Богач и его актер

Новый роман Дениса Драгунского опирается на золотой век кино. Можно даже сказать, вбирает его. Центральных персонажей, вокруг которых группируются все остальные, двое: Ханс Якобсен — шведский мультимиллионер, владелец огромной промышленной и финансовой империи, наследник состоятельного отца, сумевший кратно приумножить семейные капиталы, и Дирк фон Зандов — шведский актер немецкого происхождения, некогда сыгравший роль Ханса Якобсена в биографическом фильме. Основное действие разворачивается в принадлежащем Якобсену дорогом Гранд-Отеле, где снимались когда-то заключительные сцены того самого фильма. Автор киноленты, итальянец Россиньоли — собирательный образ великого режиссера ХХ века, в ком можно узнать Росселини, Феллини, Висконти, Антониони и, пожалуй, главное — Ингмара Бергмана. Дирк фон Зандов, который сыграл свою единственную звездную роль в фильме Россиньоли, после чего его карьера пошла на спад, собран, по меньшей мере, из трех прототипов. Первый — один из любимых актеров Бергмана Макс фон Сюдов. Двое других — исполнители главных ролей в фильме Висконти «Смерть в Венеции» (о фон Зандове известно, что на протяжении своей не очень успешной карьеры он принимал участие в двух постановках новеллы Томаса Манна) Дирк Богард и Бьерн Андерсен. Для последнего участие в фильме Висконти тоже оказалось первым и последним звездным часом.   instagram blockquote.instagram-media {display: none;}   Все отношения в романе остро конфликтны, а само повествование строится как сеанс психоанализа, в ходе которого выявляются забытые преступления, детские травмы, побуждающие к мести взаимные претензии и старые обиды... В результате получается концентрат из «Осенней сонаты», «Фанни и Александра» и других работ классика. Функции доктора и пациента распределены не самым очевидным образом, поскольку тот, кто выступает в качестве пациента, иногда оказывается провокатором, а персонаж на месте доктора чувствует себя объектом манипуляций и неявного обмана. Главную исповедь произносит Ханс Якобсен, когда рассказывает о себе Дирку фон Зандову, чтобы тот мог наиболее убедительно воплотить его образ на экране. В процессе выясняется, что самой большой проблемой в жизни Ханса всегда была его родная сестра Сигрид. Нарисованная Хансом схема проста: он сам — ответственный глава семьи, достойно продолжающий дело своего отца, а Сигрид — взбалмошное, инфантильное, импульсивное существо, примеряющее на себя маски авантюристки, богемной барышни и «рабы любви». Ханс — добытчик, Сигрид — растратчица, Ханс уравновешен и здоров, Сигрид истерична и болезненно нервозна, Ханс — опора, Сигрид — разрушительный ураган. Всему виной ханжески пуританское воспитание сестры, на котором в свое время настояла мать. Еще одна воспитательная ошибка, на этот раз глупое замечание гувернантки, привела к тому, что сестра влюбилась в брата, а мать, по недомыслию, эту влюбленность подогрела... К тому же Сигрид и отчасти мать косвенно виновны в неудачной женитьбе Ханса, которая закончилась, ни много ни мало, ранней смертью его юной жены. В общем, женщины в жизни Ханса — это сплошная катастрофа. Если для Ханса источник проблем — главным образом его сестра, то сам он — проблема для Дирка. В молодом возрасте актер сыграл пожилого Ханса Якобсена в фильме знаменитого режиссера, получил за это высшие кинематографические награды и признание, а заодно и солидный гонорар. Однако актер больше не смог повторить этот успех, старик Ханс Якобсен как будто съел молодые годы Дирка, свернув его длинную жизнь в один краткий эпизод, как злой волшебник из «Сказки о потерянном времени». Дело дошло до того, что после смерти финансового короля люди, знавшие его при жизни, начали воспринимать Дирка как Ханса. В том фильме, в котором Дирк когда-то принял участие, он был единственным профессиональным актером, все остальные, реальные друзья, подруги и знакомые Ханса, играли самих себя. То есть Дирк оказался элементом фикции в произведении нон-фикшн. Временами все выглядит вполне достоверно, и читатель искренне сочувствует Дирку фон Зандову, который из разговора с юной рецепционисткой Гранд-Отеля по имени Лена понимает, что время его давно прошло, что ни он сам, ни фильм с его участием никому более не интересны, что все, что было ему когда-то дорого, навсегда ушло из нашего тесного мира и уступило свое место новому. Или когда он, некогда богатый и знаменитый любимец публики, а ныне забытый и обнищавший старик, испытывает глубокое унижение рядом с состоятельными гостями Гранд-Отеля... Но то и дело сквозь ткань правдоподобной реальности начинает просвечивать каркас театральной декорации, а у персонажей, так похожих на людей, вдруг обнаруживается кнопка «вкл/выкл». Нет-нет да и промелькнут нарочито литературно-киношные жесты и штампы — убийство успешного предпринимателя как маркер «лихих девяностых», крупный теракт как месть, русская девушка с «загадочной душой», которая совершенно немотивированно кидается играть в самопожертвование в духе Достоевского, предварительно отработав амплуа «агента безопасности»... Сама концентрированность повествования выдает его постановочную основу. Роман, где блеск роскоши соседствует с послевоенной нищетой, персонажи сознаются в убийствах или замышляют покушения, и к тому же всех одолевают запретные влечения, напоминает комнату, очень плотно заставленную мебелью с острыми углами: куда ни повернешься — обязательно ударишься. Кроме всего, выясняется, что в романе нет надежных рассказчиков. Кто-то сознательно лжет, кто-то подгоняет факты под сценарий, кому-то изменяет память... Вплоть до того, что под вопросом оказывается вся история с Сигрид, на которой держится биография и личная драма Ханса. Искусственность проступает и через систему двойников, зеркальных отражений и продолжений: Ханс и Дирк, Сигрид и эпизодическая чернокожая певица, Ханс-Сигрид и Гензель-Гретель... Гранд-Отель для бедных и Гранд-Отель для богатых. В результате смены ракурсов или намечающихся альтернативных линий размываются вроде бы очевидные причинно-следственные связи. Действительно ли Сигрид ведет себя столь вызывающе из-за неправильного воспитания? В самом ли деле Сигрид и мать толкнули Ханса к неудачной женитьбе? Виноват ли кто-то в судьбе Дирка? В итоге получается, что автор рассказывает не одну историю со множеством сюжетных ответвлений, а сразу много историй или много вариантов одной истории: с реальной Сигрид и выдуманной Сигрид, с реальным убийством и выдуманным убийством и так далее. В этих параллельных мирах блуждает актер одной роли Дирк фон Зандов. Именно его подводит собственная память, именно ему лгут, именно он включается в навязанную режиссером логику давно снятого и канувшего в Лету фильма. Чтобы стать собой, ему парадоксальным образом нужно снова оказаться в пространстве кино. С помощью своей необычной литературной техники, сочетающей полутона и тень с кричащими красками, Денис Драгунский создал тонкий психологический роман, где трагически шатким и мнимым кажется все, включая хеппи-энд. Рецензия: Ольга Бугославская, журнал «Знамя» №8/2020.