деятельности Московской авиагруппы особого назначения ГВФ (с конца 1942 г. – 1-ая авиационная транспортная дивизия...
В ней интересно и обстоятельно рассказано о мало известной, но ценной и достойной внимания странице нашей истории – деятельности Московской авиагруппы особого назначения ГВФ (с конца 1942 г. – 1-ая авиационная транспортная дивизия ГВФ, позже – 10-ая гвардейская). В ней были сосредоточены тяжелые самолеты Аэрофлота и транспортные самолеты гражданской авиации. Использовать транспортные самолеты в военной обстановке наши летчики не умели, учились этому прямо во время войны, с неизбежными потерями. Со временем летчики (все асы своего дела) овладели соответствующими маневрами, на транспортники поставили пулеметы и посадили стрелков, превратив медленные и безоружные самолеты в достойного противника даже для немецких истребителей. Последнему помогло и то, что летать на свои задания (то с десантниками на борту, то к партизанам) пилоты МАОН предпочитали по ночам. Правда, большие, тяжелые самолеты было сложно сажать на неподготовленных площадках, поэтому часто случались аварии.
Но летать приходилось тогда, когда приходил приказ – то с десантниками на борту, то с блокадниками, ранеными, разведчиками и диверсантами, а также продуктами, боеприпасами и оружием, топливом – в общим, со всем и всеми, что было нужно. Груз порой бывал неожиданный – напр., в 1942 г. в Шотландию и обратно возили предсовнаркома Молотова на переговоры с Черчиллем.
Одна глава посвящена пребыванию советских летчиков в Англии (для чего их там готовили, автор пыталась выяснить, но не преуспела – обучение пилотированию британских самолетов было лишь одной из причин) и английскому опыту бомбардировок Германии.
Книга состоит из 14 глав и списка использованной литературы и источников. Автор много работала с архивными документами, которые обильно цитируются в книге. В ее исследовании содержится большое количество информации (включая техническую), но изложена она совсем нескучно. Главные герои, конечно, не самолеты, а люди – смелые и незаурядные (и в книге много их фотографий, что здорово). Каждый полет был испытанием на прочность, где проигрыш – это жизнь экипажа и того, кого он везет.
Хорошее оформление (твердый переплет, офсетная бумага). ОЧЕНЬ много иллюстраций – и хорошего качества. Я вот даже не припомню книгу не люксового исполнения, где обычные ч/б фотографии были столь замечательно переданы. Оказывается, так тоже можно… Тираж 2000 экз.
С удовольствие рекомендую эту богатую необычным содержанием и весьма добротно оформленную работу всем интересующимся историей Великой Отечественной войны.
© Как много писателей, как мало читателей…
Про Тэффи много слышал, представлял ее в основном по репутации остроумной женщины и писательницы. Причем остроумной не только в публичной, но и во вполне себе частной жизни. Вот она в переписке (уже в эмиграции) с Буниным. Бунин: «А засим, сударыня, целую Ваши ручки, штучки, дрючки». Тэффи: «Дорогой Иван Алексеевич! Если ручки мне иногда еще целуют, то штучки и тем более дрючки никто уже лет сорок не целовал». Женщина с чувством собственного достоинства, сразу видно.
Покупая этот сборник,...
Покупая этот сборник, рассчитывал познакомиться с неизвестной мне Тэффи. В общем, познакомился, хотя рассчитывал на большее.
Сделаю шаг назад – к автору. Надежда Александровна Лохвицкая (1872–1952) была до революции очень известна. Она оставила огромное наследие: рассказы, пьесы, фельетоны, стихи, даже песни. Всех их объединяли зоркий взгляд автора и непревзойденный стиль. Ее песенки пели, стихи декламировали, ее пьесам аплодировали, ее фельетоны расходились на цитаты. Но в 1918 г., узнав об аресте артистки, исполнявшей со сцены ее произведения, она уезжает – из Петрограда в Москву, оттуда на гастроли в Киев и далее в Одессу, Новороссийск, Константинополь. В 1920 г. Тэффи уже в Париже, где в 1931 г. выйдут отдельной книгой ее «Воспоминания», до этого публиковавшиеся в виде отдельных очерков в эмигрантской газете «Возрождение». Эти «Воспоминания» - повествование от пути из Москвы до Новороссийска по России, охваченной Гражданской войной.
«Моя летопись» появилась схожим образом. От случая к случаю, как правило, печальному (смерть), Тэффи создавала заметки о встретившихся ей в жизни людей. Кого-то знала лучше и долгое время, с кем-то пересекалась разово. Обо всех писала искренне, хоть нередко сглаживала что-то. При этом она всё время подчеркивала – важно сохранить память о человеке, причем любую. Хорошо видно (и ценно), что Тэффи может быть очень наблюдательной и точной в характеристиках. В 1905 г. в редакции одной из левых газет Тэффи общалась с Лениным. Он ей очень не понравился, хотя будущего диктатора она в нем не увидела. Хорошо – без оговорок, как о других – отзывается о Гумилеве и Репине. Недобро – об А. Толстом. Совсем плохо – о собратьях-интеллигентах в Киеве и Одессе. Но там ей пришлось пережить откровенное предательство (в отличии от дороги из Москвы в Киев). Правда, и это не помешало ей сохранить трезвую голову, чуткое сердце и готовность посмеяться (в том числе над собой) даже в самой безвыходной ситуации.
В книге есть небольшая, но хорошая вводная статья А. Бабушкиной (она же составитель и автор комментариев). Тексты Тэффи состоят из двух частей: «Моя летопись» занимает 225 стр., а «Воспоминания» - 175 стр. Заметки разные – от трех до 30 стр.
Данное собрание мемуарных очерков Тэффи неоднократно издавалось ранее. Рассматриваемая публикация – не просто не лучше других, но заметно хуже. Во-первых, часть очерков («Василиска», «Шаляпин») по непонятной причине не вошла в данный сборник. Во-вторых, примечаний мало, для неподготовленного читателя их будет недостаточно.
Стильное оформление, твердый переплет, хорошая офсетная бумага, иллюстраций нет. Тираж 4000 экз. Есть немного постраничных комментариев. Некоторые из последних носят странный характер, напр. «Стихотворение И. Северянина цитируется неточно» (с. 96). А как – точно, не написано, хотя это общепринятая практика.
В общем, с некой осторожностью рекомендую данное издание всем интересующимся отечественной культурой (и историей) первой четверти 20 в. Тэффи, как бы не были не полны представленные здесь ее тексты и тексты о ней, всегда неповторима и оригинальна, а эти качества никогда не стареют.
© Как много писателей, как мало читателей…
Константин Николаевич Соколов (1882–1927) вырос в семье высокопоставленного царского бюрократа. Окончив юрфак столичного университета, остался там преподавать – читал курс госправа (это ему потом пригодилось – и припомнилось, смотря с чьей позиции смотреть на его деятельность). Вступив в партию кадетов, стал с временем членом ее ЦК, был завотделом иностранной политики кадетской газеты «Речь». Всё было хорошо до Октябрьского переворота. С периодическими поездками на юг продержался в Петрограде...
У Деникина стал начальником известного (и не с лучшей стороны) ОСВАГа – осведомительного агентства белых. Параллельно редактировал местную кадетскую газету. В 1920 г. эмигрировал в Болгарию, преподавал право в Софийском университете.
В своей книги Соколов рассказывает о своей жизни с конца 1917 г. по весну 1920 г. (т. е. порядка 2,5 лет). Предстает как достаточно влиятельный и информированный участник описываемых событий (при этом не переоценивает себя). Показывает в своих воспоминаниях внутреннюю кухню деникинского правительства, что особенно ценно. Симпатизирует Деникину, но в свое время поддержал Врангеля. Мнение главы ОСВАГа много значит, хотя степень его объективности может быть оспорена.
Со страниц книги Соколова перед нами предстает довольно неприглядная картина деникинского тыла, неустройство которого стало одной из главных причин конечного разгрома Вооруженных сил Юга России красными. А неустройство прямо проистекало из неспособности наладить гражданское управление на контролируемых белыми территориях. Особое совещание при главкоме Деникине, часто называемое правительством, настоящим правительством не было, являясь лишь совещательным органом при Деникине, для которого его решения были только рекомендациями, чаще всего не выполнявшиеся последним. Реальная власть на местах была у военных губернаторов и командиров воинскими соединениями, без особых затей игнорировавшими Особое совещание.
ОСВАГ, что признает сам Соколов, на подконтрольной белым территории был абсолютно неэффективен, воспроизводя лишь тезисы Деникина, а программа последнего отличалась простотой (или примитивность, как кому больше нравится) и малопривлекательностью для основных слоев населения. Идея непредрешенчества (откладывание всех важнейших вопрос до будущего Учредительного собрания) отталкивала от добровольцев все национальные и автономные образования, включая казачьи. Большинство ОСВАГовцев было кадетами, как и Соколов, и разделяли взгляды Деникина на «единую и неделимую Россию», воспроизводя их в свой пропаганде. Отсюда непрекращающиеся конфликты Деникина с донцами и кубанцами, кончившиеся вооруженным конфликтом последних с добровольцами.
Есть небольшое введение об авторе и его труде (объемом в пять стр.), непонятно кем написанное (вероятно, редактором Н. В. Кондратьевым). Обстоятельные комментарии на 110 стр. – в абсолютном большинстве биографические справки. Уточню сказанное рецензентом В. Петрищевым в его обстоятельной заметке о рассматриваемой книге. Он сетует, что иностранные слова, встречающиеся в книге, не переведены. Это не так – их перевод дан именно в комментариях. Хотя было бы удобнее сделать это в постраничных примечаниях.
Впервые книга Соколова была издана в 1921 г. в Софии, и с той поры остается одним из важнейших свидетельств о правлении генерала Деникина.
Типовое серийное оформление. Мелкий шрифт. В конце подборка ч/б иллюстраций традиционно среднего качества, где представлена лишь одна, и та плохая, фотография Соколова. Тираж 800 экз.
Рекомендую это хорошо написанную и в целом добротно изданную работу всем интересующимся историей Гражданской войной в России.
© Как много писателей, как мало читателей…
Автор этого дневника, барон Модест Андреевич Корф (1800–1876), известен (или, точнее, малоизвестен) в разных ипостасях. Он соученик Пушкина по Лицею (о котором (Пушкине) Корф не вспоминает), просвещенный бюрократ-интеллектуал, занимавший должности управляющего делами Комитета министров, секретаря Госсовета, директора Публичной библиотеки. С 1831 г., когда Корф поднялся на самый верх служебной лестницы, как он сам пишет, «все реформы, все движения государственной мысли совершались по большей...
Корф работал рядом и вместе (в разное время и на разных уровнях) с такими выдающимися государственными деятелями первой половины 19 в., как Сперанский и Канкрин (о первом, кстати, как о человеке Корф пишет весьма нелицеприятно).
Барон вел дневник в 1838–67 гг., правда, с 1850-х гг. записи стали редкими и нерегулярными. Текст дневника был давно известен историкам, но выходил в печать лишь во фрагментах, полностью никогда не издавался.
А жаль - трудно найти государственного, общественного деятеля, а также деятеля культуры того времени, которому Корф не уделил внимания на страницах своего дневника. При этом описание и людей, и событий отличается у него высокой достоверностью.
В частности, из дневников Корфа складывается очень любопытный портрет Николая I, которого Корф лично хорошо знал на протяжении многих лет. При этом император, хоть и считал последнего своим «творением», но относился к нему, по мнению Корфа, хоть и весьма милостиво, однако порой пристрастно, не жалея, впрочем, для него и его родных различных наград и поощрений.
На страницах записок Корфа встают не только образы его современников, но, что не менее ценно, выявляется психологический портрет (сознание, модели поведения, «символ веры») целого слоя высших чиновников, сформировавшихся еще при Александре I, занявших высокие посты в николаевское царствование и активно участвовавших в процессе переустройства страны в середине века.
Написано хорошо и интересно. Лишь изредка автор увлекается какими-то сюжетами, напр., в истории с подготовкой министерских отчетов. А так подробное изложение фактов и (местами) обильное цитирование документов бывает вполне уместно.
Хоть рассматриваемый дневник описывает события 1838 г., автор в нескольких случаях обращается воспоминаниями к более ранним событиям: началу своей служебной карьеры, холере 1831 г. и проч.
Есть введение на 15 стр. с характеристикой автора и его трудов. Сам дневник занимает 200 стр. Комментарии к нему – всего три страницы (скупенько, тем более что есть термины, события и люди, о которых можно и нужно было бы написать отдельно).
Хорошее оформление (твердый переплет, офсетная бумага). Тираж 500 экз. Иллюстраций нет. Мелкий шрифт. Имеется именной указатель. Любопытно, что на предпоследней странице книги (с выходными данными) указано, что дневник относится к 1840 г.
Очень рекомендую это добротное издание, подготовленное сотрудниками Института российской истории РАН, всем интересующимся историей нашей страны в николаевскую эпоху, как весьма ценный источник.
© Как много писателей, как мало читателей…
Достаточно нетипичный случай. Покупал книгу, думая, что бОльшая ее часть будет содержать воспоминания адмирала Кедрова – человека не самого известного, но от этого не менее любопытного. По факту автобиография Кедрова занимает всего 45 стр. без примечаний, а остальное – различные приложения (общим числом в 37 документов). Но эти самые приложения оказались не менее интересными, так что приобретением я вполне доволен.
Михаил Александрович Кедров (1878–1945) – пример того, как можно сделать...
Михаил Александрович Кедров (1878–1945) – пример того, как можно сделать блестящую карьеру, не будучи аристократического происхождения. Окончил первым по списку Морской кадетский корпус, а также (большая редкость для морского офицера) Михайловскую артиллерийскую академию. Принял участие в русско-японской войне, побывав и в Порт-Артуре (под начальством С. О. Макарова), и в Цусимском сражении. Считался авторитетом среди морских артиллеристов, активно выступал за обновление ВМФ империи. В 34 г. был удостоен свитского звания флигель-адъютанта, в 36 стал командиром одного из новейших линкоров, в 37 – контр-адмиралом, а в 38 (после Февральской революции) – фактическим управляющим Морским министерством. Все чины получал досрочно, что сильно раздражало многих и многих как выше, так и ниже его по служебной лестнице. Но даже его противники, видя в Кедрове беззастенчивого карьериста, воздавали должное его личной храбрости, выдающимся способностям, боевому и служебному опыту, инициативе и добросовестности.
В годы Гражданской войны отметился в последней крупной операции белого флота – именно он руководил окончательной подготовкой и проведением грандиозной эвакуации Русской армии Врангеля и многочисленных беженцев из Крыма в ноябре 1920 г., а затем возглавил переход русской эскадры в Бизерту. Примеров столь масштабной и сложной операции, осуществленной в сроки и успешно, найти сложно.
Кедров, будучи человеком незаурядным, и в эмиграции, где ничего прежнее – флигель-адъютантские аксельбанты, адмиральские погоны, высокие должности – роли не играла, себя не потерял. Имея высшее технические образование и свободно владея французским, сдал во Франции соответствующие экзамены и стал полноценным инженером. Общественную деятельность не оставил, возглавив военно-морской отдел РОВС. Интересно, что, будучи до Великой Отечественной из числа сторонников нацизма, после нападения Гитлера на СССР поддержал Советскую Россию.
Написал автобиографию в 1933 г. по заказу Русского заграничного исторического архива в Праге. Писал по памяти, не имея на руках каких-либо официальных документов или дневников. Текст очень субъективен, как по понятным причинам (ошибки памяти), так и сознательно, когда автору было выгоднее показать себя в более симпатичном свете (это хорошо показано в приложениях и примечаниях).
Есть вводная статья на 10 стр. с краткой информацией о Кедрове. До последнего времени о нем писали в основном заграницей, в отечественной литературе он был забыт.
Автобиография с примечаниями занимает 80 стр., остальное – приложения (в основном различные архивные документы) на 100 с небольшим страниц.
В принципе, здесь интересно всё: и автобиография, и дополнительные документы, и рассказы о русско-японской войне, и о Первой мировой, и о Гражданской.
Хорошее оформление (твердый переплет, офсетная бумага). Есть вклейка с ч/б фотографиями хорошего качества. Тираж 600 экз. Много указателей: в т. ч. развернутый именной. Вообще, очень солидное издание, почти образцовое. Рекомендую его всем, интересующимся историей нашей страны в первой четверти 20 в.
© Как много писателей, как мало читателей…
Недавно я прочитал книгу одной американской исследовательницы, рассказавшей об «красных американках» - женщинах, приехавших в Советскую Россию в поисках мечты (Джулия Микенберг: Американки в Красной России. В погоне за советской мечтой, https://www.labirint.ru/books/924424/). Мечты о свободе, равенстве, возможности творить без ограничений. И о том, с чем эти американки столкнулись в СССР в 1920-30-е гг., реализуя свои надежды.
Своеобразным продолжением труда Микенберг стала рассматриваемая...
Своеобразным продолжением труда Микенберг стала рассматриваемая книга, которая повествует еще об одном любопытном человеческом опыте – истории посещения СССР в конце 1920-х гг. одним американским журналистом.
