Современный мир стремительно движется к уплощению. Механическим рассеканием из него удаляется любая сложность и неоднозначность: так легче и удобнее жить. При этом, пребывая в роли цифрового отпускника-курортника, современный мир не отказывается и от претензий на глубину. Это касается даже такой малости, как графические форматы электронных книг или «иконки» на смартфонах. Издательский Дом «Верже» с этим «черно-белым» проявлением нашего подлунного категорически не согласен и выпускает книги в подарочном исполнении так, как будто не замечает, что мы уже практически вошли в новую цивилизационную эру. Более того — «вержисты» пребывают в полной уверенности, что их великолепно оформленные и прекрасно проиллюстрированные книги дополнят библиотеку любого ценителя книг. И, похоже, они правы: по последним сводкам с книжных фронтов интерес к подарочным изданиям неуклонно растет.
В каталоге «Верже» произведения Льва Толстого, Николая Гоголя, Федора Достоевского, Александра Дюма, Михаила Булгакова… Издательство использует для оформления своих книг произведения мировой классической живописи и книжной графики, а также иллюстрации современных художников. Книги «Верже» имеют ярко выраженный и узнаваемый стиль. Как издательству удается его сохранить? По каким критериям определяет, что стоит издавать, а с чем лучше повременить? Откуда столько интересных и талантливых художников? Как относится издательство к современным авторам и намерено ли в скором будущем издавать поэзию?
На эти и другие вопросы мы попросили ответить генерального директора Издательского Дома «Верже» Евгению Львовну Петухову.

Афанасий Мамедов Как появилась идея издавать подарочные издания?

Евгения Петухова «Дорогими» книгами или, как их называют, подарочными я занимаюсь давно, более пятнадцати лет. Работала в таких издательствах, как «Интербук Бизнес», которое выпускало альбомы по декоративно-прикладному искусству, «Пан Пресс», которое до сих пор выпускает небольшими тиражами литературу в подарочном оформлении. Из «Пан Пресса» я ушла в 2012 году. А сейчас в издательском доме «Верже» у меня большая часть сотрудников из «Пан Пресса». Каждый из них уходил оттуда по разным причинам, но вот мы все собрались снова, чтобы делать книги такими, какими мы их видим и понимаем. И наш технолог оттуда, и художественный редактор. Все эти годы в свободное от работы время вместе с моими теперешними партнерами я выпускала коллекционные, нумерованные, эксклюзивные книги, сделанные вручную. Проекты были разными, но неизменным оставались качество работы и оригинальность. И когда у «Верже» появился проект по изданию подарочных, красивых и дорогих книг, нашли специалиста в моем лице. Поскольку я всегда работала с хорошей качественной книгой, считаю, что наши интересы здесь совпали.

АМ Как вы думаете, кто покупатель ваших книг?

ЕЛ Наши книги подарочные, коллекционные. Их либо собирают в свою домашнюю библиотеку, либо покупают в подарок ценителям и коллекционерам, а, может, просто тем, кого удивить подарком сложно. Эти книги недешевы, но и отличаются высоким качеством исполнения. Соответственно и отношение к ним другое. Такую книгу не возьмешь с собой почитать в метро или на ночь в постель. В этом смысле ее можно назвать кабинетной. Наши книги удобно читать за письменным столом, медитативно вглядываясь в каждую мелочь. Поскольку книги коллекционные, мы не можем издавать их большим тиражом и, как правило, никогда не допечатываем. Скорость продаж у таких книг, конечно, в разы меньше, чем у книг раскрученных, «модных» авторов или книг массового спроса. У них другая ценность.

АМ А как вы решаете, каким должен быть тираж того или иного издания? Каждый проект диктует свой тираж?

