Алексей Иванов ответил на самые интересные вопросы наших читателей, участвовавшие в конкурсе. Пятеро победителей, выбранных писателем, получают в подарок новую книгу «Тобол. Мало избранных» с автографом автора. Это — недавно вышедшая и долгожданная вторая часть
Наиль Халиков Читая Ваши книги, заметил, что чем дальше в глубь истории, тем больше оживает легенд и преданий. Напротив, чем ближе к современности, тем острее чувствуешь победу рационализма. Как Вы считаете, где пролегает грань между поэзией мифа и прозой истории? Какую эпоху можно условно считать водоразделом (по ту сторону еще верят в сказки, по эту — торжествует рацио)?
Алексей Иванов Уважаемый Наиль. Спасибо за интереснейший вопрос.
Вы правы: по мере приближения ко дню сегодняшнему, мифологичность времени уменьшается. Но не исчезает.
Дело не в фольклоре, не в наличии легенд, преданий или чудес. И не в господстве рационализма. Миф как таковой — это способ нации рассказать о себе. Миф может зарождаться просто сию же минуту — хоть искусственно, хоть естественно. И распространяется он «горизонтально» по принципу «глухих телефонов». Первый человек рассказывает второму о важном событии, второй — третьему, третий — четвертому, и так далее;
Приведу пример из своего романа. В «Ненастье» в Афганистане мой герой объясняет своему младшему товарищу, что надо добыть автомат, из которого уже убивали человека: такой автомат не подведет в бою. Без сомнения, это вывод из
Так что граница мифологичности пролегает не во времени. Мифом становится то, что важно. И пока современность не может разобраться внутри себя с собой самой, не может понять себя, определить, что для нее важно, она не может породить миф. Как только поймет — миф сразу и явится. Вспомните недавние времена: «братки» и «малиновые пиджаки» — это тоже миф, и он появился очень быстро, потому что общество мгновенно опознало важность бандитов — вернее, опасность, исходящую от них. Как только начнем понимать себя, так сразу и начнем творить мифы. И отсутствие мифов в нашей нынешней жизни — печальное свидетельство отсутствия у нации жажды самопознания.
Юлия Туманская Скажите, пожалуйста, интерес к географии, путешествиям связан у вас хоть
АИ Уважаемая Юлия. Нет, школа меня этому не учила. К этому меня подвигли путешествия.
Объясню на примере. Мои родители водили меня в турпоходы по уральским рекам. На трех разных реках я встретил скалу под названием Ермак. Разумеется, у меня родился вопрос: а чем Ермак заслужил такое народное почитание? Свой подвиг он совершил вдали от Урала, и его деяния не особенно изменили жизнь людей на тех реках, где стояли
Елена Морозова Алексей, хочу задать вам вопрос, не связанный ни с одной из ваших книг (хотя, конечно, я их читала).
Как вы думаете, в чем причина агрессии, не желания развиваться духовно, культурно, неуважении к гуманистическим ценностям у многих русских людей? Есть ли в современном российском обществе интеллигенция? Могли бы русские интеллигенты стать героями ваших следующих романов?
АИ Уважаемая Елена. Агрессия — от невозможности
Интеллигенция как проект уже ушла в прошлое. На исторической арене она появилась после отмены крепостного права. Помещики сняли с себя обязанность учить и лечить народ, и эту обязанность по своему почину приняли люди умственного труда — учителя, врачи, юристы, агрономы, инженеры и так далее. Первым общим делом интеллигенции было знаменитое «хождение в народ». Интеллигенция всегда имело миссию — просвещение, и адресат миссии — русскую деревню. Русскую деревню как особый культурный мир. Этот мир, претерпевая огромные страдания, неся чудовищные потери, все равно сумел пережить и столыпинские реформы, и Гражданскую войну, и коллективизацию, и Великую Отечественную войну. Причина — сохранение структуры: деревни. Но в 1974 году было принято Постановление партии и правительства «О ликвидации малых и бесперспективных деревень». По этому постановлению больше ста тысяч (!) «малых деревень» исчезло с лица земли. Жители были свезены в большие села — центры колхозных и совхозных «усадеб». И русская деревня как мир перестала существовать. Слишком маленькие деревни деградировали, слишком большие превратились в «полугородские». Интеллигенция лишилась адресата своей миссии. «Последним поклоном», «прощанием с Матерой» стала деятельность
Ольга Василевская В чем секрет интересных исторических книг?
