Нелюбовь к себе

Несмотря на то, что американская писательница Тони Моррисон давно получила международное признание и даже Нобелевскую премию в 1993 году, часть ее творчества до недавнего времени оставалась неизвестной нашему читателю. Дебютный роман «Самые голубые глаза» был опубликован полвека назад, в далеком 1970 году, но по-русски появился только сейчас. Между тем это совсем не юношеская проба пера и не робкая попытка найти свой стиль. Это очень конкретное и жесткое высказывание, фактически обвинение. Хотя чернокожие рабы были освобождены Линкольном еще в 1860-х, 1960-е в США (когда создавался роман) и предвоенные 1920–1930-е (о которых в романе рассказывается) вовсе не были временем равенства между белыми и чернокожими. Это было время сегрегации, противостояния и даже откровенной ненависти. Наверное, несложно было бы написать книгу о том, как чернокожие ненавидят белых и винят их во всех своих бедах. Однако Тони Моррисон «В самых голубых глазах» пишет совсем не об этом. Она пишет о том, что плачевное положение потомков рабов — это их собственная вина. Дело даже не в том, борются они за свои права или нет. Дело в том, что они сами себя не любят. Самые голубые глаза 832 ₽ В этом романе Тони Моррисон показывает темное закулисье маленького американского городка, где живет Пикола Бридлав, единственная мечта которой — голубые глаза. Красота — понятие относительное, но для Америки 40-х годов черной красоты не существует. Моррисон рассказывает сотканную из лоскутов трагедий, невежества, предрассудков историю чернокожей девочки, желающей одного — чтобы на нее взглянули по-другому. А еще — истории множества других людей: ее родителей, одноклассников, знакомых... Посмотреть Сюжет для дебютного романа писательница подобрала очень жесткий. Можно даже подумать, что он взят из какой-нибудь криминальной хроники. В центре повествования несколько чернокожих и цветных семей, и рассказ ведется от лица девочки Клодии, которая учится вместе с другой героиней — чернокожей Пиколой Бридлав. Рассказчица Клодия и ее сестра Фрида — невинные дети. Они любят гулять на улице и есть мороженое и понемногу начинают задумываться о том, как появляются дети, хотя представления не имеют об отношениях полов. Когда в школе появляется красиво одетая девочка, чей цвет кожи почти белый, они завидуют ей, хотя боятся себе в этом признаться. Однако сюжет закручивается не вокруг Клодии и ее сестры, а вокруг Пиколы Бридлав, которая везде, где бы она ни оказалась, оказывается жертвой. Однажды мальчик пригласил ее к себе, чтобы показать кое-что интересное. Пикола поверила и отправилась к нему домой. Но мальчик вовсе не хотел с ней дружить, а хотел просто подшутить и бросил ей в лицо кота. Мать мальчика, пришедшая домой, пришла в ужас от вида неряшливой девочки и с презрением прогнала ее. Впрочем, это не идет в сравнение с тем, что сотворил с ней родной отец. Отец, который увидел дочь на кухне и впервые почувствовал к ней жалость, одновременно ощутил, что эта жалость трансформируется в сексуальное желание. Не слишком борясь со своими влечениями по жизни, он изнасиловал Пиколу, что привело к беременности. Таким образом, «Самые голубые глаза» — это рассказ о сломанной с детства судьбе, правда, Тони Моррисон почти ничего не сообщает о дальнейшей жизни этой девочки. Более того, эту девочку после случившегося никто в общем-то и не жалеет. Важно понять причину произошедшего, а она как раз в том, что чернокожие не любят сами себя. Возможно, в этом и состоит причина того социального мрака, в котором они живут. Взять хотя бы родителей Пиколы. Паулина Бридлав, мать девочки, уже в подростковом возрасте ждала принца и дождалась. Им стал простой парень Чолли, выросший сиротой. У его матери были проблемы с психикой, и она через несколько дней после рождения сына отнесла его на мусорную свалку. Отец Чолли вообще сбежал, узнав о беременности подруги. Чолли вырастила бабушка, которая и спасла его от смерти. Когда мальчик подрос, бабушка умерла. Его должны были приютить какие-то родственники, но подросток предпочел сбежать и отправиться куда глаза глядят. Поначалу он пытался найти отца, но безуспешно. Может, тот человек, которого он встретил за игрой в кости, и был его отцом, но разве такой беспринципный тип принял бы его в свою семью, которой у него, впрочем, и не было? Поэтому Чолли остался предоставлен сам себе. Когда он встретил Паулину, то сумел полюбить и очаровать ее. Поначалу пара жила в гармонии, но со временем Чолли стал больше пить и меньше обращать внимание на жену. Позже он даже предпримет попытку сжечь дом. При этом отношения у супругов выражают мстительную зависимость друг от друга в духе Достоевского. Паулина упивается страданиями, веря, что так спасает мужа для Бога, а Чолли любит изливать жене свое раздражение, тоже нуждаясь в слушателе. В общем и целом же, Паулина хотя бы не преступница, а Чолли окажется таким же асоциальным человеком, как и его отец, не способным взять ответственность за собственных детей. И причина этому вовсе не плачевное материальное положение. Денег, конечно, не хватало, но оба родителя работали, и семья не голодала. Причина в том, что и Чолли, и его отец сами к себе относились наплевательски. Белое население Америки в романе появляется