Холокост — одна из величайших трагедий в истории человечества, а также источник сюжетов для многих писателей. Последние восемьдесят лет авторы пытаются осмыслить случившееся, найти ответы на вопросы «Как такое могло произойти?» и «Что нам сделать, чтобы не допустить повторения?» При всем многообразии произведений, большинство романов о Холокосте, как бы цинично это ни прозвучало, достаточно стандартны. И потому «Монстр памяти» Ишая Сарида в особенности заслуживает того, чтобы на него обратили внимание.

Покуситься на святое

Ишай Сарид, по сути, покусился на святое — взялся критиковать принятое в Израиле отношение к памяти о Холокосте. История Холокоста до сих пор оказывает огромное влияние на саму страну и ее граждан — и на личном уровне, в виде семейной травмы, и на институциональном. С одной стороны, память о Катастрофе объединяет нацию. С другой — пробуждает в людях злобу и ненависть, которые зачастую невозможно контролировать.

Главный герой романа работал над диссертацией «Сходство и различия в методике работы немецких лагерей уничтожения в годы Второй мировой войны», а затем по поручению мемориального комплекса Яд Вашем начал сопровождать группы школьников во время обязательных поездок в концентрационные лагеря. Со временем он начинает прекрасно разбираться в тонкостях разработанного нацистами механизма уничтожения, невольно представляет себя на месте жертв, убийц и наблюдателей — и неизбежно задается вопросом: а что бы сделал он сам, живи он тогда в Европе?

Этот вопрос мучает его, подтачивает психику, он уже не может относиться к происходящему просто как к работе. Мы наблюдаем, как герой медленно скользит по спирали нервного срыва, тщетно ищет, за что бы зацепиться, — и не находит. «Вирус памяти» постепенно поражает всю его жизнь. В этом смысле показателен эпизод, когда герой приходит в детский сад разобраться с обидчиками сына — в нем очень выпукло проявляется, как изменилось его восприятие.

«Сад был враждебной территорией, местом издевательств. Идо показал мне скрытый угол за матрасами, где обидчики ловят его и топчут ногами, и место во дворе, где они бьют его по голове и заставляют есть песок. Я навис над этим мальчишкой — тут он, кажется, наконец-то испугался — и прокричал: «Не смей трогать моего сына!» — Его мать заголосила, раскудахталась, как дикая индюшка, но мне было наплевать. Вокруг нас собрался, галдя, весь детский сад. Я не знал этих родителей, зато они теперь все узнали, кто я такой. Я еще долго сидел с Идо, пока все не улеглось и он не согласился меня отпустить. Только силой можно противостоять силе, и всегда нужно быть готовым убивать».

Неправильные уроки

Во время экскурсий герой наблюдает за школьниками, которые, завернувшись в бело-синие флаги, гуляют по лагерям смерти, поют гимн Израиля над курганами пепла, и в какой-то момент осознает показушность и неправильность происходящего. Проблема не в том, что школьникам не нужно рассказывать о Холокосте. Проблема в том, что это нужно делать иначе.

Отлаженный механизм уничтожения, разработанный немцами, вызывает у школьников… восхищение. Подросткам, как отмечает Сарид в интервью, недостает эмоциональной зрелости. Поэтому из экскурсий по Освенциму, Майданеку и Треблинке они делают совсем не те выводы, на которые рассчитывают взрослые. Во время поездки в концентрационный лагерь Майданек главный герой «Монстра памяти» слышит, как один из школьников шепчет: «Вот как надо с арабами». И это тоже дело рук монстра памяти: ненависть, жажда мести не исчезают, но переносятся на других людей.

Своеобразной кульминацией «Монстра памяти», точкой невозврата становится разговор со школьниками, когда главный герой спрашивает, что они вынесли из этой поездки. Рефреном звучит «мы должны быть сильными», и только один мальчик решается откровенно заявить: «Я думаю, что, для того чтобы выжить, мы должны тоже быть немножко нацистами».

«Это повергло присутствующих в смятение. Правда, не слишком сильное — парень всего-то высказал взрослым то, о чем дети обычно говорят между собой. Учителя притворились, что они в шоке, и стали ждать, что я отвечу, сделаю за них черную работу, расправлюсь с монстром, которого вырастили они и их родители».

Навязанная память

Важно понять: Ишай Сарид говорит не о том, что нужно отказаться от памяти о Холокосте. Он говорит о том, что нужно в корне изменить подход к тому, как эта память преподносится. Сейчас она превратилась в инструмент влияния — политики эксплуатируют ее в своих интересах, навязывая определенный взгляд на события. И с этой точки зрения книгу «Монстр памяти» можно назвать универсальной, поскольку проблема навязанной памяти существует далеко не только в Израиле.