Палец укрась, перстенек...

Впечатляет. Впечатляет все. И увесистость тома, и красивые яркие иллюстрации и то, что на них изображены вещи, хранящиеся в известных музеях мира и под замками частных коллекций. Впечатляет и название: "Кольца. Символы власти, любви и верности". Впечатляет аж до дрожи в пальцах рук, для которых эти самые кольца и перстни предназначены. Впрочем, не для нас, простых смертных. Книгу открывает предисловие, в меру торжественное и лиричное, однако не лишенное фактической информации: шинка (ободок) и гнездо с камнем – вот традиционная форма кольца, остальное лишь вариации на тему, утверждает автор вступительного слова. Однако, довольно стабильный по форме предмет, а кольцо носят уже чуть ли не четыре тысячи лет, имеет самые разные значения и смыслы. Труд Дианы Скарисбрик и познавательная энциклопедия, и увлекательное повествование, обладающее особым очарованием, напрямую связанным с предметом исследования. Кольцо – это больше чем просто кольцо – вот о чем эта книга. Кольцо как статус Печатка - именно с этого предмета и начинает свой рассказ о кольцах Диана Скарисбрик - атрибут царей и государственных деятелей. Еще в древнем Египте пользовались печатками с узором в виде скарабея, символизирующим солнце. В Греции мастера гравировали печатки различными сюжетами, причем довольно сложными, вроде сцен из гомеровской "Одиссеи". И если в языческом Риме изображение на печатках могли быть связаны с самыми разными сферами жизни, вплоть до политики, то с воцарением христианства узор и ношение колец регламентировались с оглядкой на церковь. Строгий религиозный аскетизм сплетался с таинственными суевериями на протяжении всего Средневековья, что отражалась на ношении колец, и не исчезло в более позднее время. Правда, высшие церковные чины не чурались блеска золота на своих пальцах. Священнослужители носили перстни поверх перчаток, что наглядно демонстрирует портрет Аббата Николаса э Спира (1563 г.) В этом издании вообще много прекрасной живописи и любопытных гравюр - оно будто рассчитано на то, чтобы им любовались. Огромное количество иллюстраций самих украшений и не меньше занимательных фактов: несколько веков назад драгоценными камнями, вставленными в украшение, пытались лечить подагру, вот только никто из современников так и не ответил на вопрос, действительно ли этот метод можно считать истинно медицинским. Впрочем, утилитарное назначение колец соседствовало с высоким. Философские вопросы жизни и смерти нашли свое воплощение в изящных вещицах с алмазами, рубинами и прочими драгоценными камнями - кольцах memento mori. Визитки ювелиров, специализировавшихся на изготовлении памятных колец, пестрели надписями вроде, "траурные кольца в кратчайшие сроки", а знать, обладающая фамильными драгоценностями, хранила россыпи колец с черепами в своих шкатулках. В кольце чувств В кольцах любви, брака и дружбы сплеталась глубина чувств и легкомысленность влечений. "Палец укрась, перстенек, моей красавице милой…/Это подарок любви, в этом вся ценность его", - писал римский поэт Овидий. Кольцо как знак любви был известен еще в Древней Греции, а в средневековой Англии существовала мода делать любовные надписи снаружи шинки: "Мое сердце у тебя!" - можно было прочитать на золотом кольце какого-нибудь тогдашнего модника. В XX веке гений психоанализа Зигмунд Фрейд дарил своим лучшим ученикам кольца с античной инталией. Фрейд был увлечен античностью, и его руку украшало подобное кольцо. Ведь кольца - не только символ, но и украшение. И в этом смысле фантазии заказчиков и мастерству ювелиров не было и нет предела. В начале XX века богатые люди хотели выглядеть богато – кольца должны были кричать об их состояниях. После Второй мировой войны наступил расцвет ювелирных домов Картье, Тиффани и многих других. Сегодня кольцо, разумеется, дорогое, все так же является предметом, подчеркивающим статус и состояние владельца. Однако, книга, в которой так увлекательно и подробно рассказывается об этом украшении, невольно наталкивает на мысль: блеск на ваших руках – это прекрасно, но не столь значительно, если это блеск без смысла, без истории и без жизни. Рецензия: Лиса Рослова, "Лабиринт-Review"