ЕП Дело не в том или ином проекте. Оптимальный тираж таких книг, как у нас, должен быть порядка тысячи экземпляров. Но печать тысячного тиража обойдется уж очень дорого. Одна приладка на производстве может доходить до четырехсот экземпляров. Можно, конечно, издавать книгу и не заботиться, какой окажется ее цена на выходе, но мы же прекрасно понимаем, что книги надо продавать. Поэтому было бы оптимально издавать наши книги тиражом в полторы-две тысячи экземпляров. (Я сейчас говорю о минимальных тиражах.) Тогда цена с издательской точки зрения будет наиболее соразмерной. Вот почему нами было принято решение о нормативном тираже в две тысячи экземпляров. Правда, сегодня мы приходим к выводу, что выпускать этот двухтысячный тираж лучше с разными «крышками»-обложками. Одну тысячу — в переплете «под кожу», вторую тысячу — в каком-нибудь другом материале, например, в шелке. Посмотрим, что из этого получится.

АМ А есть уже какие-то данные о продажах?

ЕП Пока данных по поводу продаж у нас нет. Самостоятельно маркетинг мы не проводим. Так что говорить о каких-либо тенденциях рано. Мы ведь совсем еще молодые: существуем только с января этого года.

АМ По изданным книгам этого не скажешь…

ЕП Да, мы взяли лихой старт: секрет в том, что у нас имелись кое-какие заготовки… Поэтому выпустили за неполный год 12 книг. Как только мы получим сведения о продажах, начнем варьировать и тиражи, и различные виды переплетов, и разные форматы, и ассортимент. Правда, что касается тиражей, в любом случае, это будет не десять и даже не пять тысяч. Подарочная книга такими тиражами выходить не может. Но пока обо всем этом говорить рано: нет данных, на которые можно опереться.

АМ Почему ваше издательство называется «Верже», это как-то связано с одноименной бумагой особого качества?

ЕП Мы долго мучились, решая, как лучше назвать наше издательство: на рынок вышли поздно, все названия, которые нам нравились или казались уместными, оказались задействованы коллегами. Выбрали «Верже», рассчитывая на ассоциативное восприятие продвинутого читателя: так действительно называется редкая бумага, определяющая, кроме всего прочего, особый стиль и предполагающая наличие какого-то эстетического уровня. Вот и решили общим собранием, что Издательский Дом «Верже» — это то, что нам нужно. Будет ли эта бумага использоваться в наших изданиях в дальнейшем? Посмотрим, вполне вероятно.

АМ Как вы находите своих художников? У издательства постоянные авторы, или вы готовы к сотрудничеству со всеми?

ЕП Мы рады сотрудничеству с любыми талантливыми авторами. Как они к нам попадают? Размещаем на сайте издательства тематический план, перечень того, что предполагаем издавать, а художники присылают пробные рисунки или приходят к нам и показывают свои работы. Тут, конечно, должны совпасть наши критерии и понимание того, какой должна быть книга, с их художественным видением. Иногда мы сразу понимаем — все нормально, это наш автор, иногда спорим, а если видим, что иллюстрации хорошие, но в наше представление о подарочной книге не вписываются, стараемся как-то подтянуть одно к другому.

АМ И за счет чего это происходит?

ЕП На самом деле способов подтянуть книгу к уже сложившемуся издательскому стилю много. Можно сделать это за счет использования специальных фактурных бумаг, можно за счет дизайна… Мы стараемся, чтобы наш фирменный стиль был узнаваем и сохранялся как можно дольше. И, что очень отрадно, наряду с именитыми художниками, с нами работает много молодых и малоизвестных иллюстраторов, которые нам нравятся. Некоторые из них работают с «Верже» уже по третьему проекту. Может быть, наши художники выпускают книги со своими иллюстрациями и в других издательствах, но так, как в наших подарочных книгах, они не будут смотреться нигде, да и сама книга будет выглядеть по-другому. Сейчас мы задумываемся над тем, чтобы выпускать книги с некоторыми вариациями в оформлении.

АМ Что это значит и с чем связано?