Этого журналиста, Джорджа Сильвестра Вирека (1884–1962), можно было смело сделать героем отдельной книги. Он родился в Берлине, в семье депутата рейхстага от социал-демократической партии. Причем Вирек-старший был внебрачным сыном очень красивой театральной актрисы от… императора Вильгельма I! А шафером на его свадьбе был Энгельс. В общем, «всё смешалось в доме Виреков». Отсидев год в тюрьме за нелегальную политическую деятельность (папаша не вмешался, надо понимать), стал журналистом. В конце 19 в. Виреки уехали в США, где глава семьи стал заметной фигурой среди германо-американцев.
Сын продолжил дело отца, пойдя по журналистской стезе. В годы Первой мировой активно агитировал против Антанты и вступления США на ее стороне в войну. Считался мастером интервью, встречался и беседовал с Муссолини и Гитлером. При этом был умеренно левых взглядов, что привело его к идее поездки в СССР.
Побывав в июле 1929 г. в Москве, и не встретившись с лидерами первого плана, Вирек собрал достаточный материал для трех больших очерков, появившихся в Saturday Evening Post, перевод которых и составил основу этой книги. Хотя дальше Москвы и Ленинграда он не попал, но, получив гору статистических материалов, попытался описать и развитие советского государства, и то, как живут простые люди. Впечатления от последнего оказались безрадостными: очереди, дефицит простых бытовых вещей, полуголодное существование большинства населения даже в крупных городах, «квартирный вопрос», бюрократическая неразбериха и тотальная пропаганда.
Но в очерках Вирека, не стеснявшегося в формулировках, нет ни высокомерия над «азиатами», ни насмешек над бедной и неустроенной жизнью. Зато есть сочувствие к людям, которых политика властей поставила в такие тяжелые условия. Статьи Вирека хорошо написаны (и хорошо переведены). Автор демонстрирует точный и уверенный анализ ситуации в СССР, без эмоциональных и пропагандистских лозунгов и штампов.
Часть его материалов и материалов его коллег было любопытно прочитать, часть – нет. Пообщавшись с большевиками второго эшелона (Чичерин, Раковский, Красин), Вирек достаточно подробно рассказал о них, но не всё здесь было интересно. Я бы оставил половину текстов как действительно ценных, но издание в том виде, в каком оно представлено, имеет право на существование.
Поездка Вирека в СССР укрепила его в антикоммунистических взглядах, которых он придерживался всю оставшуюся жизнь. Однако с 1932 г., после победы на выборах Рузвельта, антикоммунизм стал в США немодным, поэтому журналистская карьера Вирека пошла на спад.
Пронемецкую пропаганду, которой он отдал дань в годы Первой мировой, Вирек не оставил и позже, всячески расхваливая Гитлера и Третий Рейх, за что отсидел в 1943–47 гг. почти четыре года в тюрьме, о чем выпустил впоследствии откровенные воспоминания. Последние годы доживал тихо, издавая стихи, не получившие высокой оценки критиков.
Издание начинается с обстоятельной вводной статьи об авторе и его работах (почти на 30 стр.) составителя и одного из переводчиков В. Э. Молодякова. Имеется небольшое количество примечаний составителя – от сколь-либо подробного комментирования он сознательно оказался.
В книге впервые опубликованы архивные материалы о предыстории вояжа Вирека в Москву, а также представлены несколько текстов авторов из ближайшего окружения Вирека о Советской России.
Данная публикация состоит из двух частей: статьи самого Вирека и документы о его поездке в СССР (объемом в 120 стр.) и материалы о России его коллег (объемом в 85 стр.).
Хорошее оформление (твердый переплет, офсетная бумага). Есть расширенный именной указатель, список литературы о Виреке. Иллюстраций нет. Тираж 1000 экз.
Рекомендую как любопытный второго плана материал по истории нашей страны в 1920-е гг.
© Как много писателей, как мало читателей…
Александр Александрович Савинский (1868–1934), чье происхождение не вполне ясно, окончив юрфак столичного университета, поступил в 1892 г. на службу в МИД и провел там, в разном качестве, всю свою профессиональную жизнь. Ответственный и исполнительный сотрудник, он служил при трех министрах (Ламздорф, Извольский, Сазонов) начальником их канцелярии, был посвящен во все государственные секреты (в частности, шифровал и расшифровывал личную переписку русского и немецкого императоров), неоднократно...
Воспоминания Савинского интересно читать как для понимания международных отношений того времени, так и внутренней политики России глазами просвещенного, высокопоставленного бюрократа, к тому же хорошо владеющего пером (ну, здесь еще и переводчик помог). Однако ценность сообщаемой в этой книге информации неравнозначна. Во-первых, это не автобиография, где есть начало и конец (пусть и промежуточный) жизненного пути. Повествование, начатое на событиях 1900 г., оборвано почти на полуслове – рассказ доведен до середины 1916 г., до разрыва Болгарией отношений с Россией и возвращения автора в С.-Петербург. Во-вторых, информация здесь дана неравномерно – где-то очень подробно, где-то широкими мазками. Треть книги (110 стр.) посвящено Болгарии, где Савинский был послом в 1914–15 гг., и сообщаемого здесь, почти с дневниковой точностью, избыточно много, представляя ценность прежде всего для историка дипломатии. Любопытно было читать о пребывании Савинского послом в Швеции (1912–13 гг.). Некоторые главы, рассказывающие о заграничных поездках автора, напоминают скорее записки туриста (эдакий травелог), а не дипломата. Много говорится о приемах, торжественных встречах и проводах, охоте и др. мероприятиях.
Задача Савинского, когда он брался за перо, было, судя по всему, в осмыслении недавнего прошлого, объяснении того, что привело к Первой мировой войне (и своему месту в ней). В войне автор винит только Вильгельма II и Австрию. По мысли Савинского, первый долгое время пытался увлечь Николая в свои сети и выстроить с ним антибританский союз, а когда не вышло – обратился против России.
Писал свои воспоминания Савинский в эмиграции, в первой половине 1920-х гг. В печати они вышли в 1927 г. в Лондоне на английском языке. При написании книги автор пользовался некоторыми сохранившимися у него дневниками разных лет, различными записями и копиями дипломатических документов. Все они обильно цитируются в тексте.
Воспоминаниям А. А. Савинского предпослано небольшое предисловие (объемом в пять стр.), где говорится об авторе и его труде. Текст сопровождают примечания на 40 стр., подготовленные А. Ю. Лошаковым (он же составитель и переводчик).
Хорошее оформление – твердый переплет, офсетная бумага. Чуть уменьшенный формат. Неудобная странность – узкие поля справа и слева и широкие внутри листа. Есть вклейка с качественными архивными фото. Имеется именной указатель. Тираж 1000 экз.
Безусловно рекомендую это симпатичное издание всем интересующимся историей нашей страны в начале 20 в., особенно ее внешней политикой. Хорошим добавлением к воспоминаниям Савинского будут «Записки бывшего директора департамента Министерства иностранных дел» Вл. Лопухина (https://www.labirint.ru/books/396212/).
© Как много писателей, как мало читателей…
Много раз бывал в Калининграде и области, история этой бывшей восточно-прусской провинции всегда привлекала меня. Думал, что один из самых значимых эпизодов – штурм Кенигсберга – эта работа закроет. Увы, мои ожидания она не реализовала…
Книга Г. В. Кретинина состоит из введения/заключения, трех основных частей и приложения на 30 стр., где дана историография темы. Автор активно использовал различные документы, включая отечественные архивы. Немецкая литература представлена меньше, а зарубежные...
Книга Г. В. Кретинина состоит из введения/заключения, трех основных частей и приложения на 30 стр., где дана историография темы. Автор активно использовал различные документы, включая отечественные архивы. Немецкая литература представлена меньше, а зарубежные архивные данные, судя по всему, вообще не привлекались. Подобный подход делает рассматриваемую работу несколько односторонней и лишает ее необходимых глубины и масштаба.
Посмотрев на список литературы, я первоначально подумал, что это перепечатка гораздо более раннего издания – начала 2000-х гг., но нет – это современное исследование, которое, к сожалению, остановилось на уровне исторической науки рубежа 1990-2000-х гг., не добавив, пожалуй, ничего своего…
При этом автор данной публикации – не новичок в своём деле. Геннадий Викторович Кретинин (1948-) вырос в семье не просто ветеранов Великой Отечественной, а непосредственных участников боев за Восточную Пруссию. Кадровый военный, много лет отслужил в армии в военно-инженерных частях, полковник в отставке. Кандидат военных и доктор исторических наук. Долгие годы преподавал в военном училище, а позже – в Калининградском (Балтийском) университете. Профессор. Автор многочисленных монографий, учебников, статей, в том числе по истории балтийского региона.
Тему для изучения выбрал соответствующую – интересную и актуальную.
В конце лета – начале осени 1944 г. советские войска, после тяжелых и кровопролитных боев, нуждались в отдыхе. Впереди их ждало новое наступление – по территории Восточной Пруссии. Во введении автор дает хорошую оценку природным условиям этого региона. Г. В. Кретинин обстоятельно показывает, как еще со второй половины 19 в. данная территория готовилась немцами как военный плацдарм против России и была весьма хороша укреплена последними. Немцы во время Второй мировой войны потратили дополнительные и немалые усилия на подготовку к будущим боям в Восточной Пруссии – и не ошиблись, война в конце концов пришла и на их землю.
Исходя из своих представлений о боях на территории Восточной Пруссии, автор рассматривает битву за Кенигсберг как составную часть Восточно-Прусской кампании 1944–45 гг., поэтому рассказ о штурме будущего Калининграда начинается с середины книги и посвящено ему скупых 40 страниц. Так что в названии книги честнее было бы сменить последовательность событий, поставив бои за Кенигсберг на последнее место…
Немецкие солдаты, и без того очень хорошие бойцы, к защите своей территории были особо мотивированы и поэтому, как пишет Г. В. Кретинин, действовали яростно и изобретательно, активно маневрировали, заставляя наши части пробивать себе дорогу дорогой ценой.
Описание событий, которые мы найдем под обложкой этой книги, носит чисто военный характер: здесь нет ни политики, ни людей, ни идеологии. Написано сухо, автор всё время говорит о подвигах наших бойцов и командиров, но никакой конкретики не предлагает, что выглядит просто странно.
Типовое оформление. Иллюстраций нет. Есть вклейка с цветными картами. Имеется список литературы и источников, а также географических названий. Тираж 1000 экз.
Готов порекомендовать этот труд всем интересующимся историей завершающего периода Великой Отечественной войны, но труд, темы не закрывший, да и вообще местами довольно неинтересный и поверхностный.
© Как много писателей, как мало читателей…
Данная работа впервые вышла в США в 2017 г. Ее автор, Джулия Л. Микенберг (1968-), выросла, как она сама пишет, с любовью к русской культуре, сформировавшейся во многом под влиянием дедушки. Интерес к детским книгам американской писательницы Р. Э. Кеннел привел Микенберг к открытию, что миссис Кеннел провела несколько лет в Сибири, а дальше – к знакомству с забытой, но заметной когда-то группой американских реформаторов, интеллектуалов и представителей творческого авангарда, восхищавшихся...
Рассматриваемое издание состоит из четырёх частей. Первая часть рассказывает об американках, помогавшим русским революционерам до 1917 г. (и покоренных Россией). Вторая – об американках, работавших в России и для России во время Гражданской войны и голода. Следующие главы рисуют разнообразные (как правило малоизвестные) страницы истории нашей страны в 1920-30-е гг. Напр., очень интересен опыт создания детской колонии им. Дж. Рида как пример столкновения идеалистических представлений и реальности жизни в СССР в 1920-е гг. Американская колония «Кузбасс» (в Кемерово) – еще один образец интересной судьбы различных людей, приехавших в Советскую Россию строить здесь новую жизнь (в том числе и свою). Отдельная глава показывает историю А. Дункан в России (до и после революции, до и после ее брака с Есениным). А еще здесь повествуется о журналистах, киноактерах, танцовщицах и других американцах (и русских), ставивших различные (удачные и не совсем) опыты на советской почве. В целом в книге Микенберг можно найти много портретов обычных и не очень людей, наших и иностранцев – с их надеждами и разочарованиями, достижениями и провалами.
Автор с симпатией описывает СССР того времени, пытаясь объяснить, что притягивало к «красному Иерусалиму» (Москве) разных независимых, образованных и отважных «новых женщин» из далекой Америки. С ее точки зрения, «страна, которая хотя бы на словах ставила во главу угла не извлечение личной выгоды, а общественное благо, уже внушала огромную надежду многим американцам (и вообще жителям Запада) – из тех, кто задумывался о пагубности социума, основа которого – промышленный капитализм» (стр. 9). Микенберг полагает, что американки, которых влекло в «красную Россию», «надеялись на то, что наступит новая эпоха возможностей: женщины обретут не просто политические права и экономическую независимость, но и равенство в любовных союзах, будут наравне с мужчинами строить новый мир и бесклассовое общество, где культура, образование и общественное благополучие будут цениться выше, чем барыши и нажива» (стр. 11). Впоследствии, когда реалии сталинской эпохи затмили пропагандистские плакаты, романтика революционной России и утопические фантазии, оживлявшие эту романтику, объявили наивными, неразумными и даже опасными. В ситуации, когда для большинства американцев с конца 1940-х гг. СССР стал «империей зла», сторонники восторженных высказываний о советском эксперименте или брали свои слова назад или предпочитали помалкивать. Так и закрылась одна из любопытных страниц истории советско-американских отношений, которую смогла, пусть и отчасти, открыть Дж. Микенбург в своем обстоятельном труде.
С отечественными архивами автор, похоже, не работала, но подняла множество американских первоисточников, что делает ее исследование и насыщенном разнообразными фактами, и просто увлекательным. Конечно, это настоящая академическая работа, но написанная отнюдь не сухо.
Хорошее оформление (твердый переплет, офсетная бумага). Иллюстраций нет. Мелкий шрифт. Есть список сокращений и именной указатель. Хороший перевод. Имеются примечаний переводчика. Тираж 1000 экз.
Рекомендую данную публикацию всем интересующимся историей нашей страны в 1920-30-е гг. Уверен, вы найдете в нем много любопытных деталей.
© Как много писателей, как мало читателей…
Два специалиста по истории отечественных спецслужб – Артем Борисович Гуларян (1966-), к. и. н., доцент кафедры философии и истории Орловского государственного аграрного университета, и Александр Юрьевич Саран (1958-), д. и. н., профессор кафедры истории, политологии и государственной политики Президентской академии, выпустили капитальное исследование, оказавшееся несколько на периферии ученого мира.
Цели своего исследования они обозначили следующим образом. Взяв для сравнения два не схожих,...
Цели своего исследования они обозначили следующим образом. Взяв для сравнения два не схожих, но типичных для своего региона района – Омское Прииртышье и Орловское Поочье – рассмотреть внутри 1922–34 гг. (период развития спецслужб между ВЧК и НКВД) оргструктуру и кадровое обеспечение соответствующих органов, изучить их участие в борьбе с политической и религиозной оппозицией, проанализировать деятельность ГПУ/ОГПУ по противодействию «исторической контрреволюции» и изоляции «социально чуждых элементов и групп», установить роль омских чекистов в противостоянию внешним угрозам безопасности советского государства.
Получилась очень основательная, чисто академическая работа. Авторы используют разнообразные источники – в основном открытые материалы, но также много привлекали архивы. Как результат, книга содержит огромное количество разнообразной информации, знакомство с которой требует внимательной работы от читателя.
Авторы отмечают, что «еще далеко до выработки непротиворечивой модели функционирования политической системы нашей страны, в которой объективно и всесторонне определялись бы место и роль органов госбезопасности» (стр. 57). Причем единства нет ни среди специалистов по данной теме, ни среди простых граждан и политиков. При этом, по мнению Гуляряна и Сарана, особенно неравномерно раскрыта история органов госбезопасности на региональном уровне.
То, чем занималось тогда ГПУ/ОГПУ, называлось «политический контроль за населением» или «обеспечение лояльности населения». Авторы, не становясь ни одну сторону (однозначно осуждающих или оправдывающих тогдашнее государство и его спецслужбы), показывают деятельность последних по реализации генеральной линии партии, как тогда говорили. Особенно интересно было читать о событиях 1920-х и начала 1930-х гг., поскольку этот период обычно западает между «красным террором» времен Гражданской войны и массовым террором второй половины 30-х. В частности, здесь можно найти много редких и ценных сведений об участии ОГПУ в реализации политики коллективизации.
Рассматриваемый труд состоит из пяти глав (объемом от 50 до 180 стр.), введения и заключения, а также приложения почти на 100 стр. Во введении дана постановка проблемы, проведен анализ источников и литературы по теме. Авторы жалуются на скудость источниковой базы (многие архивы закрыты или малодоступны для исследователей). В конце предложен весьма любопытный список сотрудников ВЧК/ОГПУ, но структура его носит несколько хаотичный характер.
Хорошее оформление (твердый переплет, офсетная бумага). Иллюстраций нет. Много опечаток. Есть повторы текста.
Уверенно рекомендую этот основательный том всем интересующимся историей нашей страны в 1920-30-е гг.
© Как много писателей, как мало читателей…
Свою библиотеку я начал собирать более или менее сознательно 40 лет назад. За эти годы собрал несколько тысяч томов (ну, не томов-томов, а книг, хотя «томов» звучит лучше). Покупается, понятно, то, что собираюсь прочесть сам, а поскольку читаю я для собственного удовольствия, а не по службе, то отбор ведется достаточно строгий – процент неудачных покупок невелик. Но всё же он присутствует, и на рубеже ушедшего/пришедшего годов мне довелось прочитать несколько неудачных работ. Вт еще одна из...
