Самуил Маршак

Мар-шак, Мар-шак… Слышите? Как будто пульсирует жилка. Энергия ли семейной фамилии передалась ему "по наследству" или это случайность, но жил он так, как предписывала фамилия. Энергия била ключом, помогая преодолеть болезни, горе, потери.   Человек "огнедышащего" характера родился 3 ноября 1887 года в Воронеже. У известных писателей принято искать литературно одарённых предков. Был такой и у Маршака. Правда, очень давно, говорят, аж в XVII веке.   Гораздо ближе была бабушка, любившая говорить в рифму. Родители же занимались делами прозаическими: отец варил мыло на частных заводиках, а мать вела хозяйство семьи, в которой было шестеро детей.   Жили бедно, часто переезжали: отец без конца искал работу.   В край далёкий, незнакомый Едет вся моя семья. Третьи сутки вместо дома У неё одна скамья.   Наконец, обосновались в маленьком Острогожске. Можно сказать, что как поэт Маршак родился недалеко от этих мест. Было поэту четыре года. Хотя кто в четыре года не поэт и не счастлив?..   Года четыре был я бессмертен, Года четыре был я беспечен…   А вот переводчик Маршак родился точно в Острогожске. Одиннадцатилетним гимназистом он, по заданию учителя, перевёл оду Горация.   Судя по воспоминаниям, в детстве Маршак всё время что-то сочинял: игры, пьесы, рассказы. Слушателям особенно нравились его "суматохи": необыкновенные истории с фантастическими концами.   Но, как оказалось, невероятные истории случаются и в жизни. Летом 1902 года в жизни Маршака произошло чудо. Он, выросший на грязной окраине захолустного городка, оказался в столице, блестящем Петербурге, среди людей, чьи имена знала вся Россия. Талант и счастливый случай "привели" Маршака к Владимиру Стасову — знаменитому исследователю культуры и художественному критику. И здесь, у "седовласого старика-богатыря" "маленький мальчишка в слишком коротких панталонах" читает свои стихи Репину, Горькому, Шаляпину. Он пишет слова к сочинению композиторов Глазунова и Лядова, и это сочинение исполняется в одном из великолепных залов Петербурга.   Стасов открыл мальчику другой мир и помог в нём обосноваться. Но когда Владимира Васильевича не стало, старые проблемы подступили вновь. Гимназии Маршак не кончил. В университет поступить не мог. И должен был зарабатывать на жизнь уроками и небольшими публикациями. С 1907 года они постоянно появлялись на страницах разных газет и журналов. Писал он и стихи, но на них не очень-то обращали внимание.   В 1911 году Маршак впервые отправился в заграничное путешествие, на Ближний Восток. Оттуда он привёз кучу впечатлений, стихи и красавицу-жену, с которой познакомился на корабле. Вместе с ней в 1912-м Маршак едет учиться в Англию, в Лондонский университет. Студент факультета искусств, он изучал английскую поэзию "с мешком за плечами и палкой в руках". Здесь, в Англии, в его жизни впервые появилось то, что позднее так тесно привязало его к книге, притом более всего — к детской: первый ребёнок в семье, ребята из "Школы простой жизни" и любовь к английской поэзии, которой он не изменил до конца своих дней. Путь Маршака к детской книге был долгим и извилистым. В первые десятилетия нового века Самуила Яковлевича не оставляла забота о детях-беженцах, о тех, кто остался без дома, без родителей, о тех, кто голодал. А было таких в годы Первой мировой войны, а потом гражданской — тысячи и тысячи.   Сам Маршак говорил: "Я пришёл в детскую литературу через театр". В 1920-е годы в Краснодаре вместе с поэтессой Е.И.Васильевой он начал писать пьесы для ребят. Пьесы ставились в местном театре, потом — в "Детском городке". В 1922 году они были опубликованы в сборнике "Театр для детей". Поэтому не случайно, вернувшись в Петроград, Маршак пришёл работать в Театр юных зрителей. Поиск сюжетов для пьес привёл его в библиотеку, где собирались детские писатели. С тех пор с книгой для детей он больше не расставался.   С 1923 года Маршак — редактор журнала "Воробей", затем — редактор детского отдела издательства. Это был не просто отдел, это был "редакционный оркестр", где "Маршак был и дирижёром, и первой скрипкой!". Под управлением этого дирижёра рождались стихи, рассказы, сказки, написанные специально для ребят "бывалыми" людьми: Житковым, Бианки и многими-многими другими. Ох, как пригодилась тут Маршаку его "нетерпеливая" энергия. Он "советовал, читал вслух, ссорился, требовал, настаивал и уговаривал". Суровый, подчас жёсткий критик, Самуил Яковлевич никогда не был добреньким покровителем начинающих авторов. Что ж, таким и должен быть дирижёр разноголосого оркестра, который представляло собой замечательное издательство, выпускавшее детские книжки.   За свою работу Маршак не раз получал различные награды, не раз бывал председателем важных комиссий. И оставался поэтом. В 1923 году вышли его "Детки в клетке", "Дом, который построил Джек" и "Пожар". Все самые знаменитые детские книжки были написаны поэтом в 1920-30-е годы. "Люди пишут, а время стирает…" К счастью, стирает не всё. Кто не знает почтальона "с толстой сумкой на ремне" или Рассеянного с улицы Бассейной. Уж никто и не помнит, что такое гамаши, которые он натягивал, а книжка живёт. Такой он обаятельный и запоминающийся с первой же строчки — этот Рассеянный. А как хочется, услышав:   Мой Весёлый, Звонкий Мяч, Ты куда Помчался Вскачь? — бросить всё и убежать играть в этот самый мяч!   Стихотворные строчки Маршака запоминаются сразу же. Кажется, будто поэт их и не сочинял — просто они были всегда.   Самуил Яковлевич долго работал над каждым произведением. Так, пьеса-сказка "Кошкин дом" из пятистраничной выросла в целое большое представление, а "Мистера Твистера" он исправлял раз тридцать.   Его отличала безукоризненная честность в работе. Он всё делал на совесть, касалось ли это заказной агитационной подписи на коробке с макаронами для армии в годы войны или осуществления заветного замысла. Для него всегда было "искусство строго, как монетный двор".   Как-то в детстве он сочинил незамысловатые строчки:   Я, поэт знаменитый, — Каждый день бываю битый… Надо сказать, что избежать "творческого" битья вполне взрослому Маршаку не удалось. Он переводил своего любимого Блейка, Бёрнса, Мильна так, как чувствовал. Его упрекали: "Почему вы написали "Бревно бревном останется", — у Бёрнса такого нет". Но как уныл был дословный перевод и как упруги маршаковские строки:   Вот этот шут — природный лорд, Ему должны мы кланяться, Но пусть он чопорен и горд, Бревно бревном останется.   Да, он умел переводить "красоту красотой" (К.Чуковский). Несмотря на неважное здоровье, он прожил долгую жизнь с трагическими потерями и безоблачными счастливыми днями. Он написал много и о многом — от стихотворных подписей под картинками до философских раздумий о жизни.   Немало книжек выпущено мной, Но все они умчались, точно птицы…   И разлетелись по всему свету. Их издавали бессчётное количество раз. Его книжки есть в каждой семье.   В конце жизни человек обычно пишет завещание. Это — из "Лирических эпиграмм", которые Маршак назвал своим завещанием:   Дождись, поэт, душевного затишья, Чтобы дыханье бури передать, Чтобы легло одно четверостишье В твою давно раскрытую тетрадь.   Рецензия: Надежда Ильчук, BiblioГид