ЕП Одни предпочитают иметь книгу в строгом кабинетном стиле, другие — в более «нарядном», подарочном, нужно учесть все вкусы. Но в любом случае мы продолжим придерживаться классического стиля издания подобного рода книг. Просто раньше книги такого плана переплетали вручную, и мы придерживаемся этой классической книжной традиции. Кругление корешков, закрашивание обрезов, правильное шитье блоков, сложное тиснение, фирменное ляссе — все это признаки хорошего дорогого издания. Мы выбираем для обложек материал, который тактильно напоминает натуральную кожу, более того, в этом материале и содержатся волокна натуральной кожи. Или берем шелк, фактура которого придает объемность изображениям. Подбираем мы и специальные бумаги, часть которых производится в Европе, а также в Китае. Знаете, у брендовых вещей есть масса нюансов, которые и составляют общее впечатление о качестве изделия. Все эти тонкости мы стараемся учитывать при издании наших книг.

АМ Поскольку вы заявляете о приверженности классическим традициям, чем для вас являются дореволюционные книги?

ЕП «Верже» тяготеет к «старым» изданиям, потому что в прошлом делались исключительно правильные книги. В советский период дореволюционная традиция оформления и эстетики книг была напрочь утеряна. Да, книги издавались большими тиражами, было много интересного, это никем не оспаривается, но книги издавались так упрощенно, что какой-то особой ценности с художественной точки зрения сегодня они не представляют. Другое дело книга дореволюционная. Вот, к примеру, «Божественная комедия» Данте, мы купили букинистический оригинал ее дореволюционного издания, и нам показалось, что эта книга настолько хороша, что ее непременно надо переиздать. Причем вначале хотели взять для этого уже ставший академическим перевод Михаила Лозинского. Но потом нам так понравился перевод «Божественной комедии», сделанный Ольгой Николаевной Чуминой, что мы предпочли ее вариант перевода.

АМ Никогда не слышал о ней…

ЕП И мы не слышали, никто из редакции о ней не знал раньше. Стали наводить справки, оказалось, что она блестящая переводчица и первая перевела «Божественную комедию» на русский язык. А приобретенная нами у букинистов книга является первым изданием этого перевода.

АМ То есть вы попали в точку?

ЕП Получается, что так. Поэтому мы максимально приблизили свое издание «Божественной комедии» к этому первому в России изданию, но все же постарались сделать его оригинальным. Сейчас эта книга у нас готова к печати и оформлена она по-другому! В этом ее дополнительная ценность. Все-таки технологии печати и переплета на месте не стоят. И мы используем новейшие материалы, подходящие для наших изданий.

АМ Можно чуть подробнее о новом оформлении?

ЕП Да, это то, что мы смогли сделать, исходя из иллюстративного и поэтического материала. Здесь три части — Ад, Рай и Чистилище, и они у нас оформлены в разных цветах. Чистилище зеленое, Рай — голубой, Ад — коричневый. Внутри книга разбита по содержанию цветом. Но так, как у нас получилось с «Божественной комедией», бывает далеко не со всеми книгами. Иногда мы понимаем, что перевод устарел или что он уже очень много использовался, а нам хочется чего-то оригинального. Так у нас случилось, к примеру, с Гомером. Классическим переводам Василия Жуковского и Николая Гнедича мы предпочли перевод Викентия Вересаева. Хотя он и оказался проблемным из-за возникших правовых сложностей. Кроме того, книгу открывает вступительная статья самого Вересаева, в которой он объясняет особенности и различия своего перевода и переводов Николая Гнедича и Василия Жуковского.

АМ Ну хорошо, с Данте и Гомером вам повезло, было из чего выбирать, а если перевод устарел, тяжеловат для нового времени и ему нет замены, как поступаете вы в таких случае?