Воспоминания Александрины де Эшероль (1779–1850) вышли в 1843 г. на ее родине, в небольшом французском г. Мулен, под названием «Несколько лет моей жизни» и прошли довольно незаметно, хотя были довольно быстро переведены на английский и изданы в Лондоне, а в 1879 г. – в Париже под названием «Благородная семья во времена террора». Последняя публикация была замечена, вновь издана на английском и переведена на русский язык известным нашим историком Вл. Герье для «Исторического вестника» (№№7-8, 1882 г.). Рассматриваемое издание – это неряшливый репринт с той давней публикации с небольшими и странными добавлениями.
Оригинальный текст был сокращен Герье – ушли «повторения и лирические места», плюс в пересказ на одну страницу сведены заключительные главы. За это, прочитав книгу, я г-ну Герье только признателен.
Основное содержание книги укладывается в несколько лет, пришедшихся на начало 1790-х гг., когда у власти находились якобинцы. Героиня воспоминаний – дочь генерала, родом из провинциального дворянства. Начав свою службу в 13 лет, он к моменту революции был в отставке и проживал вместе с семьей в своем поместье под г. Мулен. Мать Александрины рано умерла, и ее воспитывала сестра отца. Два старших брата были военными, в 1791 г. эмигрировавшими в Швейцарию.
Де Эшероль-старший был в начале революции сделан командиром местной Национальной гвардии, но вскоре, помешав самосуду своих земляков над одним хлеботорговцем, летом 1792 г. был обвинен в измене и отправлен в тюрьму. Будучи оправдан, он бежал и на протяжении нескольких лет скрывался под видом крестьянина.
Александрина с теткой жила в Лионе, где стала свидетельницей восстания горожан против якобинского террора, поражения последних и массовых казней, организованных революционерами (среди их жертв была и тетя Александрины). После этого она несколько лет жила у разных своих родственников, пока эмигранты не получили право вернуться на родину, а жертвы преследований – право на утраченную собственность.
Повествование доведено до возвращения Наполеона из Египта и прихода его к власти в 1799 г.
В целом изложение мадемуазель де Эшероль носит отпечаток своего времени – много красивых, эмоциональных описаний людей и состояний, занимающих большое место в книге. Вызывает вопрос огромное количество деталей всех описанных автором событий, а также точный пересказ разговоров, имевших место в тот или иной момент её воспоминаний. Как юная особа, которой было 12–14 лет, так точно всё поняла, запомнила и впоследствии (ближе к концу жизни, для чтения племянниками) воспроизвела всё это, мне не вполне понятно. Отсюда подозрение, что немалая часть текста носит характер художественного домысла, основанного, возможно, и на чужих рассказах.
Не понравилось мне и то, что автор продвигает понятную психологически, но ложную идею о том, что главными жертвами террора были представители привилегированных сословий (духовенство и дворянство), хотя историки с цифрами в руках давно доказали, что основная масса казненных (на гильотине ли по приговору трибунала или вообще без суда) была из низших классов – простыми крестьянами и горожанами, недовольными сложившимися порядками, но отнюдь не противниками революции.
Это хорошо видно на примере самой де Эшероль: она лишилась лишь одной своей родственницы, пусть и очень близкой, все остальные, хотя и страдали, но остались живы. А ведь складывается впечатление, будто всех ее родственников для пятого колена вырезали… Та же самая Александрина всегда имела крышу над головой, не умирала с голоду, имела деньги на взятки тюремщикам и разным чиновникам, на ее пути постоянно попадались разные добрые люди, да и имущество ее отец, пусть и не всё, но получил впоследствии.
В конце – две статьи (объемом в 50 стр.): специально написанная к публикации в «Историческом вестнике» работа Вл. Герье, представляющая из себя пересказ книги де Эшероль с небольшими теоретическими вставками, а также выдержка из «Великой Французской революции» П. Кропоткина. Кроме того, есть небольшой список рекомендованный литературы, включающий даже одну из работ Сталина (!). Вероятно, за последние два текста отвечает В. Л. Телицын, указанный как составитель данного издания. Если этот тот Вадим Леонидович Телицын, который много чего написал, в т. ч. и для издательства «Т8», выпустившего рассматриваемую книгу, то тогда многие вопросы снимаются (см. мою рецензию на его «исследование» «Ушкуйники»).
Нет никаких примечаний (кроме довольно частых автора и редких – переводчика).
Хорошее оформление (твердый переплет, добротная офсетная бумага). Иллюстраций нет. Текст при оцифровке не был выверен, содержит колоссальное количество опечаток. Так, слова с ятем на конце везде получили мягкий знак: «был» - «быль», «брат» - «брат» - «сон» - «сонь» и проч. Этих опечаток (включая лишние и отсутствующие пробелы и знаки препинания) можно найти множество, практически на каждой странице, включая приложения.
С осторожностью рекомендую это издание всем интересующимся историей Французской революции как любопытное свидетельство о событиях тех лет из первых рук, правда, затянутое и не вполне, на мой взгляд, достоверное.
© Как много писателей, как мало читателей…
Если бы я знал, кто написал эту книгу, покупать бы ее не стал. Но издательство «Родина» скромно удержало эту информацию от читателей. Зато я не премину ею поделиться. А выводы вы уж делайте сами...
Итак, Палибин Николай Владимирович (1890–1970). Юрист по образованию. До революции был присяжным поверенным Московской судебной палаты. В Первую мировую войну — поручик 2-й Гренадерской артиллерийской бригады. В августе 1918 г. вступил в Добровольческую армию, воевал, не эмигрировал. В СССР жил по...
Итак, Палибин Николай Владимирович (1890–1970). Юрист по образованию. До революции был присяжным поверенным Московской судебной палаты. В Первую мировую войну — поручик 2-й Гренадерской артиллерийской бригады. В августе 1918 г. вступил в Добровольческую армию, воевал, не эмигрировал. В СССР жил по подложным документам, став Лопатиным. С 1923 г. — член коллегии защитников Кубанской области. В 1935 г. — «вычищен» и лишен возможности работать адвокатом. В 1942 г., после занятия немцами Северного Кавказа, стал бургомистром Майкопа. Ушел с отступающей германской армией. Позже эмигрировал в США, где и умер. Воспоминания свои закончил в 1955 г. В 1988 г. они вышли в Париже, в основанной Солженицыным серии «Всероссийская эмигрантская библиотека». Сколь либо подробной информации о Палибине как о бургомистре я не нашел, увы.
Из выше сказанного очевидно, что автор – человек ангажированный, от которого едва ли можно ждать объективности. Так и есть.
Автор свою книгу назвал «Записки советского юриста», и именно советская юстиция стала центром его воспоминаний. Палибин подробно анализирует советское законодательство (на примере кодексов 1920-х гг.) и делает это для того, чтобы доказать полное расхождение теории и практики советской юстиции. С его точки зрения, абсолютное большинство народных судей того времени – взяточники, а адвокаты - посредники между судьей и стороной процесса при передаче взятки. По его рассказам, народные судьи судили вкривь и вкось и сами писали за вознаграждение жалобы на свои же приговоры. Судьи пьянствовали, уничтожали вещдоки и документы, адвокаты грызлись из-за клиентов, покупалось и продавалось всё, вплоть до Верховного суда. По мысли Палибина, советская юстиция была полностью гнилой и исключительно карательной: "Бесправие, судебный произвол и безумная жестокость советской судебной политики".
Ни одного положительного персонажа (кроме себя) Палибин в этой системе не встретил, упирая на свой богатый опыт работы адвокатом и известные ему факты. Можно ли ему верить? Знающему человеку видно, где и как он передергивает те или иные факты, предлагая вместо них ложь или полуложь. Напр., он пишет, что за крещение ребенка в церкви полагался расстрел – стр. 53; что после ж/д катастроф на место крушения первыми прибывают чекисты и добивают «тех, кто по их мнению, безнадежен или слишком сильно кричит» - стр. 160; что в здании ОГПУ в Краснодаре стояла электрическая мясорубка, в которую проваливался приговоренный к смерти, а фрагменты его тела смывали в Кубань-реку – стр. 184; что до революции побег из тюрьмы не наказывался, потому что это не считалось преступлением – стр. 258, и многое, многое другое.
Нет ни примечаний, ни вводной статьи. Текст плохо оцифрован, повсеместно встречаются странные опечатки: «столичный» вместо «станичный» и проч. Иногда даже непонятно, о чем идет речь. В общем, издательство денег вкладывать в эту публикацию не стало вообще.
Твердый переплет, плотная офсетная бумага. Иллюстраций нет. Тираж 200 экз.
Рекомендую этот «труд» лишь тем, кто хорошо ориентируется в истории нашей страны и изучает различные источники по 1920-30-м гг.
© Как много писателей, как мало читателей…
Брал данную книгу ради интересной темы. В целом мои ожидания были оправданы. Хотя для себя я понял, что на уровне академических исследований такой материал мне, наверное, избыточен…
Александр Геннадьевич Зорихин (1977-) – дальневосточник, живет и работает в г. Комсомольск-на-Амуре. Рассматриваемая книга – кандидатская диссертация автора, защищенная им в 2021 г. Состоит из введения, заключения и четырёх глав. Много различных таблиц.
Автор пишет, что, несмотря на наличие многочисленных...
Александр Геннадьевич Зорихин (1977-) – дальневосточник, живет и работает в г. Комсомольск-на-Амуре. Рассматриваемая книга – кандидатская диссертация автора, защищенная им в 2021 г. Состоит из введения, заключения и четырёх глав. Много различных таблиц.
Автор пишет, что, несмотря на наличие многочисленных частных изысканий, комплексного исследования по рассматриваемому периоду с использованием отечественных и японских материалов еще не было. Судя по прочитанному мной тексту, действительно получился добротный сплав, основанный на открытых и архивных данных.
Временные рамки связаны с двумя основными событиями: началом деятельности первого резидента японской разведки в С.-Петербурге и выводом японского контингента с территории советского Дальнего Востока.
Первая глава посвящена события становления японских разведорганов и обслуживанием ими задач японской армии, включая русско-японскую войну. Японцы работали очень грамотно и разносторонне, сочетая и легальную, и нелегальную деятельность. Как результат, оценка японцами группировки российских войск и ее реальная численность на 1902 г. дает почти 100% совпадение. Выделю заинтересовавшие меня частности. До русско-японской войны японская разведка сотрудничала с британской, а во время войны – со шведской разведкой.
Вторая глава описывает военную разведку Японии против России в 1906–18 гг. Здесь японские разведчики, по-прежнему воспринимая Россию как противника №1, были нацелены скорее на сотрудничество, тем более что и российская контрразведка вела себя более изощренно.
Третья и четвертая главы посвящены периоду Гражданской войны и интервенции. В этот период японцам приходилось решать много задач: и отслеживать поведение России как участника Первой мировой, и готовиться к интервенции на ее территорию, и помогать новым союзникам (атаман Семенов и Калмыков, генералы Хорват и Унгерн), и вести нужную пропаганду в подконтрольных СМИ. В целом, это, наверное, самый неудачный для японской разведки эпизод. По Гражданской войне информации, на мой взгляд, даже слишком много.
Уже вышло продолжение данной работы, посвященное противостоянию советской и японской разведок в 1922–45 гг. В планах, по утверждению автора, работа над трудом, посвященным японскому ВМФ.
Типовое оформление. Есть вклейка с ч/б иллюстрациями. Имеется список сокращений, использованной литературы и источников.
Рекомендую всем интересующимся данной темой как обстоятельное исследование со множеством любопытных примеров.
© Как много писателей, как мало читателей…
Первый раз эта книга вышла в 2010 г. в издательстве «Эксмо» в серии «Великая Отечественная: Неизвестная война» и с той поры, похоже, не обновлялась. Правда, и ценности своей не потеряла.
Ржевская операция, с точки зрения авторов, рассмотрена достаточно подробно. «Но сражение на южном фасе гигантского выступа немецкой обороны, разгоревшееся в полосе главного удара Западного фронта у Юхнова, имевшее не менее важное стратегическое значение, до сих пор не получило достойного освещения. А ведь...
Ржевская операция, с точки зрения авторов, рассмотрена достаточно подробно. «Но сражение на южном фасе гигантского выступа немецкой обороны, разгоревшееся в полосе главного удара Западного фронта у Юхнова, имевшее не менее важное стратегическое значение, до сих пор не получило достойного освещения. А ведь именно здесь, на рубеже Варшавского шоссе, и завязла рвавшаяся к Вязьме советская ударная группировка» (с. 10). Именно этому, небольшому, но значимому эпизоду, и посвящена рассматриваемая книга.
Условия для ведения наступательных действий советскими частями были здесь очень неудобные: немцы хорошо укрепили населенные пункты, а поскольку они занимали возвышенности, то перед ними находились хорошо просматриваемые на километры и простреливаемые поля, где в глубоком снегу вязли и танки, и пехота с кавалерией. Для танков дополнительные трудности создавали многочисленные торфяные болота и речки – как только началась весна (в апреле, в самый разгар боев), танкисты, лишенные маневра, становились легкой мишенью для немецких артиллеристов. К тому же и без того малочисленные танковые подразделения раздергивались, несмотря на запрет, пехотными командирами на маленькие группы для решения различных тактических задач. Аналогичной была и ситуация с нашей авиацией: снежные аэродромы и площадки раскисли, а аэродромы с укрепленной ВПП находились глубоко в тылу, так что у советских летчиков было не больше 20 мин для действия над полем боя, дабы успеть вернуться к себе на остатках топлива.
Как результат - бесконечные сражения за каждый населенный пункт, тяжелые кровопролитные бои с незначительным успехом, медленное выдавливание немцев, нередко организованно отходящих. Всё это хорошо и подробно описано в книге М. Северина и А. Ильюшечкина.
Данное исследование состоит из введения/заключения и четырех глав. Есть список использованной литературы и перечень сокращений.
Не как недостаток, а как планку для достижения отмечу тот факт, что М С. Северин и А. А. Ильюшечкин привлекали преимущественно отечественные открытые источники, архивных материалов мало.
Оформление среднее: твердый переплет, быстро пожелтевшая газетная бумага, есть ч/б иллюстрации в тексте разного качества. Имеются карты, но не все читаемые. Тираж 1000 экз.
Рекомендую эту хорошо написанную и документированную книгу всем интересующимся историей Великой Отечественной войны.
© Как много писателей, как мало читателей…
В 1930-50-е гг. социология в СССР была фактически под запретом. Ее возрождение пришлось на рубеж 1950-60-х гг. Именно в это время в социологию приходит автор этой небольшой, не очень интересной и не особенно ценной – естественно, с моей точки зрения – книги.
Самуил Аронович Кугель (1924–2015) родился в Минске. В 1928 г. его родители переехали в Ленинград и вскоре развелись. Мать Кугеля была медработником, отец в 1920-е гг. был кем-то вроде предпринимателя. Сын о нем ничего не пишет, кроме...
Самуил Аронович Кугель (1924–2015) родился в Минске. В 1928 г. его родители переехали в Ленинград и вскоре развелись. Мать Кугеля была медработником, отец в 1920-е гг. был кем-то вроде предпринимателя. Сын о нем ничего не пишет, кроме того, что тот погиб во время блокады.
О детстве и школьных годах говорится на трех страницах, о Великой Отечественной – на восьми. Потенциально самый интересный период, который обычно достаточно подробно освещают все мемуаристы – детство и юность (особенно пришедшееся на военную пору) – оказался обозначенным практически пунктиром. А жаль – это точно было бы любопытнее, чем рассказ о сугубо научной деятельности уважаемого доктора социологии.
Закончив в эвакуации 10 классов, Сережа Кугель был призван в армию и окончил какое-то военное училище (какое – не пишет). В конце 43 г. получил звание мл. лейтенанта и отправился на Степной фронт. Служил непонятно на какой должности в одной из стрелковых дивизий (что-то связанное со знанием немецкого языка). Участвовал в форсировании Днепра, прошел Румынию, Югославию и Венгрию, затем Австрию и Чехословакию. Служил в Вене (старшим инструктором по работе среди войск и населения противника), потом в Эстонии и Ленинграде инструктором по работе среди военнопленных в отдельных рабочих батальонах. В общем, был политработником.
В 1951 г. поступил в Высший военно-педагогический институт, по окончанию истфака которого (с отличием) получил назначение в стрелковую дивизию под Читой. При каких-то обстоятельствах (никаких деталей) обморозил ноги и был комиссован из армии в звании майора.
После этого С. А. Кугель поступил в аспирантуру ЛГПИ им. Герцена, закончив которую стал (и опять не по адресу) директором книжного магазина в Ленинграде. Через несколько лет нашел себе работу по специальности в педвузе во Пскове, где начал заниматься социологическими исследованиями. Оттуда перевелся в Текстильный институт в Ленинграде же, где уже полноценно посвятил себя социологии, о чем и рассказывает основная (и наименее интересная) часть его труда. Хотя отдельными крупинками здесь вкраплены некоторые любопытные частности, о собственной жизни, как и о жизни общества тех лет, он пишет мало. Есть необычные зарисовки разных международных мероприятий, встречаются ценные заметки об особенностях научного процесса того времени, но в целом – очень на любителя.
Направление, которое выбрал С. А. Кугель (1924-), именуется социологией науки. Ленинградская школа социологии, достойным представителем которой был автор этой книги, в 1960-80-е гг. внесла весомый вклад в развитие отечественной социологии. С. А. Кугель, в частности, проводил различные эмпирические исследования частного и общего характера, ценные и сегодня.
