Наталья Нусинова

Наталья Нусинова родилась под знаком Близнецов, и поэтому ей никогда не сидится на месте, ее вечно тянет к чему-то новому, ее путь состоит из оврагов и пригорков – то вверх, то вниз по серпантину жизни. Выпускница романо-германского отделения филфака МГУ, она защитила диплом по поэзии Гильома Аквитанского, первого трубадура, жившего в Провансе в ХI веке. Для того, чтобы прочитать канцоны этого средневекового поэта, попытаться понять и со всей наивностью двадцатилетнего исследователя объяснить миру степень творческой свободы средневекового автора и его зависимость от канона, Наталья Нусинова научилась читать по-старопровансальски. С блеском защищенный диплом открывал перед ней двери в филологическую науку – место в аспирантуре, диссертация по медиевистике, академическая карьера. Но это значило – отказаться от мечты, а мечтою была работа в кино, а она была страстная киноманка, готовая на любые авантюры и хитрости для того, чтобы проникнуть на закрытый просмотр зарубежного фильма или на сеанс в обожаемый ею госфильмофондовский кинотеатр "Иллюзион". Была ли это подсознательная попытка вернуть отца – талантливого сценариста, в одночасье ушедшего из жизни в расцвете лет и творческих планов? Инфаркт настиг Илью Нусинова на борту военного крейсера, в море, у шведских берегов, в самом начале путешествия, в которое его пригласили вместе с двумя его коллегами и друзьями моряки северного флота, полюбившие фильм "Мичман Панин" и надеявшиеся на продолжение морской темы в кино. Совсем еще молодая и очень красивая жена Нусинова Маргарита, скорее всего, последовала бы за своим мастером, но у нее были две дочки – Наташа, четырнадцати лет, и Таня, двенадцати. В доме свято чтили память отца и мужа, чье имя и дело были окружены ореолом романтики, боли и любви. И потому место переводчика в отделе информации Института Киноискусства показалось Наталье Нусиновой куда привлекательнее университетских академических лавров. Ее выбор окружающим казался безумным, а для нее это было единственно возможное решение. Таким образом она отчасти возвращалась в мир своего детства, резко оборванного безвременной смертью отца, она готова была работать в кино кем угодно, только ради того, чтобы вновь увидеть, как гаснет свет в зрительном зале, как зажигается экран и на белой простыне появляются первые тени. Придя на работу в Институт, она почти сразу стала писать киноведческие статьи о французском кино, защитила кандидатскую диссертацию, издала как составитель свою первую книгу "Трюффо о Трюффо". И тогда, когда уже казалась, что юношеская эскапада со сменой профессии наконец благополучно скомпенсирована, а в советском киноведении появился новый французист, она резко повернула руль и понеслась в другую сторону. Наступила перестройка, открылись архивы, стало возможно ездить за границу. Она радостно погрузилась в новые для себя исследовательские темы – русское дореволюционное и раннее советское кино, кинематограф русской эмиграции. В этой области ей надо было все для себя начинать заново, поднимать горы литературы, смотреть множество фильмов, менять методологию исследования. Но, наверное, именно это ее и привлекало, потому что рутина противопоказана близнецам, а от однообразия они заболевают. У нее появился великолепный учитель, Леонид Захарович Трауберг, классик советского кино, человек, сохранивший до конца своей жизни молодость духа и великолепную память – он щедро и весело делился знаниями. Она стала много работать за границей – ее приглашали в разные страны, в киноархивы, на фестивали и на конференции по истории кино, она преподавала в качестве приглашенного профессора в лучших университетах мира. Ее книга о кинематографе русской эмиграции "Когда мы в Россию вернемся…" была удостоена трех киноведческих наград, на базе этой монографии ею была написана и защищена докторская диссертация. И тут, как и следовало ожидать, ее опять потянуло в другую сторону. Ей всегда хотелось писать прозу и сценарии, но она не давала себе воли, боясь, что не сможет оказаться на уровне литературного дарования своего отца, а писать хуже – значило бы оказаться недостойной его имени. И вот настал момент, когда она не выдержала и решилась дебютировать в художественной литературе. Так появилась на свет повесть "Приключения Джерика". В обращении к читателю Наталья Нусинова повторяет слова классика французского кино Жана Ренуара, призывавшего не судить людей и времена – "У каждого своя правда". Книга Натальи Нусиновой пронизана сетью кинематографических ассоциаций, цитат и аллюзий. Ничего не поделаешь, ведь она - киновед, ее мир, это мир кинофильмов. Да и сама повесть построена как приключенческий сериал раннего кино, с элементами мелодрамы и американской комической.Но это лишь один уровень чтения, который воспримет тот, кому он интересен. А кто-то другой прочтет эту книгу как рассказ об ушедшей эпохе, атмосфера и приметы которой переданы точно и достоверно, а кто-то третий будет от души смеяться, потому что книжка написана легко и весело. А дети, скорее всего, просто увлекутся приключениями Джерика и тоже полюбят эту замечательную собаку. И каждый из них будет прав, потому что у каждого своя правда!САМОКАТ Обзоры:До шестнадцати и старше: лучшая детская книжка Чудесная книжка для семейного чтенияРецензии:Главный пес эпохи."Приключения Джерика" Н. Нусиновой