ЕП Либо подбираем хорошего, на наш взгляд, переводчика, либо редактируем и переводим сами. Так у нас было с романом Генри Райдера Хаггарда «Копи царя Соломона» в переводе Елизаветы Григорьевны Бекетовой, где очень значительно редактировался текст.
Еще у нас была интересная история с «Тремя мушкетерами» Дюма. Казалось бы, уж эта книга переиздавалась тысячи раз и отыскать какую-то изюминку в очередном ее переиздании невозможно. Однако нам сильно повезло: мы случайно наткнулись на первое французское издание «Трех мушкетеров», которое было издано еще при жизни Дюма, и в котором автор принимал деятельное участие. Дюма тогда сообщил в прессе, что у него выходит новый роман, и что он очень хотел бы, чтобы его соотечественники - художники его проиллюстрировали. По сегодняшним меркам Дюма сделал такой хитрый пиар-ход. Художники присылали ему свои рисунки, а он выбирал лучшие из них. В результате собрал лучшие иллюстрации от разных художников, отметив, что кого-то одного выбрать не получается, потому как, на его взгляд, достойны все, и выбрал для первого издания «Трех мушкетеров» рисунки сразу нескольких авторов. Д’Артаньян, к примеру, в этом издании везде разный, но, конечно же, везде узнаваемый.

Нам очень понравилась идея Дюма, наверняка таким нестандартным подходом он что-то хотел сказать. И мы, конечно, ссылаемся на первое прижизненное издание «Трех мушкетеров», повторяя титул того издания, что тоже вносит в наш проект свою уникальность. Но такие истории случаются не часто. Вот в «Миргороде» и в «Вечерах на хуторе близ Диканьки» Гоголя с оформительской точки зрения ничего уникального нет. Но под этот наш проект были сделаны специальные иллюстрации, и тут пришлось включать фантазию дизайнеров. Вообще, когда возникает новый проект, у нас начинается мозговой штурм, мы решаем, как лучше: оставить книгу такой, какая она есть, либо привнести в нее что-то новое, и если останавливаемся на втором, придумываем, что и как должны сделать. Одним словом, творим, пока есть такая возможность, и считаем, что живем в очень благодатное для этого время.

АМ А не кажется ли вам, что вы оглядываетесь назад, в то время как весь мир рвется вперед и находится на пороге новой цивилизационной эры?

ЕП Конечно же, мы не живем только прошлыми традициями. Мы безусловно за прогресс и новые технологии, за развитие книгопечатания, за информационные новации. Но, знаете, я настолько убеждена, что без прошлого нет ни настоящего, ни будущего, что не верю тем, кто сегодня бойко рассуждает о конце книги и конце Света. Цифровые форматы, как бы быстро они не развивались, какими бы удобными нам не казались, изданию подарочных книг никак не помешают. Я отслеживаю не только книжный рынок и убеждена, что энциклопедиями, справочными пособиями, учебниками удобней пользоваться в цифровом формате, а для хорошей, проверенной временем книги —необходимо тактильное и визуальное взаимодействие. Я не верю, что книжная традиция исчезнет со временем. Скорее всего, книга просто будет видоизменяться, будут меняться ее форматы, появятся какие-то новые материалы, новые технологии ее изготовления…

АМ Вы стараетесь за этим следить?

ЕП Конечно. Часто бываем в Словении и в Италии, в странах, где печатаем наши книги. Запрашиваем у производителей каталоги материалов — как европейские, так и китайские. Китай выпускает много разнообразной и хорошей бумаги. В этом плане им, наверное, сегодня нет равных. Парадокс заключается в том, что в Китае бумагу выбрать можно, а добиться хорошего качества изготовления книги нельзя. В Европе — все ровно наоборот. Бумага для нас — очень важный инструмент создания определенного проекта, мы все время ищем и пробуем ее. И тут, если не следить за полиграфией, можно сильно отстать. Надо не пропускать выставки, успевать за новшествами. Вот сейчас, к примеру, появилась серия новых красок. Мы пробуем приспособиться к ней, чтобы не пропал цвет, чтобы она хорошо ложилась на бумагу, делаем пробы. Ведь не на каждую бумагу краска ложится одинаково, а цвет для нас очень важен.