Интересно, что предложение написать воспоминания стало своего рода заказом от руководства Президиума РАН в 2003 г., а не неким внутренним решением. Это, кстати, объясняет и характер его труда. Похоже, С. А. Кугель писал не столько воспоминания, сколько очерк жизни научного работника. Я ждал иного, честно, был разочарован, хотя это далеко не первые «академические» воспоминания, прочитанные мной.
Тексту С. А. Кугеля предшествует предисловие на пять стр. с информацией об авторе и его научной работе. Сами воспоминания занимают около 130 стр. Еще 60 стр. – это приложения.
Твердый переплет, плотная офсетная бумага, есть вклейка с ч/б и цветными фотографиями. Тираж 300 экз.
Не вполне уверен, кому можно рекомендовать эту книгу – вероятнее всего, историкам социологии в нашей стране.
© Как много писателей, как мало читателей…
Начало рецензии здесь https://www.labirint.ru/reviews/show/2630576/
Как писал сам Бурнашев, он был не мемуаристом, а «фельетонистом по ретроспективной части». Вынужденный с 16 лет пробивать себе дорогу в жизнь (был дворянином по отцу, а по матери внуком каретника), получил традиционное для благородного сословия домашнее образование, и был устроен на службу в министерство финансов. Не имел ни движимости, ни недвижимости, и всю жизнь много и усердно работал, преимущественно пером. Вспоминания...
Как писал сам Бурнашев, он был не мемуаристом, а «фельетонистом по ретроспективной части». Вынужденный с 16 лет пробивать себе дорогу в жизнь (был дворянином по отцу, а по матери внуком каретника), получил традиционное для благородного сословия домашнее образование, и был устроен на службу в министерство финансов. Не имел ни движимости, ни недвижимости, и всю жизнь много и усердно работал, преимущественно пером. Вспоминания Бурнашева – это всегда рассказ о нем самом.
Первый том состоит из трех частей: две сопроводительные статьи о В. Бурнашеве и его трудах (А. И. Рейтблата и Ю. Г. Оксмана, общим объемом в 35 стр.), автобиография Бурнашева на 15 стр. и 18 его мемуарных очерков (на 440 стр.). Они все разного объема – от трех до 130 стр. К сожалению, все комментарии (весьма обильные) вынесены во второй том. Это довольно неудобно.
Второй том содержит продолжение воспоминаний Бурнашева: 8 его мемуарных очерков (объемом в 200 стр.) плюс приложения – разные тексты на 155 стр. (миниатюры для Лескова, анекдоты для не вышедшего сборника и проч.). Кроме этого, здесь представлены комментарии Рейтблата ко всем работам Бурнашева на 160 стр., краткая хроника жизни и творчества последнего, библиографический список мемуарных публикаций Бурнашева, указатель периодических изданий и аннотированный список имен (последний – на 70 с лишним стр.).
Очерки Бурнашева написаны длинными предложениями и довольно цветисто. Но это интересный стиль, способный увлекать.
Знакомство с записками Бурнашева, несмотря на наличие отличного справочного аппарата, требует хорошего базового знакомства с той эпохой (первая половина 19 в.), поэтому рассчитано на продвинутого читателя.
Это всё очень увлекательная эпоха, увлекательные люди, увлекательные нравы. Мне любопытно всё о том времени, поэтому я читал этот двухтомник с большим удовольствием, благо, кроме повествования о разных людях, здесь содержится много ценных деталей быта тех лет.
Типовое оформление. Мелкий шрифт. Иллюстраций нет. Тираж 1000 экз.
Весьма рекомендую всем, кого привлекает история николаевской эпохи. Уверен, что с такой стороны вы на нее скорее всего не смотрели.
© Как много писателей, как мало читателей…
Знакомство с любопытной книгой подарило мне издательство НЛО под новый год, за что я ему признателен.
Кроме издательства, ценность книги была предопределена составителем предисловия, комментариев и указателей - замечательным литературоведом А. И. Рейтблатом, чье имя уже является гарантией качества.
Автор попавших под обложку рассматриваемого двухтомника текстов – В. П. Бурнашев, малоизвестный литератор 1830-70-х гг., забытый уже при жизни, а после смерти ставший бледной фигурой на фоне ряда...
Кроме издательства, ценность книги была предопределена составителем предисловия, комментариев и указателей - замечательным литературоведом А. И. Рейтблатом, чье имя уже является гарантией качества.
Автор попавших под обложку рассматриваемого двухтомника текстов – В. П. Бурнашев, малоизвестный литератор 1830-70-х гг., забытый уже при жизни, а после смерти ставший бледной фигурой на фоне ряда известных персонажей отечественной культуры николаевской эпохи.
В 1934 г. Ю. Г. Оксман подготовил издание нескольких мемуарных материалов В. П. Бурнашева о российских писателях и журналистах, но оно не вышло, прежде всего из политических соображений. Как результат, воспоминания Бурнашева почти не переиздавались и никогда не выходили отдельным изданием. Причина этого –репутация Бурнашева, за которым с 1870-х гг. закрепилась дурная слава фальсификатора, лгуна и мошенника.
Как пишет в своем предисловии к этому двухтомнику А. И. Рейтблат, за свою долгую (1810–1888) жизнь Бурнашеву пришлось служить на самых разных поприщах (в министерствах финансов, военном, государственных имуществ, внутренних дел и др.) и писать на разнообразные темы. Начинал, как журналист, печатавший широко читавшиеся статьи о русских предпринимателях и изобретателях из «народа». Потом стал детским писателем, автором художественных и, как бы мы сегодня сказали, научно-популярных книг. Кроме того, Бурнашев редактировал серьезные периодические издания по экономике и опубликовал немало книг на хозяйственные темы.
Мемуарному жанру Бурнашев посвятил себя в конце 1850-х гг., но фамилии его персонажей были изменены, а издания, где выходили его воспоминания, рассчитаны на мало образованную публику, поэтому прошли незаметными в литературной среде. Лишившись в конце 1860-х гг. работы и не имея достатка, он стал помогать писать воспоминания другим, а с ростом интереса к мемуарам в начале 1870-х гг. стал предлагать свои записки толстым журналам, специализировавшимся на истории («Русский архив», «Русская старина» и др.). Его труды заметили, с охотой печатали, рецензенты хвалили их.
Но вскоре зазвучала критика: в текстах Бурнашева были найдены многочисленные фактические ошибки, в его рассказах в одно месте находились люди, которые не могли там быть, а главное, Бурнашев был весьма нетактичен в отношении многих влиятельных в прошлом людей и их родственников. Одним из его ненавистников стал П. А. Вяземский, всего несколько раз упомянутый Бурнашевым, но показанный в непривлекательном свете. После этого началось то, что сегодня бы мы описали как «культуру отмены» - Бурнашева практически перестали печатать, сорвалась публикация его многотомных «Воспоминаний петербургского старожила». Он поступил на службу на два месяца в канцелярию III отделения, и, хотя там подрабатывали многие литераторы, только он оказался в числе изгоев, подвергшись настоящему общественному бойкоту. Пришлось вернуться к детской литературе и публикациям по с/х. Если бы не Н. С. Лесков, помогавший Бурнашеву, тот умер бы в полной нищете.
Труды Бурнашева полностью не известны и не описаны (многое пропало, выходило под псевдонимами), осталось много рукописей. Исследователи 20 в., заинтересованные в малейших новых данных об известных литераторах ? 19 в., неизбежно натыкались на воспоминания Бурнашева. Основательная проверка их показала, что хотя мелких промахов у него много, но ни в чем серьезном расхождений с другими мемуаристами у него нет, как нет и заведомо ложных сведений. Многие ошибки были вызваны дефектами памяти, отсутствием документальных материалов для проверки своих утверждений и особым подходом Бурнашева. Он, ничего не выдумывая, собирал и воспроизводил всевозможные, ходившие в его время слухи и анекдоты, чья недостоверность предъявлялась в качестве упрека ему, а не обществу, в котором они зародились. Кроме того, Бурнашев беллетризировал свои тексты, вводя в них сюжеты и объединяя события и людей вокруг какой-то темы (литературный вечер, встреча у писателя и т. п.), а также добавлял многословные речи и беседы, которые по определению точно запомнить нельзя (хотя он утверждал, что вёл дневник, на который полагался, сгоревший позже при пожаре). Ценность общественных и литературных слухов, которыми богаты очерки Бурнашева, стали признавать много позже, так что в этом он опередил свое время, когда сплетни не считали литературным фактом, а воспринимались как пятно на репутации человека, а распространителя их видели сознательным клеветником.
См. продолжение здесь https://www.labirint.ru/reviews/show/2630580/
© Как много писателей, как мало читателей…
Я о себе, как выяснилось, много чего думаю – и напрасно. Скажем, о воспоминаниях Н. И. Бухарина я не знал. Не то чтобы некий шедевр прошел мимо меня, но всё же не в мою это пользу говорит…
Плавно перехожу от себя к автору рассматриваемой в этой рецензии книги. О Бухарине говорить ничего не буду – либо знаете, либо не знаете (и тогда посмотрите сами). Самыми известными его трудами я считал «Азбуку коммунизма» и Конституцию 1936 г. (многочисленные статьи не беру во внимание). Свои последние...
Плавно перехожу от себя к автору рассматриваемой в этой рецензии книги. О Бухарине говорить ничего не буду – либо знаете, либо не знаете (и тогда посмотрите сами). Самыми известными его трудами я считал «Азбуку коммунизма» и Конституцию 1936 г. (многочисленные статьи не беру во внимание). Свои последние книги (кроме воспоминаний, это были работы по философии и истории современного фашизма) Бухарин писал в тюрьме, зимой 1937/38 гг., в ожидании суда и приговора. Записки Бухарина остались незаконченными (доведены до старших классов гимназии).
По воспоминаниям знавших Бухарина людей, в его характере было много детского. Это хорошо видно из его книги. Детство он провел в Бельцах (Молдавия), где служил его отец. Служба у того не задалась, и семья переехала к родственникам в Москву. Работу Бухарин-старший долго не мог найти, поэтому жили очень бедно. Его сын учился легко и успешно, увлекался естествознанием, много читал, довольно рано отказался от веры, чем позже даже бравировал. Школу окончил блестяще, поступил в гимназию, где в старших классах увлекся всякой нелегальщиной. Кстати, в этом у Бухарина много общего с Троцким – те же незаурядные способности, тяга к знаниям, раннее обращение к революционной работе.
Написано хорошо, правда, в классической манере – длинными, сложносочинёнными предложениями. Нужно иметь привычку читать такие тексты. Но излагается материал очень пристрастно: автор высмеивает царскую Русь, зорко подмечая всё плохое и охотно именуя таковым и то, что им не являлось. Есть большие, совершенно неуместные в мемуарном тексте вставки про внутреннюю и внешнюю политику России. В конце книги целыми страницами излагаются споры между социал-демократами и эсерами. Это читать скучно. Бухарин, безусловно, ориентировался на публикацию (может, посмертную) своей книги. Если убрать такие пропагандистские фрагменты, получится интереснее. Лучшая часть книги – это рассказ л детстве и ранней юности.
Текст воспоминаний сохранился в архиве и впервые был издан в 1994 г.
Издание подготовлено, снабжено предисловием (на 20 стр.) и комментариями Б. Я Фрезинским. Имеется также послесловием академика С. О. Шмидта на 5 стр.
Хорошее оформление (твердый переплет, офсетная бумага, вклейка с ч/б иллюстрациями). Тираж 3000 экз.
Рекомендую всем интересующимся историей нашей страны на рубеже 19–20 вв., показанный одним из современников тех событий – ангажированных, но имеющих что сказать.
© Как много писателей, как мало читателей…
О совместной работе Ю. Г. Бит-Юнана и Д. М. Фельдмана я уже писал, разбирая первую часть их трилогии о В. Гроссмане (см. https://www.labirint.ru/books/510913/). Поэтому перейду сразу к оценке данной книги.
В центре ее – история создания и трудного пути к читателю главного романа В. С. Гроссмана «Жизнь и судьба», над которым автор работал все 1950-е гг. Подготовленный к печати в «Новом мире», он был резко осужден и подвергнут самой высокой критике как антисоветский. В 1961 г. сотрудники КГБ...
В центре ее – история создания и трудного пути к читателю главного романа В. С. Гроссмана «Жизнь и судьба», над которым автор работал все 1950-е гг. Подготовленный к печати в «Новом мире», он был резко осужден и подвергнут самой высокой критике как антисоветский. В 1961 г. сотрудники КГБ изъяли все (как они думали) экземпляры рукописи романа. В 1964 г. Гроссман умер, не увидев своего главного труда напечатанным (произошло в 1980 г.).
Исследование двух специалистов по творчеству Гроссмана состоит из пяти частей. Авторы, как и раньше, активно использовали архивные материалы, что делает их труд особенно ценным. Они доказывают, что в основе преследования Гроссмана государством была интрига М. Суслова – запугать Гроссмана, не дать ему отправить обруганный роман «Жизнь и судьба» за границу, дабы не повторилась история с Пастернаком. Поэтому Гроссмана, несмотря на изъятие его книги, печатали, публично именовали выдающимся прозаиком, ничего полагающегося ему по статусу не лишили, но внимательно следили за ним и его окружением. Эта интрига в целом удалось – «Жизнь и судьба» оказалась под замком, а Нобелевская премия ушла «нужному» человеку (Шолохову).
Значительная часть книги посвящена критическому разбору воспоминаний С. Липкина, вышедших в 1990-е гг., который носил звание «лучшего друга Гроссмана» и фактически создал легенду о судьбе писателя и его романа. Эту легенду, как недостоверную концептуально и в частностях авторы подробно и убедительно разоблачают. На примере мифа, созданного Липкиным, Бит-Юнан и Фельдман разбирают технологии мифостроительства в целом. Интересна показана позиция Твардовского как издателя Гроссмана – авторы существенно меняют акценты в том, как он вел себя в отношении товарища по перу.
Написано хорошо, но легкое редактирование не помешало бы. В любом случае эта увлекательная и не затянутая история читается как детектив.
Мелкий шрифт. Хорошее серийное оформление (твердый переплет, офсетная бумага). Иллюстраций нет. Тираж 1000 экз.
Рекомендую всем интересующимся историей нашей страны в середине прошлого века.
© Как много писателей, как мало читателей…
Яков Кириллович Терентьев (1920-?) – автор несколько мемуарных работ. К сожалению, не читал его воспоминаний о Великой Отечественной, но удосужился прочесть его «Записки инженера».
После войны, проведя под ружьем восемь лет, он устроился на Ждановский завод в Ленинграде переводчиком (хорошо знал немецкий язык). Именно эти две ипостаси – языки и техника – стали основой его последующей карьеры.
Первые 20 страниц книги Якова Кирилловича– общетеоретические рассуждения, посвященные истории нашей...
После войны, проведя под ружьем восемь лет, он устроился на Ждановский завод в Ленинграде переводчиком (хорошо знал немецкий язык). Именно эти две ипостаси – языки и техника – стали основой его последующей карьеры.
Первые 20 страниц книги Якова Кирилловича– общетеоретические рассуждения, посвященные истории нашей страны в 20 в. Он - один из тех любителей истории, кто в своих знаниях и убеждениях застрял в 90-х гг. Лучшими работами о Великой Отечественной войне считает труды Суворова и Солонина, об истории судит на уровне публицистических работ рубежа 1980-90-х гг., отсюда ценность его рассуждений. Но это зато дает понимание его исторической концепции, так сказать. Я. К. Терентьев здесь и далее цитирует различные документы, правда, нигде не давая ссылок на них. При этом некоторые «документы» даже не выглядят как таковые.
Последние 15 страниц посвящены сведению счетов с бывшей женой сына. Не интересно и не солидно.
Остальной текст – это воспоминания о работе на Ждановском заводе (до 1917 г. – «Путиловская верфь», ныне «Северная верфь») в 1940-80-е гг. Его рассказ интересен подробностями жизни крупного советского предприятия и его различных подразделений (КБ и проч.) во второй половине 20 в. Правда, книга требует подготовленного читателя, понимающего реалии тех лет.
Автор исходит из убеждения, что в советское время шел последовательный отрицательный кадровый отбор, так что на все, большие и малые руководящие должности попадали люди негодные: мало знающие карьеристы, общественники, властолюбцы, аморальные или как минимум способные на компромисс с совестью партийцы, думающие лишь о собственном благе. Как пишет Я. К. Терентьев, его книга – это попытка «описать несколько представителей того руководящего слоя страны, в задачу которых входила научно-техническая подготовка базы для предстоящей мировой войны» (с.30).
Если судить по рассказу автора, его на протяжении всей его карьеры в различных заведениях северной столицы окружали сплошь отрицательные персонажи, на чьем фоне он сам смотрится очень выгодно (не знаю, было ли это так задумано или случайно получилось, но выглядит почти демонстративно). У меня сложилось впечатление, что пустырь был только вокруг нашего автора (или, что психологически объясняет многое, исключительно в его голове). Этот анализ «кадрового пустыря дан в виде описания разных жизненных историй, с которыми Я. К. Терентьев сталкивался лично (или со слов знакомых). Странно, но некоторые эти истории автор не доводит до конца – то ли теряет нить сюжета, но ли концовка не выгодна ему.