лишь эпизодически, и писательница вовсе его не демонизирует. Она адресует свой вопрос именно чернокожим: почему вы сами себя презираете и мечтаете соответствовать стандартам красоты белых людей? Когда у Паулины рождается дочь, она презрительно называет ее волосы «негритянской шерстью». Детей своих хозяев, у которых она работает домработницей, она любит и уважает гораздо больше собственных. Что касается отца Пиколы, то ему, когда он смотрит на дочь, откровенно хочется свернуть ей шею. Да и сама Пикола, нелюбимая и замученная, мечтает именно о красоте белых людей, символом чего являются голубые глаза. За этими голубыми глазами она даже приходит к местному не то священнику, не то прорицателю, которые оказывает услуги вроде тех, за которыми обращаются к гадалкам и целителям. Этот человек, немного помешанный педофил и мизантроп, действительно обещает помочь Пиколе. Глава в конце книги, когда Пикола якобы обретает голубые глаза и беседует об этом не то с подругой, не то с богом, — пример мистической инкрустации в реалистический текст. Все это результат неистового желания Пиколы стать такой же, как белый человек. Она искренне верит, что внешность влияет на жизнь, и, будь у нее голубые глаза, все сложилось бы гораздо лучше. И Пикола не одна такая, ее мать тоже получала свое «образование» в кинотеатре, который научил ее абсолютной и правильной красоте, приносящей счастье. Да что там семья Бридлав — все чернокожие отравлены этими белокурыми и голубоглазыми стандартами. Но именно этого и не понимает Тони Моррисон. По ее мнению, главная ошибка чернокожих в Америке — это то, что они отождествляют «белую» красоту с добродетелью. Чернокожие дети очарованы милашкой Ширли Темпл, посмотреть на которую ходят в кино, и отрицают возможность того, что и сами могут быть красивы. Это тягостное заблуждение мешает им принять себя, какие они есть. Положение чернокожих и так незавидно, Тони Моррисон даже немного пускается в метафизические рассуждения, говоря о том, что чернокожие — это народ, который «оказался на улице». Поэтому они так мечтают чем-нибудь владеть — домом, садом, вещами. Весьма неожиданно здесь то, что писательница принципиально разделяет чернокожих и цветных, то есть тех, чей цвет кожи не полностью черный. Так вот, удивительно, что право на ненависть к неграм цветные разделяют так же, как если бы сами были потомками европейцев. В романе показано, как живут цветные — опрятные, ухоженные, правильные, и черные — скандальные, склочные, неряшливые. Даже у невинных сестер Клодии и Фриды одно из любимых развлечений — копаться в мусорных баках. Это две разные планеты, два разных мира. Цветные ненавидят чернокожих детей так же, как их ненавидят белые, воспитанные в духе расовых теорий. Об этой ненависти белых Тони Моррисон написала очень выразительно: в их глазах при виде черных был безнадежный вакуум, на свинцовом дне которого обитало отвращение. Дебютный роман Тони Моррисон — это попытка обратить внимание на то, чем на рубеже 1960–1970-х в Америке никто не стал бы интересоваться. Речь о насилии над чернокожими, и об этом писательница говорит в послесловии, написанном почти двадцать пять лет спустя. Здесь принципиально важно, что насилие совершают сами чернокожие, поэтому «Самые голубые глаза» приоткрывают дверь в замкнутый мир, особенно ввиду того, что смыслом сегрегации как раз было разделить людей и их жизнь по цвету кожи. Голос Тони Моррисон — это голос самосознания, говорящий о том, что себя нужно не презирать, а любить, потому что бессмысленно равняться на достоинства других, тем более что достоинства эти условны и зависят от моды. Девочка Клодия, которая в романе является рассказчицей, имеет собственные достоинства, например, на Рождество ей нужны вовсе не подарки, а нематериальные ощущения тепла и праздника. Разве это не прекрасно? А про семью Бридлав можно прочитать следующее: «Бывает, смотришь на это семейство и удивляешься: ну почему они все такие безобразные? А потом приглядишься — и тебе уже кажется, что причины для подобного утверждения вовсе и нет. Вот тогда ты и начинаешь понимать: все дело в том, что они сами убеждены в своей уродливости». В самом начале писательница сравнивает историю Пиколы и погибшие в земле семена. Она говорит, что не знает, почему так происходит. Ее книга скорее отвечает на вопрос «как?». История Пиколы Бридлав — это как раз история того, «как» чернокожие себя презирают. А вот почему это так — остается загадкой. Это приводит к не самому оптимистическому итогу. Рассказчица Клодия, когда вырастет, скажет про себя и своих сверстников так: «Мы никогда не были сильными — всего лишь агрессивными, и никогда не были свободными — нам всего лишь кое-что разрешалось, и не были исполнены сочувствия — мы были всего лишь вежливы, и не были добрыми, просто не показывали этого в силу хорошего воспитания». И вместе тем единственная надежда исправить это возлагается на тех же детей вроде Клодии и Фриды, которые простодушно говорят: «Мы действительно вполне уютно чувствовали себя в своей черной коже; мы радовались тому, что сообщали наш органы чувств; мы обожали иной раз хорошенько выпачкаться; гордились собственными шрамами и никак не могли понять, почему все это так уж плохо». Сергей Сиротин, журнал «Урал» №8/2020.