АИ Уважаемая Ольга. Как ни странно, вовсе не в интересности исторических событий, которые положены в основу произведения.
Мне кажется, что существует два условия «интересности».
Первое — следование литературной традиции. То есть у произведения должен быть крепкий сюжет, яркие персонажи, образный язык, хорошая идея и выразительная историческая фактура. Плюс общая атмосфера.
Второе — соответствие свое эпохе. Это вовсе не означает, что исторический роман должен
Для романа важнее понимать, как устроен современный нарратив. А его базовый принцип — сюжет. Сюжет сейчас лежит в основе журналистского репортажа, художественного фильма и компьютерной игры. Под сюжет разрабатывается дизайн помещения и архитектура здания. Исторический роман тоже должен быть сюжетным — причем сразу на многих уровнях.
Как был устроен советский исторический роман? Главный герой делал то, что он делал в истории, а второстепенные герои олицетворяли судьбу своего социального класса. Сейчас задача усложнилась. У всех должны быть свои сюжеты, связанные с исторической ролью. Возьму для примера собственный «Тобол». В «советском» изводе роман заключался бы в том, что губернатор внедрял указы царя, зодчий страдал бы от невозможности воплотить свои замыслы, пленный томился бы в плену, крестьянин пахал на помещика, монах бы молился, и так далее. В современном формате — в том «Тоболе», который написал я, — губернатор интригует с китайцами, зодчий добывает кольчугу Ермака, пленный чертит карту Сибири, монах гонится за идолом, крестьянин копает курганы, и так далее. У каждого — свой сюжет, мотивированный историческим временем. Это и делает исторический роман интересным и актуальным.
Плюс талант автора.
Андрей Климин На рубеже 80-
АИ Уважаемый Андрей. Для каждого романа я составляю свой словарь, вернее, свой словарь для каждой социальной страты. Например, для «Тобола» я составил словарь «петровского новояза» для вельмож и офицеров, старославянского языка для раскольников, некий «суржик» для ссыльного малоросса, «артиллерийский лексикон» для артиллеристов, «языческий лексикон» для инородцев, и так далее. Причем одних только словарей мало: нужно разработать еще и принципы речи для представителей разных культур и этносов. Тогда языковая реальность и оживет. Хотя одной лишь технологии, конечно, мало. Нужен вкус к языку, умение вживаться в язык, чтобы использовать его свободно и непринужденно; нужно слушать, как речь звучит. Нужно знать меру. Нужно не бояться быть непонятым.
А для сохранения языка необходима общая культура. Вот, например, сейчас
И я не знаю, будут ли мои произведения понятны «последующим поколениям». Мне это не важно. Я пишу для своих современников.
В течение 10 дней пятерым победителям на электронную почту, указанную при регистрации в Лабиринте, придет письмо от нас. Если вы — победитель, пожалуйста, не пропустите его и подтвердите свой почтовый адрес в течение семи дней после получения письма. Подарок будет отправлен вам в течение 3 месяцев со дня этой публикации. Спасибо за участие!
Анна Как Вы стали тем, кем стали?
АИ Просто я всегда старался оставаться таким, каким хотел быть.
Имамыка Моя любовь к Вашим книгам началась с книги «Псоглавцы». Оторваться было невозможно, очень красочно расписан быт деревни в глухомани — и смешно, и грустно. Прочтя не одну Вашу книгу, возник вопрос: о каком времени Вам больше по душе писать? Прошлом или настоящем?
Пользуясь случаем, хочу Вам сказать огромное спасибо за Ваши книги! Они стали для меня глотком воздуха в серых буднях.