Я долго думал, откуда в авторе столько желчи и недовольства на весь мир, а потом сформулировал для себя это так: перед нами человек, обиженный не властью, а системой. Система его сделала тем, кем он стал, но простой деревенский парень претендовал (и мог рассчитывать) на большее, а не получив это, повернулся против нее. Его протест понятен и во многом справедлив, но отталкивает не логичное обобщение и постоянный поиск виноватых.
Написано хорошо, очень откровенно, но и очень пристрастно, отсюда вопрос – насколько объективен автор и можно ли в полной мере доверять его рассказу. В частности, Я. К. Терентьев подозревал КГБ в слежке за ним. Это не диагноз, конечно, но может быть проявлением излишней подозрительности (при этом автор много ездил за границу как переводчик при министрах и прочих бонзах).
Не знаю, стоило ли сокращать эту книгу – в много лишнего, но это всё так органично сплавлено, что выглядит естественно. Заметна (и неприятна) очевидная и нескрываемая неприязнь автора к женщинам.
Твердый переплет, хорошая офсетная бумага. Иллюстраций нет. Тираж 1000 экз.
Осторожно рекомендую сей труд всем интересующимся историей нашей страны как закрывающий маленький, но интересный фрагмент последней.
© Как много писателей, как мало читателей…
Сергей Иванович Беленцов (1970-), автор этой небольшой, но любопытной и ценной книги, защитил в 2007 г. на данную тему докторскую диссертацию. Педагогика для него не случайное увлечение, он в этой области человек вполне авторитетный – профессор в Курском госуниверситете, заместитель директора Института непрерывного образования по учебно-методической работе. За основу своего исследования С. И. Беленцов взял региональный аспект проблемы, если судить по архивным материалам, извлеченным из...
В начале рассматриваемого труда, состоящего из введения/заключения и двух глав, Сергей Иванович дает общую психолого-педагогическую характеристику факторам становления и развития гражданской активности школьников на рубеже 19–20 вв. (с проекцией на сегодняшний день). Во второй – основной – главе он разбирает конкретные исторические примеры этой самой активности в послереформенный период, доводя свой рассказ до Февральской революции.
Автор пишет, что уже к началу 20 в. в школьной среде (преимущественно среди учащихся мужских учебных заведений) стали частыми и заметными «асоциальность, негативизм и поведенческие отклонения учащихся, а также оппозиционно-протестные проявления их гражданской активности» (с. 10). Это выражалось в стремлении «примкнуть к ниспровергателям существующих порядков, войти в ряды сторонников коренных и решительных мер по дестабилизации политической и общественной жизни» (там же). Несмотря на старания ведущих педагогов того времени, общие условия тогдашних школ скорее способствовали радикализации молодежи, чем препятствовали ей. Хотя на стр. 49 Сергей Иванович пишет, что «выпускалась в жизнь молодежь без прочных моральных устоев, бездуховная, неприспособленная к самостоятельной деятельности и упорному труду, быстро менявшая свои взгляды».
Сергей Иванович не вполне выдерживает объективность, ожидаемую от настоящего ученого, осуждая крайние идеи того времени (и не только того), особенно левые. Впрочем, и либералов в целом он упрекает в плохом влиянии на молодежь, видя в них источник распространения тех убеждений, которым следовали многие школьники в начале 20 в., особенно во время революции 1905–07 гг.
Написано это очень академическим языком, довольно сухо и скучно. Эту, в целом портящую впечатление от общения с данным трудом внешнюю форму искупает разбираемый в нем материал. Профессор Беленцов активно привлек материалы того времени, откуда извлёк много интересных, конкретных примеров – как публикаций в СМИ, так и различных изданий.
Ценным дополнением к данному труда может стать обстоятельная книга А. Лярского «Простите, дорогие папа и мама».
Хорошее оформление (твердый переплет, офсетная бумага), обычный для нашего времени тираж 800 экз. Иллюстраций нет. Есть список литературы и источников.
Рекомендую всем интересующимся историей нашей страны на рубеже 19–20 вв.
© Как много писателей, как мало читателей…
Автор этого небольшого по объему, но достаточно емкого труда – Игорь Михайлович Ходаков, к.и.н., учитель истории одной из подмосковных гимназий. Он взял для изучения один из центральных эпизодов Гражданской войны – летнее 1919 г. наступление белых на Москву, чуть было не кончившееся (но не кончившееся) взятием армией Деникина столицы Советской республики. Последнее не привело бы автоматически к поражению большевиков по всей стране, но заметно изменило бы ход тогдашних событий.
В основе...
В основе исследования лежат военные действия обеих сторон. На взгляд автора, ключом к пониманию неудач белых под Орлом и Воронежем является детальный анализ малоизвестных широкому кругу читателей сражений, развернувшихся в августе – сентябре 1919 г. на Харьковском направлении, в Поволжье и на Дону. Для лучшего понимания этих событий И. М. Ходаков в общих чертах рассматривает наступательные операции деникинских войск в мае – начале июля 1919 г. С удовольствием отмечу, что написано это не сухо и не скучно.
Кроме того, автор обстоятельно разбирает вопрос уездного патриотизма у казаков, не желавших идти дальше своей станицы.
В книге также есть интересный материал по теме «вождизма» в Белой и Красной армиях, а также об идее, за которую сражались обе стороны. В частности, автор сопоставляет А. И. Деникина и Л. Д. Троцкого (которого он упорно именует Лейбой, хоть, будь он последовательнее, должен был бы писать не о Троцком, а о Бронштейне), делая вывод об относительном моральном авторитете главы ВСЮР.
Наконец, в работе дана сравнительная характеристика белых и красных военачальников. И. М. Ходаков пишет, что в ходе сражений с белыми не проявили стратегического таланта и тактического мастерства красные командиры, достигшие в 1930-х гг. вершин в РККА – А. И. Егоров, И. П. Уборевич, В. М. Примаков, а там, где они добивались успеха, это было за счет выдавливания противника превосходящими силами. Это позволяет автору усомниться в действительном «весе» этих полководцев и реальной значимости репрессий против них в конце 1930-х гг.
Прочитав книгу, я понял, что по ее основному содержанию у меня осталось впечатление какой-то недоговоренности, как будто автор слишком отвлекался на второстепенные сюжеты и разговор об основном сюжете закончив скороговоркой.
Безусловно, ценно, что И. М. Ходаков использовал много архивного материала, но, как мне показалось, больше в приложении. Здесь представлены выдержки из ряда документов Особого отдела штаба Южного фронта и штаба Всевеликого войска Донского, дающие представление о морально-психологическом состоянии красных и белых войск.
Состоит из введения, семи глав (объемом в 165 стр.) и приложения на 60 стр.
Типовое оформление. Есть вклейка с ч/б иллюстрациями, включая карты – но карты старые, мелкие и не очень хорошего качества. Тираж 2000 экз.
Рекомендую как интересное изучение одной из страниц истории Гражданской войны, а также некоторых ее особенностей, выводящих на более значимые темы.
© Как много писателей, как мало читателей…
Автор этого ценного исследования, Владимир Александрович Нагирняк (1976-), историк по образованию и роду занятий, выпустил несколько добротных работ по истории т. н. «Войны за Атлантику» - боевых действий подводных сил Германии на морских коммуникациях союзников по антигитлеровской коалиции. Темы увлекательная и разнообразная, но далекая от того, чему посвящена рассматривая публикация. Изначально эта книга выкладывалась отдельными выпусками на портале Warspot.
Состоит из двух неравных частей:...
Состоит из двух неравных частей: войсковая разведка РККА (шесть разделов объемом в 335 стр.) и войсковая разведка вермахта (два раздела, 90 стр.). Есть небольшое введение, но нет заключения.
Автор активно использовал архивные материалы (преимущественно отечественные, но и немецкие тоже). Приводит очень много конкретных примеров, мало известных или совсем не известных, извлеченных из архивов. В этом, думается, основное достоинство этого произведения.
В самом конце первой части говорится о ведении разведки против японских войск. Очень любопытно – таких материалов мне раньше не попадалось.
Автор начинает свое изложение с анализа состояния нашей разведки, данной в декабре 1940 г. на совещании высшего руководства РККА, где было заявлено, что она находится в плачевном состоянии. В. А. Нагирняк убедительно показывает, что навеянный книгами, фильмами и сериале о Великой Отечественной стереотипный образ разведчика – опытные и смелые бойцы в маскхалатах, уверенно добывавшие «языков» - справедлив лишь для последних лет войны. Начало же Великой Отечественной застало нашу фронтовую разведку без должного опыта и грамотных кадров, не умеющей грамотно планировать разведакции. Отсюда отсутствие результата и большие потери. Эта ситуация менялась, но медленно. Скажем, в своем докладе Верховному Главнокомандующему о состоянии дел на Западном фронте к апрелю 1944 г. комиссия ГКО подчеркнула, что на одного захваченного пленного приходится до пяти погибших разведчиков…
Раздел о немецкой военной разведке существенно беднее – и содержанием, и источниками. В нем идет речь только о событиях 1942 и 1944 гг. (почему, автор не объясняет). По ценности и масштабу разбора не соизмерим с первой частью. Теоретического раздела о разведке вермахта здесь почти нет. В целом приведено несколько конкретных примеров разведпоисков вермахта, где идет сравнение отечественных и немецких данных. Одна из историй вообще посвящена венграм.
Оформление не на высоте: твердый переплет, плохая газетная бумага много-много интересных фотографий и карт нередко негодного качества (не вина автора). Имеется список сокращений, список источников и литературы. Есть вклейка с цветными и ч/б картами. Тираж 1500 экз.
Рекомендую всем интересующимся историей Великой Отечественной войны как ценный источник.
© Как много писателей, как мало читателей…
Давно я не читал таких… чудных книг. Вроде бы и научился отсеивать достойное от недостойного, а вот не сработало. Поделюсь очередным жизненным опытом. К сожалению, скорее отрицательным, нежели положительным…
Эту не большую работу (объемом в 140 стр.), подающуюся как «роман», читатель (я, правда, не нашел отзывов) знает еще с 2006 г., когда она была выпущена в журнале «Нева», а потом выходила отдельными изданиями в 2012 и 2014 гг. Нынешняя публикация (тиражом аж в 2017 г.) так и не разошлась....
Эту не большую работу (объемом в 140 стр.), подающуюся как «роман», читатель (я, правда, не нашел отзывов) знает еще с 2006 г., когда она была выпущена в журнале «Нева», а потом выходила отдельными изданиями в 2012 и 2014 гг. Нынешняя публикация (тиражом аж в 2017 г.) так и не разошлась.
Содержание сего труда достаточно просто (или, наоборот, запутано): главный герой – писатель (alter ego Арно) создает очередной роман (произведений меньшего объема, похоже, для Арно не существует), посвященный «легендам и малоизученным историческим фактам о Санкт-Петербурге и его истории». Сюжет романа связана с известным в свое время голландским анатомом Ф. Рюйшем и его коллекцией препарированных покойников и разных человеческих органов (когда-то на такие вещи была большая мода). Именно у него купил Петр коллекцию «монстров» для своей Кунсткамеры. Параллельно в жизнь писателя вмешивается молодая соседка Марина с запутанной (или не запутанной) историей о похищении ее матери. Собственно, далее два этих сюжета и развиваются, переплетаясь друг с другом (и разными рассуждениями Арно – скажем, о том, как Петр хотел сделать Петербург европейской столицей живых и мертвых монстров и преуспел в этом).
Читать о Рюйше было любопытно, всё остальное я стал довольно быстро пропускать – скучно. Собственно, таков и общий итог от книги: добротное мясо полу беллетристического очерка (с хорошего качества иллюстрациями) в бульоне современных страстей.
Оформление – среднее: мягкий переплет, хорошая бумага.
Рекомендовать никому не буду, очень специфическое произведение.
© Как много писателей, как мало читателей…
Вот еще одна классная и, к сожалению, не ставшая известной публикация. Напоминает по стилю, времени и ценности содержащегося в ней рассказа «Дневники 1937–41 гг.» Ивана Хрипунова (я писал о них). Ее автор - Федор Александрович Писарьков (1917–1991).
Первое издание воспоминаний Ф. А. Писарькова было в 2017 г. и включало только военные воспоминания. Сейчас вышло новое, «массовым» тиражом в 400 экз. Но зато расширенное, включающее теперь повествование о довоенной жизни автора.
В...
Первое издание воспоминаний Ф. А. Писарькова было в 2017 г. и включало только военные воспоминания. Сейчас вышло новое, «массовым» тиражом в 400 экз. Но зато расширенное, включающее теперь повествование о довоенной жизни автора.
В рассматриваемом издании представлено четыре самостоятельных текста: «Жизнь в Оренбургской деревне и Донбассе» (объемом в 200 стр.), «Родители. Биографическая повесть» (объемом в 90 стр.), «Военные воспоминания нестроевого солдата» (на 230 стр.) и «Поэма о братьях» на 45 стр. Есть введение на 15 стр. об авторе и его книге. Имеются примечания от составителей.
Отец главного героя – до революции шахтер в Донбассе, во время Гражданской войны и нэпа крестьянин в Оренбургской губернии. Из-за неурожая семья решила вернуться, отец вновь пошел на шахту и погиб там от несчастного случая, оставив шестеро сирот.
Федя (предпоследний ребенок) с детства полюбил чтение, с удовольствием учился в начальной школе. Испытал на себе на рубеже 1920-1930-х гг. украинизацию, о чем интересно написал. Он много говорит о школе, учителях, изучаемых предметах, участии учеников в ликвидации безграмотности, борьбе с церковью и проч.
Это любовь к книгам не оставила его и во взрослом возрасте. До войны работал в книжной торговле, потом провал. Шесть месяцев он провел в оккупации, об этом не написал ничего, увы. В начале 1943 г., после прихода Красной армии, был признан годным к нестроевой службе и направлен в запасный 939 стрелковый полк. В составе частей Юго-Западного фронта полк участвовал в освобождении Донбасса и Левобережной Украины.
Первые впечатления от армии были шокирующими. Молодому новобранцу дали ржавую винтовку, которую он первый раз держал в руках, и отправили в бой, даже не показав, как ею пользоваться. Мне приходилось читать, что с призывниками с оккупированных территорий не церемонились, используя их как пушечное мясо – видно, это как раз такой случай. Буквально вчера мирный человек, а завтра – уже в окопах. Потом обжился, стал чувствовать себя уверенно.
Не долечившись после ранения, был вновь отправлен на фронт. Почти пять дней шел по степи с воспалением легких, спал на сырой земле. Не позаботься о нем добрые люди – умер бы. За два с лишним военных года нестроевой солдат прошел через окопы на передовой, тяжелое ранение, три военных госпиталя; был пехотинцем, пулеметчиком, военным строителем; победу встретил в Москве.
Не поймите меня неправильно, в записках Ф. Писарькова нет ни жалоб на жизнь, ни пафосного героизма, но дано множество бытовых зарисовок, разных размышлений и тонких наблюдений за поведением людей в условиях войны. Очень любопытен рассказ о жизни/службе в тех частях, где, как правило, ветераны Великой Отечественной не служили: строительные части, охрана и проч.
Приехав в 46 г. домой после демобилизации, узнал, что трех старших братьев убило на войне, один вернулся инвалидом. От большой семьи осталось трое: мать и двое младших детей…
После войны работал в стройуправлении. Воспоминания начал писать в конце 1970-х гг., но они не были доведены до конца, что весьма обидно.
Кроме воспоминаний Ф. Писарькова о своей довоенной жизни и службе в армии, им также написаны от имени матери и написаны здорово – именно как литературное, а не автобиографическое произведение. Им прекрасно переданы как ощущения молодой девушки, так и вдовы.
Отличное оформление. Крупный шрифт. Есть вклейка с ч/б фото.
Весьма и весьма рекомендую всем интересующимся историей нашей страны в 1920-40-е гг., изложенные жившим тогда и многие видевшим человеком.
© Как много писателей, как мало читателей…
Уж сколько я прочитал книг о холокосте, все равно знакомиться с героями этой книги было очень тяжело.
Словацкая республика возникла в 1945 г. в результате захвата и раздела нацистской Германией Чехословакии. Зависимое от Третьего рейха государство, оно не пережило последнего, но сумело сделать многое из того, что составляло основу расовой политики Гитлера. В частности, словацкое правительство ревностно проводило в жизнь антисемитские законы, а словацкие нацисты (гардисты) были той еще дрянью....
Словацкая республика возникла в 1945 г. в результате захвата и раздела нацистской Германией Чехословакии. Зависимое от Третьего рейха государство, оно не пережило последнего, но сумело сделать многое из того, что составляло основу расовой политики Гитлера. В частности, словацкое правительство ревностно проводило в жизнь антисемитские законы, а словацкие нацисты (гардисты) были той еще дрянью. В итоге Словакия оказалась первым государством-сателлитом Германии, чьих евреев ждала депортация. По данным предвоенной переписи, в Словакии их проживало около 89 тыс. чел., или 3-4% населения. Из них порядка 70 тыс., или 80%, погибли.
Весной 1942 г. без малого тысячу евреек (некоторым не исполнилось и 16-ти) насильно собрали по словацким городам, заверив, что они всего на пару месяцев едут на «общественные работы» в оккупированную нацистами Польшу (поработать там на некоей обувной фабрике). Интересно, что многие девушки хотели поехать на обещанную обувную фабрику – вырваться из семьи, увидеть свет и новых людей, быть вместе с подругами. Никто не знал, что их ждет, а ждал их знаменитый концлагерь лагерь смерти Освенцим/Аушвиц. Вернулись оттуда очень и очень немногие.