АМ А вы дружите с букинистическими магазинами Москвы, общаетесь со специалистами по старой книге?

ЕП Плотно — нет. Ездить просто так, наобум, у нас нет возможности — встанет работа. Чаще мы «ловим» необходимые нам книги по интернету: так проще. Но, конечно же, периодически в букинистические салоны, отделы и на выставки мы заглядываем, и к специалистам за помощью, случается, обращаемся, поскольку себя таковыми не считаем. К тому же, если мы задумали какой-то интересный проект, мы всегда начинаем с самых его истоков. Вот тут-то нам и нужен специалист, который сможет подробно рассказать о книге, начиная с вариантов названия и года первого издания. А посмотреть на саму книгу можно и чуть позже. Если книга нам понравилась, мы ее приобретаем.

АМ А что значит «понравилась», по каким критериям вы определяете, что подходит издательству, а что нет?

ЕП В первую очередь, мы ищем оригинальное издание, обращаем внимание на сохранность той или иной книги, смотрим, получится ли ее отсканировать. Ведь нам придется разбить, разобрать книгу на части, что очень жалко, конечно, но, к сожалению, иначе нельзя. Именно так мы нашли дореволюционных Мольера, Гоголя, Свифта… Пока еще не знаем, запустим ли их в проект, не все так просто, но мы этого очень хотим.
Вот перед вами знаменитая папка Алексея Алексеевича Агина — «Сто четыре рисунка к поэме «Мертвые души». Первоначально мы хотели сами проиллюстрировать Гоголя, но, знаете, как это ни странно, его произведения очень тяжело рисуются. Мы подумали и решили сделать «Мертвые души» в классическом исполнении. А вот «Вечера на хуторе близ Диканьки» и «Миргород» для нас оформляли современные художники. У нас нет такого, что мы идем по накатанному пути, каждый проект тщательно продумывается. Конечно, для нашего подарочного издания «Мертвых душ» имя Агина будет говорить само за себя. Но, чтобы сегодня его рисунки не показались читателю несколько статичными, мы пробуем осовременить эту книгу для покупателя и думаем, как это сделать. Возможно, за счет работы дизайнера. Возможно, будем использовать специальные подложки.

А вот и еще один проект: книга Чистяковой «История Петра Великого». Книга довольно известная, 1904 года издания. Мы тоже купили ее в букинистическом магазине, отсканировали, сверстали, художник оформил нам такие красивые подложки, а потом возникли непредвиденные сложности. Понимаете, мы сами себе казались подвижниками, реанимирующими книгу для читателей. Но у нас так работает законодательство, что использованные в качестве иллюстраций картинки сейчас являются объектом музейного права. А в книге их больше двухсот. Плюс к этому там приведены картины Петра I из иностранных музеев, среди которых есть такие, которые находятся в Дрездене и в Гамбурге. Встал вопрос: либо перерисовать, но тогда книга будет уже не в том виде, в котором она издавалась в начале ХХ века, либо покупать права. Вот и пришлось «Петра Великого» отложить, хотя книга у нас была уже готова к печати.

АМ И часто такое случается?

ЕП Часть нашего тематического плана не может быть выполнена из-за проблем с авторскими правами. Мы, к сожалению, не можем издать многих авторов, которых хотели бы и которые могли бы очень хорошо и достойно смотреться в подарочном варианте. Что тут поделаешь, так устроен книжный рынок в нашей стране. Крупные издательства монополизируют права на издание, и нам остается только ждать окончания срока действия прав. Вроде как мы претендуем на издание мировой классики, но, к сожалению, некоторые классические произведения издать просто не можем.

АМ К счастью, у этих издательств не на всю мировую классику исключительные права. Каких еще авторов вы издаете и кому отдаете предпочтение — зарубежным или нашим?