АИ Уважаемая Имамыка. Для меня нет
Причина в том, что в современности не остается действия. Современность утекает в слова, за которыми нет дела. Люди находят друг друга, ссорятся, бунтуют или развлекаются не в живом контакте друг с другом, а в соцсетях, по скайпу, по телефону. Но это не настоящие конфликты. Легко назвать подлеца подлецом в СМСке, когда нет риска получить по зубам. Легко поливать грязью сильных мира сего в Фейсбуке. А ты встреться с подлецом лицом к лицу, выйди с транспарантом на площадь!.. Один режиссер жаловался мне, что сейчас трудно снимать детективы: весь фильм люди говорят по телефонам, в конце на
Так что дело вовсе не в том, какое время интереснее.
Денис Родионов Сначала я думал, что ваши работы подходят для людей более старшего поколения, но после того как мне дали почитать вашу книгу «Золото бунта» я понял, как ошибался и вот уже который день не могу оторваться от нее.
Когда вы используете слова и старые названия вроде: рогожа, штуцер, дерюга, барка
АИ Уважаемый Денис. Я не мыслю «старым языком», я человек XXI века. Иначе вы и не смогли бы читать мой роман с интересом. Попробуйте почитать «Путешествие из Петербурга в Москву» Радищева, и вы увидите разницу.
Нам доступны только два «мира» прошлого — ландшафты и язык. Оба этих «мира» я и делаю «интерактивными». Но ни в коем случае не возрождаю их «в натуре», как поступают, например, ролевики. Для «активации» мира вовсе не обязательна тотальная реконструкция. Ведь, например, не нужно знать английского или немецкого языка, чтобы понять, что с вами говорит англичанин или немец, — достаточно звука речи или даже акцента, если говорят
Артем Полин Мне очень интересно узнать у вас, как произошел переход от романа «Ненастье» о «лихих
АИ Уважаемый Артем. Некая взаимосвязь «Ненастья» и «Тобола» есть, но она неочевидна. Дело тут не в «переломных эпохах». «Ненастье» — образцовый реалистический роман, полностью соответствующий традиции. В «Ненастье» я «наигрался» классической традицией и в следующем романе решил ее модернизировать. И сделал это в «Тоболе». Исторический материал Тобольска петровской эпохи позволял видоизменить традицию, потому я к этому материалу и обратился.
Про литературу Урала мне надо оговориться. Залотуху я не читал. Сальникова читаю сейчас, но еще не закончил.
Я не думаю, что есть некая «уральская школа» литературы. Но есть некий тренд, который действительно объединяет многих разных писателей. Бажова, Крапивина, Славникову, меня. Этот тренд можно назвать «магическим реализмом». Он заключается в том, что в реалистическом произведении на равных присутствует фантастический элемент. Происхождение этого тренда, безусловно, уральское, потому что Урал «настраивает» на ощущение некоего «второго пласта» реальности. Однако у каждого автора фантастический элемент имеет свою природу. У Бажова это горнозаводский фольклор, возникший из контактов рабочих с инородцами. У Славниковой это литературная игра, основанная на соединении бажовских мотивов с европейской мифологией. У Крапивина это советская
Yassy Как Вы интерпретируете магическую составляющую «Тобола»? Намерения колдующего просто совпадают с ходом событий? Или вера человека может воздействовать на мир? И совпадает ли магическая составляющая сюжета «Тобола» с Вашим личным мировоззрением?
АИ Уважаемый Yassy. Лично я — реалист. Я не верю ни в магию, ни в эзотерику, ни во
Вы рассматриваете лишь языческую мистическую составляющую «Тобола». Но есть и православная. Видение мертвецов на площади перед уходом войска в поход, неугасимая свеча митрополита Иоанна, деревянный Христос, возвращение сгоревшего Авдония, живой мертвец в деревне раскольников, и так далее. Если брать в целом всю мистику, то она будет не магией (причиной сюжетных поворотов) и не сопутствующим элементом («декоративное» значение). Мистика будет иным регистром действия. Ну, предположим, вы идете по улице и переходите из света в тень, из тени на свет; ваше движение — единое и цельное, а регистры разные — «в тени» и «на свету». Вот так я использую и мистику. Веду действие в регистре реализма, потом переключаю на регистр мистики, потом обратно на регистр реализма, но действие сохраняет цельность и последовательность в обоих регистрах.
Похожие подборки
Не знаете, что почитать?