В начале 45 г., под давлением наступающих советских войск, узниц перегнали в Равенсбрюк. По дороге и в новом лагере погибло еще много из тех, кто сумел выжить в Аушвице. В итоге часть освободили союзники, часть- в результате договоренностей Гиммлера со шведским Красным Крестом – была вывезена в Данию.
Вернувшись – с приключениями – домой, выжившие – как это было и в других европейских государствах - столкнулись с тем, что им были не рады. Местные жители поделили между собой их имущество и жилье, да и вообще не хотели видеть перед собой живое свидетельство тех времен, о которых предпочитали забыть. Аналогично вели себя в отношении евреев местные жители и на Украине, и в Прибалтике, и в Польше. Поэтому многие словацкие евреи уехали впоследствии в США или Палестину.
Рассматриваемая книга впервые вышла в 2020 г. под названием «999: Выдающиеся молодые женщины первого официального еврейского эшелона в Аушвиц». Автор этой замечательной работы, Хэзер Макадэм, тщательно работала с архивными материалами, интервью, собранными на протяжении десятилетий Фондом Шоа, а также смогла лично пообщаться с немногими бывшими узницами, их родственниками и потомками. Она смогла восстановить жизнь и быт женщин из первого эшелона и их семей до депортации, а также детально воссоздать повседневную жизнь заключенных в Аушвице, а для некоторых – и обстоятельства их смерти.
Отмечу очень хороший перевод.
Оформление среднее: тонкая газетная бумага, твердый переплет. Есть вклейка с ч/б иллюстрациями. Имеются примечания переводчика и редактора. Тираж 2000 экз.
Весьма рекомендую данную публикацию и как первую, и как последнюю книгу по истории холокоста. Обстоятельно документированная и хорошо написанная, она предлагает много ценного материала по истории антисемитской политики Германии и ее сателлитов в годы Второй мировой войны.
© Как много писателей, как мало читателей…
В 2006 г. Российский фонд культуры, Госархив РФ и студия «Тритэ» выпустили книгу "Россия под надзором: отчеты III отделения. 1827-1869", в которой были собраны ежегодные отчёты Третьего отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии — высшего органа политической полиции Российской империи в правление Николая I и Александра II. Данное издание вышло под ред. М. В. Сидоровой и Е. И. Щербаковой с обстоятельными комментариями и иллюстрациями. Этот кирпич в 710 стр....
Судя по всему, это глубоко ошибочное мнение, потому что в 2022 г. изд-во «Ломоносов» предложило широкой аудитории свой собственный труд под названием «Царствование Николая I в полицейских отчетах». Здесь на 230 стр. обычного формата читателю предложено почти то же самое, только меньше по объему (с 1827 по 1855 г.), без каких-либо сопроводительных статей (правда, с достаточным набором комментариев), с многочисленными и негде не оговариваемыми купюрами, без каких-либо иллюстративных материалов. В общем, непонятный огрызок, еще и не ясно, кем сделанный (указан только составитель серии В. Петров, к которому я и адресую все свои вопросы). Другими словами, то же, что было сделано ранее - только гораздо хуже.
В общем, сделал это какой-то студент или вполне себе ученый муж, труд сей, на мой взгляд, не имеет никакой ценности. Специалисту такая поделка ни к чему, не специалист непонятно что сможет из нее почерпнуть. Конечно, интересно посмотреть, как и чем «кормило» III Отделение государя. Первые доклады, напр., писались на французском языке, отдельные формулировки в отчетах граничат со сведением счетов между высшими сановниками государства (постоянные "стрелы" в адрес конкурентов из Министерств внутренних дел и юстиции), местами допускается дозированная критика и проч. На что опирались сотрудники Бенкендорфа и его преемников в своем анализе, прислушивался ли царь к донесениям жандармов (сохранилось крайне мало помет императора на текстах докладов) или нет – всё это осталось за пределами этого сборника.
Типовое, вполне добротное оформление (если не считать иллюстраций И. Тибиловой, которые мне совсем не понравились). Тираж 1000 экз.
На мой взгляд, это мало информативное и небрежно выполненное издание не имеет очевидной аудитории, поэтому не берусь его рекомендовать кому бы то ни было как лишенное очевидной ценности для читателя.
© Как много писателей, как мало читателей…
Еще одна из книжек, покупая которую, я ждал работу мемуарного сорта, а получил другое. И это меня не обрадовало…
Лейб-гвардии Преображенский полк, один из самых первых гвардейских полков Российской империи, воевал много и храбро. Перечень походов и сражении, где отличились его командиры, офицеры и рядовые, во многом совпадёт с перечнем важнейших походов и сражений русской армии 18–19 вв. То же можно сказать и об участии преображенцев в Первой мировой войне. Не буду залезать в историю, но, если...
Лейб-гвардии Преображенский полк, один из самых первых гвардейских полков Российской империи, воевал много и храбро. Перечень походов и сражении, где отличились его командиры, офицеры и рядовые, во многом совпадёт с перечнем важнейших походов и сражений русской армии 18–19 вв. То же можно сказать и об участии преображенцев в Первой мировой войне. Не буду залезать в историю, но, если коротко – русская армия была отмобилизована недостаточно быстро, поэтому спасать союзников бросили самые подготовленные формирования – гвардию. Использовали ее беспощадно и не всегда, мягко говоря, умело, так что к концу 1915 г. значительная часть кадрового состава – как солдат, так и офицеров – была перебита. Действовали преображенцы храбро, уверенно и четко, демонстрируя всё, чему их научили перед войной – в штыки ходили, под огнем врага не ложились, господа офицеры о нижних чинах заботились, а последние – об отцах-командирах. В общем, повыбивало железом и тех и других так, что Зубов предполагает, будто ген. Алексеев и другие генералы загодя готовили свержение царя и сознательно уничтожали его гвардию на полях сражений.
Труд Юрия Владимировича Зубова (1892–1970), извлеченный из архивов, вероятно, О. В. Гончаренко, за что ему большое спасибо, ценен взглядом человека, описывавшего то, что он во многом лично видел, а также множеством деталей их описаний. Но эти же мелкие детали становятся обузой при чтении, извините, информационным мусором для человека, который, как я, не является фанатом преображенцев и не упивается каждой мелочью из их истории. В изложении полковника Зубова путь Преображенского полка напоминает раскрашенный личными наблюдениями журнал боевых действий последнего.
Многочисленные встречающиеся в тексте цитаты даны без ссылок на документы (Зубов, надо отдать ему должное, пишет во введении, что не имел соответствующих материалов под рукой).
Материал Зубова состоит из нескольких частей: 100 с небольшим стр. посвящено выступлению в поход и участию в боевых действиях 1914 г., 230 стр. уделено кампании 1915 г., 1916 и 1917 гг. в истории преображенцев описаны, соответственно, на 45 и 60 стр.
В виде послесловия дана небольшая (на 6,5 стр.) статья составителя, д. и. н., О. Г. Гончаренко, в которой по большей части рассказывается не об авторе и его книге, а об истории составления хроник Преображенского полка. Работа Зубова стала попыткой завершить описание последней страницы преображенцев, предпринятой им в конце жизни, в эмиграции. Рукопись бывшего гвардейца, начавшего свой путь вместе с полком в 1914 г. как младший офицер пулеметной команды, принявший осенью 1916 г. роту, а в августе 1917 г. - батальон, была размножена в Париже на ротаторе, уже после смерти автора, в 50 экз. Интересно, что в оригинале были карты, которые в рассматриваемое издание не попали. Это не первое издание работы Зубова – первое вышло в 2014 г. в издательстве ФИВ и до сих пор доступно читателю.
Типовое оформление. В конце – подборка ч/б иллюстраций среднего качества. Карт нет. Тираж 800 экз. Мелкий шрифт. Есть примечания на 100 стр., в основном – биографические справки упомянутых в книге персонажей.
Рекомендую этот любопытный труд всем, кого интересует история Первой мировой и особенно действия Преображенского полка. Здесь вы найдете много ценных деталей повседневного военного быта русских гвардейцев, а также описания их, без преувеличения, героических дел, к сожалению, оказавшихся напрасными.
© Как много писателей, как мало читателей…
Данная публикация - это переиздание под другой обложкой (т. н. перепаковка) книги, вышедшей в ИГ Лениздат в 2014 г. См. https://www.labirint.ru/books/455633/. Оригинальный труд был очень достойным, рекомендую.
Рассказывать об Андрее Белом – вещь неблагодарная. Вы его либо любите, либо не любите. В первом случае он вам либо нравится, либо нет. Ну, может, еще вариант: нравится, но не весь. Скажем, беллетристика (или мемуаристика) Белого – это здорово, а остальное – так себе. Вот среди всего остального у Белого было много чего, в частности, дневники. Более того, дневник – это весьма распространенная форма литературного наследия Андрея Белого.
С 1925 по 1931 г. Белый почти потерял возможность свободно...
С 1925 по 1931 г. Белый почти потерял возможность свободно печататься, зато написал около 150 печатных листов дневников. В начале 1930-х гг. он вел их практически ежедневно, исписывая по 30–50 стр. ежемесячно. Все накопившиеся записи попали в руки ОГПУ в 1931 г. при обыске, и почти все они погибли на Лубянке (были сожжены, скорее всего). Сохранились лишь отдельные (и не точные) выписки в следственном деле контрреволюционной организации антропософов. Интересно, что Белый был объявлен главой этой организации, но не арестован и даже не репрессирован (умер в январе 34 г. от сердечной недостаточности, в значительной степени усугубленной событиями последних лет его жизни).
Несмотря на очевидную опасность, писатель продолжил вести дневник и после ареста. Интересно, что этот дневник, как и Белый, власти более не интересовал, но в сохранившемся автографе многое было вымарано вдовой, боявшейся того, что и эти записи окажутся в чужих руках. И ее можно понять – Белый в своих текстах весьма резко комментирует окружающую его действительность, в частности, повседневный быт тех лет, далекий от комфорта и достатка.
Немало место в записках Белого уделено разбору разных литературных произведений, особенно своих. Это мне показалось малоинтересным.
Впервые размещенные в рассматриваемом издании тексты (дневники 1930–33 гг.) были изданы в 2016 г. в «Литературном наследстве», но публикация в виде отдельного тома – вещь разумная.
Рассматриваемая книга подготовлена очень добротно. Имеется вводная статья (на 70 стр.), которая содержит информацию преимущественно о дневниках Белого. Есть развернутый именной указатель и список условных сокращений. Очень много подробных примечаний от составителя.
Оформление стильное, но не вполне долговечное: мягкий переплет, бумага - пухлый, быстро пожелтевший офсет. Иллюстраций, кроме двух фото в начале и конце книги, нет. Чуть уменьшенный формат. Тираж 800 экз.
Книга, конечно, на любителя, но аромат тогдашней атмосферы передает хорошо и содержит много любопытных деталей той эпохи, зафиксированных одним из самых любопытных персонажей русского литературного мира первой трети 20 в.
© Как много писателей, как мало читателей…
Небольшая советская частушка образца 1925 г.:
Зарывали, хоронили,
И никто не плакал,
Потому что хоронили
По-советски, с флагами.
Анна Соколова, автор этого обстоятельного исследования, где можно найти не только такие любопытные произведения раннесоветского фольклора, занималась данной темой почти 10 лет, о чем пишет с небольшой иронией (не все, даже коллеги, понимали ее интерес к похоронам) и проработала большое количество архивных материалов. Последнее – одно из первостепенных...
Зарывали, хоронили,
И никто не плакал,
Потому что хоронили
По-советски, с флагами.
Анна Соколова, автор этого обстоятельного исследования, где можно найти не только такие любопытные произведения раннесоветского фольклора, занималась данной темой почти 10 лет, о чем пишет с небольшой иронией (не все, даже коллеги, понимали ее интерес к похоронам) и проработала большое количество архивных материалов. Последнее – одно из первостепенных достоинств данного исследования.
Текст состоит из пяти глав, введения и эпилога, а также приложения на 25 стр. из разных документов. Во введении (объемом в 60 стр.) говорится об устоявшихся погребальных обычаях в Европе и России к началу 20 в., а также сообщается много интересного о похоронном деле в России на рубеже 19–20 вв.
Последующие главы отведены, собственно, под советские идеи и практики, как теперь говорят. Автор исходит из следующего утверждения: «для нового человека в том новом мире, что строился после революции, место для смерти было вообще не предусмотрено» (с. 59). Планы новых советских городов, населенных здоровыми людьми (все их болезни будут побеждены правильной системой здравоохранения), кладбищ не предусматривалось. «Новой практикой обращения с мертвыми телами становится очищающая кремация, которая превращает неуместный труп в два килограмма стерильно белой пудры» (там же). К тому же, в атеистическом обществе не нужны и похоронные обряды
А. Соколова подробно описывает, как воплощались в жизнь эти идеи. Буквально с первых же месяцев после революции идет массовое варварское разрушение и даже уничтожение старых кладбищ. Где-то они идут под пастбища, где-то разбираются ограды и надгробия (камень и железо идут на другие нужды, дерево – на растопку), все годные для жилья постройки заселяются разнообразной публикой (включая детские дома).
Особое место занимает в книге (и истории) похоронный кризис 1918–20 гг., когда хоронить резко выросшее число покойников было негде и некому. Напр., в Новосибирске, по советским данным, к концу Гражданской войны скопилось 62 тыс. неубранных и неопознанных трупов. Их, не имея иного выхода из положения, а также беспокоясь о возможной эпидемии, стали сжигать в печах кирпичного завода. Это было не просто новинкой, но и категорическим отходом от многовековой традиции – в империи была запрещена кремация, только трупоположение.
С началом нэпа похоронное дело получило новый, более системный подход. Был разработан проект Крематориум-храма (не получилось), а первый действующий крематорий открыли в Питере, в здании бань, но он оказался неэффективным и был закрыт. Продвигать идею кремации бесплатно стало накладно, большевики начали считать деньги (похоронное дело было возложено на небогатые местные советы). Как результат, был введен классовый принцип оплаты погребения, не исключавший и отпевания.
Несмотря на весь «безбожный раж» 1920-х гг., от антирелигиозной составляющей власти постепенно уходят. Автор утверждает, что первый крематорий, где было специальное помещение для отпевания, располагавшийся на территории Донского монастыря, был построен не в качестве инструмента борьбы с религией, а потому, что находился рядом с рабочими кварталами на Шаболовке.
1930-е гг. были заняты другим, планы массового строительства крематориев уходят даже не на второй план. А после войны, когда стало известно об активном использовании кремационных печей в нацистских концлагерях, довоенные кремационные проекты стало вообще невостребованными, а публичная дискуссия на эту тему представлялась неуместной. Новые крематории в крупнейших городах страны – Москве, Ленинграде, Киве, Минске – начинают открывать только в 1970-80-е гг., и это уже другая история…
Хорошо оформленная работа (твердый переплет, пухлая офсетная бумага, много редких иллюстраций в тексте разного качества). Тираж 1000 экз. Есть список литературы и источников, именной указатель.
Материал хорошо систематизирован. Тема, конечно, на фоне общих преобразований большевиков маргинальна, но всё равно любопытна и показательна. Уверенно рекомендую всем интересующимся историей нашей страны в первой четверти 20 в.
© Как много писателей, как мало читателей…
Никогда не имел ничего против публицистов, который серьезно занимаются историческими темами. Сухого академизма у нас всегда было с избытком, а вот способность рассказать ярко и доступно частенько пребывает в дефиците.
Писателя Виктора Николаевича Сенчу я ранее не знал, хотя он оказался автором биографий М. Цветаевой, Н. Гумилева, Бальзака, Бонапарта, Распутина, Пушкина и др. История Вольдемара Азина (Азиня), одного из краскомов, как их тогда называли, времен Гражданской войны показалась мне...
Писателя Виктора Николаевича Сенчу я ранее не знал, хотя он оказался автором биографий М. Цветаевой, Н. Гумилева, Бальзака, Бонапарта, Распутина, Пушкина и др. История Вольдемара Азина (Азиня), одного из краскомов, как их тогда называли, времен Гражданской войны показалась мне привлекательной. Книга солидная, автор, думал я, наверняка основательно разобрался в теме, нашел новые интересные данные. Как можно испортить книгу о Гражданской войне, если ты объективен и умеешь подать материал? Оказывается, я еще не всё знаю.
Жизнеописание Азина была выбрана В. Н. Сенчей не случайно – автор провел детство в Вятских Полянах, где в местном музее половина экспозиции была посвящена Азину. Я, к стыду своему, про него ничего особенного не слышал. А фигура эта оказалась любопытной.
Вольдемар Мартинович Азин (Азинь) – латыш из Белоруссии. Об участии Азина в Первой мировой войне в книге одни догадки, а ведь тот где-то научился и прекрасно ездить верхом, как настоящий казак, и военному делу. Фактически рассказ начинается с августа 1918 г.
Летом 1918 г., не вполне понятно откуда взявшись, Азин принял сторону большевиков, быстро стал комдивом (тогда это было проще, чем раньше и позже). Под Ижевском и Воткинском воевал успешно, под Царицыном в безрезультатных боях его дивизия понесла огромные потери, так что Азин с трудом ушел от ревтрибунала. Там же был тяжело ранен. В феврале 20 г., наступая во главе своей дивизии, попал в плен (сказалось ранение), а дивизия была практически полностью уничтожена казаками. Ни время, ни место, ни обстоятельства смерти Азина точно не установлены. Он был, возможно, повешен, хотя у белых это событие никак не отразилось, при том, что Азина они не любили.