ЕП Из наших — это Достоевский, Чехов, Тургенев, Гоголь, Лев Толстой и Алексей Толстой, Михаил Булгаков… Зарубежные классики — это, в первую очередь, те, на которых закончились права, или нет проблем с переводами по той же юридической причине. Чарльз Диккенс, Оноре де Бальзак, Жюль Верн, Александр Дюма, Роберт Льюис Стивенсон, Гюстав Флобер… Все эти авторы, предположительно, появятся в нашей линейке подарочных изданий.

АМ Оформление книг останется таким же?

ЕП Сейчас мы задумываемся над тем, как внешне выглядит наш книжный шкаф, и задаемся вопросом, не слишком ли однообразны корешки? Поэтому хотим часть тиража издавать в иной обложке. Возможно, сделаем цветовую градацию, чтобы у приключенческой литературы был один цвет, у любовного романа — другой, у судьбоносной классики, как мы ее называем, — третий.

АМ А как вы относитесь к судьбоносным современным авторам?

ЕП И к современным авторам проявляем интерес. Сейчас нам рисуют иллюстрации к «Доктору Живаго». Так что, все имеет место быть.

АМ А к поэзии проявляете интерес?

ЕП Издавать поэзию в таких фолиантах не имеет смысла — классическая поэзия должна по-другому лежать в руках. Но мы над этим вопросом уже задумывались. Правда, сами пока еще не решили, какой должна быть наша поэтическая полка. Общаясь на выставках с людьми, мы поняли, что они очень хотят видеть поэзию Серебряного века в нашем подарочном варианте, но мы бы еще с удовольствием издали и поэзию вагантов, и Вийона, и Байрона… К сожалению, в наших ближайших планах поэзии пока нет. Но, если все же решимся ее издавать, не сомневайтесь, сделаем это очень хорошо.

АМ Не сомневаюсь. Судя по вашей книжной полке, вы не забываете и о самых маленьких ценителях подарочной книги?

ЕП Что вы!.. У нас есть такие детские проекты, мимо которых просто никто не пройдет. «Гаргантюа и Пантагрюэль» Рабле, Шекспир для детей в адаптированном пересказе Ирины Токмаковой, «Снежная королева»… Уже формируется детская подарочная серия, в которой будет и «Алиса в стране чудес», и «Маугли», и «Приключения Тома Сойера», и «Последний из могикан»… Будет подарочная серия книг меньшего формата, исполненная в шелке. Естественно, не дешевая. Но, возможно, мы выпустим ту же серию книг и, так сказать, в демократичном оформлении. Поскольку «Верже» позиционирует себя как издательство, выпускающее дорогие подарочные книги, для нас это будет своего рода дополнительная опция.

АМ Я смотрю, вы настроены оптимистично, кризиса не боитесь?

ЕП Если исходить из жизненного опыта, кризисы — явление довольно частое, в особенности, у нас. К ним надо как-то приспосабливаться, а если уж очень прижимает — перестраиваться. Начинать искать другие оптимальные пути. Так происходит и в личной жизни, и в работе, словом, в любой сфере, угодившей под пресс очередного кризиса. Но конечно, было бы куда лучше, если бы кризисы обходили нас стороной, а у наших соотечественников имелся бы не только непреходящий интерес к нашим изданиям, но и возможность их купить. Мне бывает очень обидно, когда на выставках к нашему стенду подходят люди, проявляют огромное внимание к нашим книгам, но оказываются не в состоянии их купить. Я в таких случаях всегда разрешаю им хотя бы полистать наши издания. Ведь именно через таких людей сохраняется традиция истинного понимания книги, правильного обращения с ней. Потом они передают свой опыт детям, учат их выбирать из огромного массива книжной продукции правильные книги. Вот если эта традиция исчезнет, мы стремительно покатимся в ту сторону, откуда обратной дороги уже нет.