Сам текст занимает (вместе с примечаниями) около 380 стр., еще 80 стр. – это приложения (воспоминания об Азине и официальные документы). Из этих воспоминаний следует, что последний был не такой милый человек, как рассказывает автор. В частности, периодически собственноручно расстреливал пленных, а когда не было боев, от скуки стрелял из нагана по сторонам.
Один из принципиальных минусов данного труда – это изобилие не связанного с основным сюжетом материала. Складывается впечатление, что В. Н. Сенча взял на себя труд написать практически историю Гражданской войны, а жизнеописание Азина – это только повод к тому. Тут и продовольственная политика большевиков, борьба с казачеством, Махно, казнь Колчака, Каппель, Пепеляев, Буденный, командиры красной конницы и многое другое. Автор излишне много пишет о царской семье, к которой Азин никакого отношения не имел. Много рассуждений публицистического характера. Я бы хорошо сократил текст, убрав лишнее.
По всей работе много странных утверждений. Напр., бывший император якобы собирался выехать после отречения из страны, но не смог (с. 13) - Николай был категорически против этого варианта. На стр. 30 и далее Н. В. Сенча пишет о капитане А. Степанове, командире «военно-продовольственного полка», как просто об эсере – тот был левым эсером. На стр. 46 называет партийные клички большевиков «уголовными погонялами». Думаю, тов. Ленин с этим бы не согласился, как и многие другие его соратники по партии. Странно, что литератор не знает, что такое псевдоним. О китайцах Сенча пишет, как о «раскосых ребятах», которых Керенский (?!) нанял для ж/д работ, хотя они появились в России задолго до 1917 г. Про русских утверждает скромно: «Мы – славяне; выходит, не какие-нибудь англосаксы вороватые или бедуины заполошные» (стр. 148). Интересно, издательство «Родина» разделяет эти расистские подходы своего автора? В измене военспецов Сенча видит вину Троцкого, что довольно примитивно, ведь именно Троцкий очень много сделал для появления военспецов в РККА. Автор периодически ссылается на неуказанные документы («историки утверждают»). В общем, по всему тексту натыкаешься то на сомнительные, то на дурно пахнущие утверждения.
Хорошее оформление. Чуть увеличенный формат. Тираж 500 экз. Есть вклейка с ч/б фотографиями. Нет карты. Мелкий шрифт.
Не буду рекомендовать эту публикацию всем серьезно изучающим историю Гражданской войны, а для чисто популярной работы она переполнена огрехами и отступлениями, делающими ее мало ценной.
© Как много писателей, как мало читателей…
С огромным удовольствием делюсь впечатлением от этой небольшой, но весьма интересной книги. Впервые выпущенная в 2011 г., она появилась теперь в серии проекта А. Драбкина «Я помню». Третий выпуск, все тиражи распроданы – и ни одной рецензии…
Здесь под одной обложкой размещено 19 воспоминаний участников военных действий в Афганистане (плюс небольшое приложение в конце книги в виде двух официальных документов). Записи этих воспоминаний в основном небольшого объема – от трех до 25 стр. – и...
Здесь под одной обложкой размещено 19 воспоминаний участников военных действий в Афганистане (плюс небольшое приложение в конце книги в виде двух официальных документов). Записи этих воспоминаний в основном небольшого объема – от трех до 25 стр. – и принадлежат представителям разных воинских специальностей: водители, десантники, контрразведчики и проч. Основная масса – это солдаты и сержанты, но есть и несколько офицеров. Кто вошел в Афганистан с нашими первыми частями, кто-то – уже во второй половине 1980-х. По какой-то причине в большинстве своем они призывались из Калужской области.
Рассказывают они про свой «интернациональный долг» спокойно и сдержанно. В массе своей этот жизненный опыт оценивают положительно, хоть все болели разыми дрянными инфекционными болезнями, а кто-то был и ранен. Практически никто не брюзжит и не ноет. Только один боец плохо отзывается о своих офицерах. Все пишут о наших больших потерях.
Типовое оформление. Есть небольшое количество фотографий среднего качества. Нет карты, а жаль. Тираж 1000 экз.
Если вы хотите почитать, как жили, питались, общались с местным населением, во что верили, а во что – нет, ну и конечно – как воевали наши военнослужащие в Афганистане, очень рекомендую эту работу. Вроде бы и свежо предание, а уже история…
© Как много писателей, как мало читателей…
В своей рецензии JanPaul достаточно подробно описал основное содержание рассматриваемой книги. Добавлю то, что можно еще сказать о ней.
Автор - Андрей Анатольевич Смирнов, военный историк, к. и. н., преподаватель истории одного из московских вузов – занимается этой темой с 2000-х гг. Данная работа – это дополненное издание первого тома его труда 2013 г. («Боевая выучка Красной армии накануне репрессий 1937–1938 гг. (1935 – первая половина 1937 года)». В 2-х тт., изд-во «Родина...
Автор - Андрей Анатольевич Смирнов, военный историк, к. и. н., преподаватель истории одного из московских вузов – занимается этой темой с 2000-х гг. Данная работа – это дополненное издание первого тома его труда 2013 г. («Боевая выучка Красной армии накануне репрессий 1937–1938 гг. (1935 – первая половина 1937 года)». В 2-х тт., изд-во «Родина Медиа»).
Главным посылом его обстоятельной книги является следующий: «сформулированный в начале 1960-х гг. тезис о том, что одной из важнейших причин поражений Красной Армии в 1941 г. были массовые репрессии ее командного состава в 1937-38 гг., относится к числу наиболее укоренившихся в сознании как масс, так и специалистов-историков. Этому тезису закономерно сопутствует другой – о том, что накануне репрессий, в 1935–36 гг., РККА находилась на вершине своего могущества и, в частности, была превосходно подготовлена» (с. 3).
Издание состоит из двух глав с введением и заключением. Автор, разбирая боевую выучку Красной армии, сосредотачивает свое внимание на подготовке командиров и штабов, а также собственно войск, взяв только сухопутные части (без кавалерии).
А. А. Смирнов много работал с архивами, обильно цитирует различные документы, и вообще приводит множество разнообразных данных, опирая свои выводы на массивный информационный фундамент. Как результат, читать этот насыщенный текст получается не быстро.
Разбирая масштабные маневры, устраиваемые РККА в середине 1930-х гг., А. А. Смирнов утверждает, что эти маневры были спектаклем по известному обеим сторонам («красные» и «синие») сценарию, который тщательно (но не всегда успешно) разыгрывался перед проверяющими и начальством, а также иностранными представителями, в массе своей не введёнными в заблуждение. Несмотря на предварительные репетиции, реальная выучка бойцов оказалось слабой, а уровень руководства командиров – ниже требований. Кроме того, плохой была связь, разведка и взаимодействие различных частей, а также тыловое обеспечение. Безобразно обстояло дело с заботой о технике – от винтовок до танков, почти всё было сильно запущено и нуждалось в ремонте или замене. Это, правда, признавали и участники маневров, и высшее руководство.
Тактика также была не на высоте: наступление – всегда в лоб, через выдавливание врага. И это на фоне серьезных концепций наших военных теоретиков о глубоком бое и глубокой операции, вполне новаторских по тем временам.
Кроме того, автор постоянно сравнивает ситуация в РККА в середине 30-х гг. с реальным (плохим) опытом Красной армии времен Великой Отечественной.
НО: никаких объяснений низкому уровню подготовки РККА в дорепрессионный период уважаемый историк не дает, даже предположений не делает. Об этом можно прочитать в другой его книге под названием «РККА. Роковые ошибки в строительстве армии 1917-37».
Типовое оформление. В конце – подборка некачественных ч/б фото. Мелкий шрифт. Тираж 800 экз.
Рекомендую всем интересующимся военной историей нашей страны в 1930-е гг.
© Как много писателей, как мало читателей…
Автор этой книги, Дуглас Смит, профессиональный историк. Знает русский, работал в России. Это его шестая монография. До «Российской миссии» (в оригинале The Russian Job), опубликованной в 2019 г., у него вышли исследования о русских масонах 18 в., переписке Екатерины Великой и Гр. Потемкина, судьбах русской аристократии накануне и во время революции и Гражданской войны, ряд из которых был удостоен различных литературных наград. Перевел на английский язык несколько художественных работ русских...
О чем этот труд? О том, как на протяжении двух лет Американская администрация помощи (ARA) кормила в Советской России на территории площадью более 2,5 млн км 11 млн чел. (по подсчетам советской прессы), руководя, возможно, самой крупной на тот момент гуманитарной операцией в истории. Трудно, сказать, какое количество жизней спасла ARA, возможно, миллионов. Перед закрытием представительств ARA советское правительство осыпало американцев благодарностями и пообещало, что никогда не забудет о помощи, оказанной американским народом. К сожалению, очень скоро это отношение изменилось коренным образом, и эта страница истории нашей страны сегодня не особенно востребована. Любопытно, что о гуманитарной миссии Гувера в России забыли со временем и в США…
Книга состоит из трех частей, каждая из которых описывает один из трех периодов деятельности ARA в России (1921, 1922 и 1923). Автор привлек очень много источников – отечественных (включая архивные) и зарубежных.
Интересна биография глава Американской администрации помощи (ARA), будущего (не очень успешного) президента Герберта Гувера, которого у нас не любили и оценивали традиционно не высоко. А человек он был, безусловно, выдающийся, и к русским относился гораздо лучше, чем многие его соотечественники. Вот большевиков Гувер не особенно любил, а кто их тогда любил на Западе?..
Интересно, что сотрудники ARA оставили хорошие отзывы о русских, плохие – о большевиках, и смешанные – о чекистах (те, хоть и постоянно вмешивались в деятельность ARA, были единственными, кто реально помогал американцам).
А вот сотрудников ARA любили в Советской России и даже очень. И не удивительно: на пике своей деятельности те помогали и прививками, и поставками медоборудования и различных средств в больницы, и очисткой систем водоснабжения, и открытием новых больниц и санаториев, а также бань и стоматологических туалетов, и это кроме обеспечения миллионов голодающих, прежде всего детей, продуктами. В Россию шли посылки с одеждой и обувью из США (тогда писали САСШ) – об этом можно много прочитать в воспоминаниях о том времени. Отдельно помощь оказывалась ученым и учителям (первые получали современную научную литературу).
Но бдительные чекисты всегда подозревали, что ARA занимается антисоветской деятельностью и готовит заговоры против первой в мире страны социализма, и смогли донести свои подозрения до высших властей (прежде всего, Ленина), которые разделяли эти взгляды, но терпели американцев, пока те были полезны. При этом советская печать именовала ARA «Троянским конем мировой буржуазии», а Троцкий и другие советские вожди называли весь персонал ARA шпионами. В 1930-е гг. сотрудничество с последней аукнется многим и многим советским гражданам.
Оформление – среднее (твердый газетный переплет, пухлая газетная бумага, быстро пожелтевшая). Много иллюстраций в тексте (фото и карты). Есть предметно-именной указатель. Имеются примечания переводчика. Отмечу хороший перевод. Тираж 2000 экз.
Весьма рекомендую всем интересующимся историей нашей страны в начале 1920-х гг., а также международными отношениями в то время.
© Как много писателей, как мало читателей…
Об авторе этой книги, Николае Алексеевиче Раевском (1894–1988), я уже писал, поэтому повторяться не буду. Человек во всех отношениях достойный, проживший долгую и разнообразную жизнь, настоящий ученый и, что в нашей стране при его жизни было вообще неизвестно, талантливый мемуарист. Поскольку вспоминал он о своем участии в Белом движении, таковые мемуары были официально невостребованы у нас до конца 1980-х гг.
В последние годы разные издательства, в частности «Вече», выпустили и выпускают...
В последние годы разные издательства, в частности «Вече», выпустили и выпускают различные работы Раевского – от его классических трудов по пушкинистике до художественных и публицистических книг, посвященных революции и Гражданской войне.
Недавно «Вече» опубликовало фактически трилогию Раевского, в которой рассказывается о жизни русских солдат и офицеров, покинувших вместе с Врангелем Россию и перебравшихся сначала в Турцию, а потом в Болгарию. Первая часть – это рассматриваемый в данной рецензии «Дневник галлиполийца», а вторая и третья – «Русский гарнизон в Болгарии. Орхание - София – Прага».
Публиковавшийся ранее в извлечениях текст «Дневника галлиполийца», подготовленный составителями (к сожалению, точно не понятно, кто они), представлен здесь в полном объеме, включая все ранее скрытые инициалами имена. «Дневник» сопровождается небольшой вводной статьей и заметкой о Раевском (на 20 стр.). Много постраничных примечаний автора и редактора. Есть также комментарии на 30 стр. и приложения на 50 с лишним стр., где собраны различные документы, связанные с пребыванием русских войск в Галлиполи, а также тексты докладов автора, с которыми он выступал на организованной им «Устной газете».
И если последние интересны лишь как памятник времени, то сами заметки Раевского (объемом приблизительно в 200 стр.) ценны своим реалистичным взглядом - отсутствием романтического ореола, честным и жестким повествованием, фиксированием разных подчас и мелких, но подлинных деталей быта и атмосферы того времени. Читая эти не претендующие на литературность, но хорошо написанные записи, лучше понимаешь настроения того времени: будет вновь война с большевиками или нет, останемся здесь на неопределённый срок или будем уезжать, если уезжать, то куда, и проч.
Добротное серийное оформление. Тираж 700 экз.
Рекомендую всем интересующимся историей нашей страны в 1920-е гг., особенно Белым движением.
© Как много писателей, как мало читателей…
Вот еще одна отличная книга, вышедшая крошечным тиражом и полностью разошедшаяся…
Алексей Самойлович Яроцкий (1908–1983) был одним из представителей молодой советской интеллигенции, которая вынесла на себе всё: и индустриализацию, и войну, и еще более трудные мирные годы, и, конечно, репрессии. Появившись на свет в интеллигентной питерской семье, верящей во всеобщий мир и социализм, но при этом имевшей прислугу и весьма комфортную обстановку, он после революции резко сменил обстановку. Уехав...
Алексей Самойлович Яроцкий (1908–1983) был одним из представителей молодой советской интеллигенции, которая вынесла на себе всё: и индустриализацию, и войну, и еще более трудные мирные годы, и, конечно, репрессии. Появившись на свет в интеллигентной питерской семье, верящей во всеобщий мир и социализм, но при этом имевшей прислугу и весьма комфортную обстановку, он после революции резко сменил обстановку. Уехав из голодной России на Украину, был там пастухом и батраком. Вернувшись в Петроград, окончил там школу и экономический факультет политеха. На работу попал в НКПС, под крыло Кагановича. Вместе с группой единомышленников, рьяно боровшихся за успехи социализма, выступил с рацпредложениями, которые Каганович воспринял как клевету и отправил всю эту группу в тюрьму (а потом взял их идеи на вооружение). Получил (был еще только 35-й год) пять лет и поехал на Колыму.
В 1940 г. Яроцкий отсидел свой срок и из малой зоны вышел в большую, став вольнонаемным и проработав еще 16 лет на Колыме, откуда уехал в Молдавию. Его жизнь оказалась разделена почти на три равных части: 27 лет до ареста, четверть века на Колыме и 24 года после возвращения с Севера.
В 1965–76 гг. стал писать воспоминания, которые не думал напечатать при жизни. Кроме «Золотой Колымы», написал еще семейную хронику «Лицом к прошлому», которую я, увы, не читал.
Яроцкий прошел очень интересный путь, который в разной степени подробности описал, доведя свой рассказ до Великой Отечественной войны. Мог несколько раз погибнуть (особенно как забойщик на золотых приисках), но судьба не раз спасала, когда он получал более легкую работу. В частности, был знаком с Шаламовым, тоже отбывавшим срок на Колыме, где Яроцкий помог ему.
Автор дает себе трезвую оценку, признавая, что, став бухгалтером, закрывал глаза на преступления других, если это не касалось хищений в отношении заключенных, которым (из числа интеллигенции) старался посильно помогать.
В целом «Золотая Колыма» напоминает путевой очерк: главный герой рассказывает, как он был исключен из мира свободных людей и насильственно водворен в мир, ему абсолютно неведомый и чуждый – тюрьму и лагерь. Яроцкий подробно описал, через какие этапы ему пришлось пройти по дороге на Колыму: арест, обыск, следствие, этапирование заключенных на вокзал, их путь поездом до Владивостока, пребывание там в транзитном лагере, отправка пароходом в бухту Нагаево. Он также детально осветил лагерный мир, открывшийся ему: устройство внутренней тюрьмы Лубянки и Бутырскую тюрьму, установка лагерных палаток и устройство бараков, организация работы золотодобывающих приисков. Ну, и конечно, следователи, зэки, лагерная обслуга и охрана.
Всё это очень хорошо написано и читается увлекательно, несмотря на тяжелый сюжет. Любопытно сравнить воспоминания Яроцкого с записками Шаламова, в разы более мрачными и пессимистичными.
Данное издание подготовлено Институтом мировой литературы имени Горького, и эта солидность очень заметна. Есть большое введение (объемом почти в 90 стр.), написанное Н. М. Малыгиной, д. филол. н., профессором, ведущим научным сотрудником ИМЛ им. Горького, и посвященное Яроцкому и его книге (этот текст можно найти в интернете).
Сами воспоминания Яроцкого занимают приблизительно 265 стр. С сокращениями они выходили в 1989 г. в журнале «Горизонт», а потом (по журнальной публикации) – в 2003 и 2010 гг. крошечным тиражом. Рассматриваемое издание выверено по рукописи и представляет собой полный авторский текст.
Отмечу отличное оформление: твердый переплет, плотная офсетная бумага. Имеется вклейка с ч/б фотографиями. Много постраничных примечаний от составителя. В приложении дано «Открытое письмо Сталину» Ф. Раскольникова, чья ценность сегодня не особенно высока.
Очень рекомендую всем интересующимся историей нашей страны в 1930-е гг. как достоверное и литературно прекрасно написанное свидетельство.
© Как много писателей, как мало читателей…
Эту книгу я брал из интереса к мемуарной литературе. Результат меня скорее разочаровал…
Анна Алексеевна Крылова (1903–1996), чьи тексты легли в основу этого издания, вышла замуж за Петра Леонидовича Капицу в 1927 г. в Париже. Провела с ним всю оставшуюся жизнь (Капица умер в 1984 г.). Надолго пережив мужа, вдова создала его мемориальный музей, работала над архивом Капицы. А последний был огромен. В нем, среди прочего, сохранилось множество писем между супругами. После смерти Анны Алексеевны в...
Анна Алексеевна Крылова (1903–1996), чьи тексты легли в основу этого издания, вышла замуж за Петра Леонидовича Капицу в 1927 г. в Париже. Провела с ним всю оставшуюся жизнь (Капица умер в 1984 г.). Надолго пережив мужа, вдова создала его мемориальный музей, работала над архивом Капицы. А последний был огромен. В нем, среди прочего, сохранилось множество писем между супругами. После смерти Анны Алексеевны в архив семьи Капицы добавилась переписка А. А. Капицы с родственниками и друзьями, а также ее дневники. Кроме того, в последние годы были сделаны записи бесед с ней. Последние, пожалуй — это самый интересный материал в данной книге.
Тематически в рассматриваемой публикации больше всего материалов, посвященных фактическому аресту Капицы в СССР в конце 1930-х гг. и попыткам его жены, находившейся в Англии вместе с детьми, вызволить его назад, к брошенной лаборатории. Это ценный, но специфический источник по истории науки и взаимоотношениям с властью.
Целостной истории П. Л. Капицы и его семьи из материалов данного сборника не складывается, да, вероятно, она и не предполагалась. Наверное, он более всего будет любопытен тем, кто серьезно интересуется личностью Капицы (как человека, но не как ученого). Для себя я бы оставил малую часть текста, отражающего историю страны и общества через призму судьбы Капицы и его близких.
Тираж 2000 экз. Оформление среднее: твердый переплет, пухлая газетная бумага. Имеется вклейка с ч/б фото разного качества. Издание подготовлено наследниками.
С осторожностью рекомендую данный труд прежде всего тем, кто изучает историю советской науки.
© Как много писателей, как мало читателей…
Автор работ, собранных в этом интересном издании – князь Язон Константинович Туманов (1883–1955) родился в аристократической семье выходцев с Кавказа (отсюда такое необычное имя). Окончил в 1904 г. Морской корпус, как один из лучших гардемарин был направлен на русско-японскую войну. Совершил вместе со 2-й Тихоокеанской эскадрой адмирала Рожественского знаменитый переход, кончившийся Цусимским сражением. Впоследствии служил на разных флотах. Первую мировую встретил на Черноморском флоте, весной...
Писать начал в эмиграции, в конце 1920-х гг. Единственная полноценная работа Туманова – это его воспоминания о русско-японской войне «Мичмана на войне» (впервые была издана в нашей стране в 2002 г.). Именно "МичманА", а не "Мичман", как ошибочно написал один из рецензентов. Остальное – различные статьи, выходившие на протяжении десятилетий в разнообразных эмигрантских изданиях. Многие (но не все) из них представлены в данном сборнике. К сожалению, в переездах пропала рукопись с записками о революции и Гражданской войне (остались маленькие фрагменты, из которых видно, что работа была очень хорошая).
Издание состоит из нескольких частей: воспоминания «Мичмана на войне» (объемом в 185 стр.), подборка «флотских воспоминаний» на 120 стр., «Записки эмигранта» на 55 стр., три морских рассказа на 40 стр. В качестве приложения дан очерк Б. В. Соломонова на 15 стр. о судостроительной программе русского правительства на рубеже 19–20 вв. и броненосце «Орел», на котором кн. Туманов ушел сражаться против японцев.
В начале книги – обстоятельная статья от составителя Н. А. Кузнецов. Есть небольшое количество комментариев.
Главная работа (самая ценная и интересная) – это «Мичмана». Написанная первоначально на испанском, книга была рассчитана на латиноамериканских читателей. Прекрасное изложение, с юмором и самоиронией, читается как приключенческая повесть, но при этом дает редкий по точности взгляд на происходившее тогда в стране и на флоте. Самому Цусимскому бою посвящено всего 10 страниц в самом конце, поскольку автор был довольно скоро после его начала тяжело ранен прямым попадание японского снаряда в артиллерийскую башню, которой он командовал.
Остальные публикации носят разный характер и не все одинаково любопытны.
Типовое оформление (твердый переплет, тонкая прозрачная бумага). Мелковатый шрифт. В конце книги есть подборка ч/б иллюстраций разного качества. Тираж 800 экз.
Весьма рекомендую всем интересующимся историей нашего флота в начале 20 в.
© Как много писателей, как мало читателей…
В начале советско-финской или Зимней войны, когда основные части Красной армии штурмовали линию Маннергейма, реализовывался еще один план советского командования, направленный на рассечение Финляндии на северную и южную (по «талии» Финляндии, образно говоря). Для его выполнения была направлена 163 стрелковая дивизия, которая, заняв ряд важных позиций, оказалась окружена финнами. Чтобы вызволить ее из окружения, по дороге Суомуссалми-Раате на помощь товарищам выдвинулись части 44-й Киевской...
В целом план наступления был плохо продуман и еще хуже воплощен в жизнь. Достаточно сказать, что у советских командиров даже толковых карт местности, где им предстояло действовать, не было, и они пользовались фактически туристскими…
Не удивительно, что вспоминать об этом эпизоде войны никто не стремился и, найдя виновных (руководство 44-й сд было расстреляно), о «бойне на Раате», как именовали свою победу финны, у нас надолго забыли.
В 2012 г. финский писатель Теему Кескисарья (1971-), выпустивший несколько успешных работ по истории современной Финляндии, опубликовал данный труд, вышедший в 2020 г. в издательстве «Весь мир», имеющий целую серию интересных книг по финской истории. Исследование Кескисарьи было хорошо написано и хорошо переведено.
Материал изложен добротно, последовательно структурирован. Автор показал не только историю того конкретного сражения, которому посвящена книга, но и предвоенных событий. Много места Кескисарья также уделяет психологии боёв и бойцов.
Интересно, что не все финны в приграничных землях были против русских – и не только по идеологическим соображениям. Нашлись те, кто пошел на сотрудничество с «оккупантами», о чем много пишет Кескисарья.
Интересно, что достоверных цифр потерь советских войск в рассматриваемом им сражении автор не приводит – своим он верит (слишком велики), нашим – тоже (слишком малы).
Тем не менее, книга содержит много спорных утверждений и штампов, хотя автор очень старается быть объективным. Напр., на с. 10 он пишет «Битва при дороге на Раате… явилась одним из значительных событий мировой истории войн». Те из нас, кто смешно говорил что-то о Каннах, Ватерлоо или Сталинграде, должны помолчать и отойти в сторону, так-то. На с. 11 Кескисарья утверждает, что «из-за Зимней войны Финляндия жаждала расплаты и стала союзницей Германии», хотя вполне себе дружеские отношения были у них и ранее, просто на тот момент отношения с СССР были для Гитлера важнее отношений с Маннергеймом. На с. 77 великий стратег Кескисарья заявляет, что «в июне 41 г. Германия смогла скрытно сосредоточить свою миллионную армию на открытых, безлесных и густонаселенных пространствах Центральной Европы». Вероятно, именно так учат истории с географией в школах Финляндии…
Наконец, на с. 285 настоящий европеец Кескисарья заявляет: «Удивительно, но Советский Союз обращался с военнопленными Зимней войны по-европейски… и не применял к ним массовых расстрелов и пыток». При этом он сам признает, что финны убивали наших пленных и безоружных солдат, но легко оправдывает это. А если вспомнить отношение к нашим военнопленным со стороны финнов в 1918 г. и во время Великой Отечественной, то действительно становится удивительно, чего последними церемонились в 1939–40 гг.
Отмечу хорошее оформление (твердый переплет, офсетная бумага). Имеются примечания автора и редактора. Представлены список сокращений, именной указатель, список использованной литературы и источников. Есть довольно много иллюстраций в тексте хорошего качества. Даны карты, что весьма симпатично. Тираж 1000 экз.
Рекомендую данное исследование всем интересующимся историей советско-финляндской войны как ценный, хоть и несколько ангажированный взгляд с другой стороны.
© Как много писателей, как мало читателей…
Россия в Средней Азии – тема одновременно и хорошо изученная, и остающаяся на периферии. Продвижение России на юг, начатое еще в 16 в., в последующие столетия только усилившееся, с 18 в. стало источником раздражения для Великобритании, видевшей в этом опасность для своих колониальных интересов, прежде всего в Индии. Среднеазиатские ханства, давно переросшие свою былую славу, существовали исключительно за счет грабежей и работорговли и этим представляли угрозу для расширения сферы влияния...
Конфликт России и Англии превратился в т. н. «Большую игру», где участвовали не только армии, но и дипломаты с журналистами, и после Крымской войны вплоть до начала 20 в. был самой горячей точкой во взаимоотношениях двух ведущих держав.
Это объясняет и появление рассматриваемой книги (1875 г.), и наличие очевидного публицистического и пропагандистского посыла в работах Михаила Африкановича Терентьева (1837–1909), по свежим следам выпустившего свой труд.
Собственно Хивинскому походу (или «оперетке, как именует его один из руководителей этого похода) посвящена всего пара глав. Большая часть исследования ген.-лейт. Терентьева рассказывает о предшествующих операциях русских властей на среднеазиатском ТВД, так сказать.
Текст начинается с полуслова, без какого-либо введения, о решении Петра I отправить в 11714 г. кн. А. Черкасского в Хиву.
Эти походы нельзя назвать эффективными ни в начале 18 в., ни в середине 19 в. Для всех них характерны плохая подготовка, плохая разведка, плохое командование и большие, бессмысленные потери – огромные расход людей, животных и денег, о чем подробно и довольно сурово повествует М. А. Терентьев.
Последний был не просто профессиональным военным. В 1860-18е0-е гг. он служил в русской Средней Азии, принимал непосредственное участие в успешном походе против бухарского правителя. Как выпускник Генштаба был занят в различных проектах, впоследствии участвовал и в русско-турецкой войне. В 1890-е гг. вернулся в Туркестан, но уже в качестве главного военного судьи местного военного округа. Выйдя в отставку в начале 20 в., сосредоточился на исторических трудах, главным из которых стала «История завоевания Средней Азии с планами и картами» в трех томах.
К сожалению, в рассматриваемом издании нет ни слова об авторе и его книге. Имеется небольшое количество примечаний, судя по всему, только автора. Иностранные слова и выражения не переведены. Не всегда понятно, какие источники использовал автор – отсылок к тем или иным цитатам он дает не всегда. Много избыточной информации, которая хороша и уместна в примечаниях или комментариях.
Серийное оформление (вклейка с ч/б иллюстрациями в конце книги с несколькими непонятными схемами и без карты). Мелкий шрифт. Тираж 800 экз. Первое издание вышло в издательстве Вече в 2010 г. в серии «Огнем и мечом».
Рекомендую этот познавательный и хорошо написанный труд (правда, плохо оформленный) всем интересующимся внешней политикой России в 18–19 вв.
© Как много писателей, как мало читателей…
Автор этого интересного исследования - Юрий Альбертович Васильев, д. и. н., профессор Московского гуманитарного университета. В 2014 г. у него в издательстве Московского гуманитарного университета вышла монография об Андропове под названием «Тайны «Могикана» (К 100-летию со дня рождения Ю. В. Андропова)». Она, дополненная и переработанная, и легла в основу рассматриваемого издания.
Интересно, что автор в 1980-е гг. был заведующим отделом пропаганды Карельского обкома ВЛКСМ, так что он...
Интересно, что автор в 1980-е гг. был заведующим отделом пропаганды Карельского обкома ВЛКСМ, так что он обладает неким внутренним знанием того, как функционирует система.
Книга состоит из введения и заключения, а также двух частей, раскрывающих следующие темы: Андропов в годы Великой Отечественной войны и Андропов после Великой Отечественной (240 и 130 стр., соответственно). В ней рассматривается – не системно и не последовательно - т. н. «карельский период» в жизни Андропова.
Фактически – это не биография Андропова, а рассказ о партизанском движении и участии Андропова в нем, рассказ об эхе «ленинградского дела» в Карелии и участии Андропова в нем. Есть большие сюжеты, которые вообще не касаются Андропова, напр., сотрудничество Финляндии с нацистской Германией в 1941–44 гг., «карельский вопрос» в первые послевоенные годы и проч.
Ю. А. Васильев привлек много документов, включая архивные, откуда извлек много интересных и ценных данных, в частности, о партизанском движении на территории Карело-Финской ССР, а также о послевоенной борьбе за власть. Он обильно цитирует различные источники, порой целыми документами, по несколько страниц. Легким и популярным чтение данного труда не назовешь, это добротное академическое издание, предполагающее знание советской истории того периода.
Серийное оформление. Есть вклейка с ч/б иллюстрациями. В конце книги – список литературы. Газетная бумага, быстро пожелтевшая. Чуть увеличенный формат. Тираж 1500 экз.
Рекомендую это обстоятельное и познавательное исследование всем интересующимся историей нашей страны в годы Великой Отечественной войны и в первый послевоенный период, показывающее на примере одной из республик тогдашнего СССР происходившее в стране. Название, данное, очевидно, издательством, не должно смущать – Андропова здесь много, но это не биография данного государственного деятеля, а заметки к ней.
© Как много писателей, как мало читателей…
Еще одна книга, полученная мною когда-то в подарок от Лабиринта. Тираж в 5000 экз. не разошелся, вот и раздавали...
Представлять Юлиана Семенова нет смысла. Все его знают. Ну, или знают Штирлица с Борманом - а значит, и отца Штирлица.
Ольга Юлиановна, дочь писателя, много сделавшая для сохранения и распространения памяти о нем, подготовила биографию отца. Получилась интересная, познавательная, хоть и явно не профессиональная работа.
О детстве и юности будущего писателя (настоящее имя...
Представлять Юлиана Семенова нет смысла. Все его знают. Ну, или знают Штирлица с Борманом - а значит, и отца Штирлица.
Ольга Юлиановна, дочь писателя, много сделавшая для сохранения и распространения памяти о нем, подготовила биографию отца. Получилась интересная, познавательная, хоть и явно не профессиональная работа.
О детстве и юности будущего писателя (настоящее имя Юлиан Ляндрес) в ней рассказывается совсем немного. Хотя видно, что незаурядным человеком Ю. Семенов стал очень - достаточно почитать, как он, юноша, боролся за своего отца, репрессированного в конце правления Сталина.
Из рассказа автора открывается потрясающий по богатству впечатлений и знакомств жизненный путь. Ю. Семенов был человек, который любил жизнь в самых разных ее проявлениях и умел получать от нее удовольствие. При этом жил он широко, не жадно.
Отдыхать умел, и не меньше этого умел работать. Писал буквально по часам, мог сконцентрироваться, не отвлекаясь ни на что. Это был настоящий творец, как бы мы сегодня не оценивали его творчество.
В перестройку Ю. Семенов смог вписаться неплохо, в отличие от многих своих собратьев по перу. Однако его расцвет пришелся на брежневскую эпоху, хотя во вторую половину 1980-х он выпустил много исторических работ (версий, как Семенов называл их) и политических детективов. Помню его книги, печатавшиеся в Московском комсомольце с продолжением - подвал одной из страниц, и так с продолжением на протяжении недель. В них меня раздражало огромное по объему выделение тех или иных слов предложений р а з р я д к о й. Это казалось какой-то манерностью.
Конец жизни, когда, казалось бы, все дороги были открыты, был омрачен долгой тяжелой болезнью.
На мой вкус, целостной и последовательной картины жизни и творчества Ю. Семенова из труда его дочери не складывается.Рассказ автора перебивается фрагментами воспоминаний друзей и родственников Ю. Семенова. Иногда автор целиком переходит на документы. Скажем, есть отдельная глава, посвященная переписке с женой. если честно, совсем не интересна. Есть отдельные фактические неточности.
Много деталей быта и повседневных привычек Семенова, известных только близким ему людям. Но нет критики творчества отца - а она имела место.
Типовое серийное оформление. Есть две вклейки с ч/б фото.
Рекомендую эту работу всем интересующимся жизнеописанием Ю. Семенова - большого человека и художника. Она не полна, но ценна тем внутренним взглядом, которого были лишены все остальные люди, знавшие этого писателя.
© Как много писателей, как мало читателей…
Не знаете, что почитать?