Роман «Иуда» Амоса Оза опубликован уже на 29 языках. Постоянный переводчик писателя Виктор Радуцкий много общался с Озом в процессе перевода романа на русский язык. В результате появилось интервью длиною в год, в котором Амос Оз рассуждает о своем очень полемичном романе. Предлагаем отрывки из него.
Виктор Радуцкий Предательство и верность являются одной из центральных тем романа «Иуда»?
Амос Оз Лишь отчасти. На мой взгляд, не эти два понятия составляют сердцевину книги. Но, возможно, я останусь в меньшинстве, и читатели со мной не согласятся. Однако, я утверждаю, что вовсе не предательство и верность являются центром книги, основой, ее духовным стержнем.
ВР Иуда — предатель?
АО Во всей истории Запада, когда говорят о предательстве, возведенном в абсолют, — говорят об Иуде Искариоте. Иуда — самый подлый, самый презренный, самый низкий, самый отвратительный. Иуда — алчный, корыстолюбивый, жадный. Иуда — хитрец без малейшего признака совести, лицемер, достойный всяческого презрения. Во всех известных мне языках, на которых говорят христиане во всем мире, слово «иуда» в словарях означает «предатель». «Джудас», «худас», «юдас», «иуда» — все эти слова означают «предатель». Надо ли напоминать моим русскоязычным читателям про Иудушку Головлева или Иудушку Троцкого, напоминать обо всех остальных предателях-иудах — от генерала Власова до «врачей-иуд» и «иуд-сионистов»… Но если Иуда — предатель, то почему же тогда он повесился, не вынес, не мог пережить смерти Иисуса? Ведь ни один из апостолов этого не сделал. Этому я не могу найти объяснения…
ВР Шмуэль Аш, один из героев романа «Иуда», предлагает свою версию событий, описываемых в Евангелиях.
АО Если вкратце, вот такова теория Шмуэля.
Иуда не только поверил в Иисуса, он всей душой уверовал, что Иисус — Мессия, что Он — Сын Божий, что Он — Избавление мира. Но Иуда понимал то, чего не понимали другие апостолы: если Иисус может изменить мир, то этого нельзя сделать в галилейской деревне. Нужно идти в Иерусалим и там показать всему миру, что Мессия пришел, что с Его приходом наступит Избавление. Иуда стал убеждать Иисуса, что Ему следует идти в Иерусалим, совершить там чудо, подобно которому не было с того дня, когда Господь сотворил небо и землю. Такое чудо, которого не было ни в Ветхом Завете, ни в новые времена, чудо, которое превзойдет все чудеса, сотворенные Иисусом. И сотворить это величайшее Чудо Иисус должен на глазах всего мира: «Ты будешь распят, Тебя пригвоздят к кресту, Ты будешь истекать кровью Своей, но именно тогда на глазах всего Иерусалима, всего мира Ты сойдешь с креста живым и невредимым, Ты скажешь всему миру: «Возлюби ближнего своего, как самого себя».
Согласно Шмуэлю, именно Иуда стал проводником Иисуса к этому Чуду. По сути, пожертвовав вместе с ним собой.
ВР И все-таки почему такой интерес к фигуре Иуды?
АО С тех пор как я прочитал Евангелия, история жизни и смерти Иисуса, особые обстоятельства, им сопутствовавшие, в том числе и поцелуй Иуды, предательство, тридцать сребреников, — всегда сопровождали мою жизнь. Но я не знал, напишу ли я об этом, сложится ли у меня роман. Раздумья на эту тему не покидали меня. Идея Иуды Искариота, в версии моего героя Шмуэля, о немедленном Избавлении, которое принесет Иисус, сошедший с креста, лично для меня отнюдь не абстрактна. И в сегодняшнем Израиле существует мощное течение, мессианское по своей сути, под лозунгом: «Мессия — немедленно!» Я думаю, что подобный лозунг — убийственен. Он несет не мир, но меч.
ВР Тема предательства очень важна для вас?
АО Что такое предатель я познал на самом себе. Когда я был совсем ребенком, то подружился с одним британским полицейским. Для тех, кто не знает, поясню, что в то время Государства Израиль еще не существовало, а в стране правил так называемый Британский Мандат. Полицейский этот был толстый, как бочка, астматик, а говорил он на иврите, словно явившемся прямиком из Библии. Мы встречались в каком-то захудалом кафе на окраине Иерусалима, и я учил его говорить на иврите «по-человечески», потому что когда он говорил на своем иврите, все вокруг просто смеялись. А он, в свою очередь, немного учил меня английскому. И вот все это стало известно моим друзьям, таким же восьмилеткам, как я. И тогда-то они написали на стене нашего дома «Амос — подлый предатель». И хотя мне было всего лишь восемь лет, я задал себе вопрос: «Может ли предатель быть не «подлым»?" Если предатель ВСЕГДА подлый, то почему же они не написали просто: «Амос — предатель». А если предатель НЕ ВСЕГДА «подлый», то какой же именно предатель не является «подлым?» Этот вопрос не дает мне покоя всю жизнь.
ВР И к чему вы пришли?
АО Бывает банальный предатель, который работает, скажем, на предприятии, узнаёт формулу популярной продукции и продает её конкурентам. Такое предательство мне не интересно. Как неинтересно, когда некто изменяет своей возлюбленной, а та, в свою очередь, предаёт его. Мне интересен предатель, о котором Шмуэль Аш говорит, что этот «предатель» просто опередил своих современников или какую-то часть своих современников. Он — человек, который в силу обстоятельств меняет свои взгляды, свой подход, свои оценки, и в глазах тех, кто не хотят, не в состоянии измениться, с подозрением относятся ко всяким изменениям — такой человек для них является предателем. Изменился — изменил, предал.
ВР У вас в книге пять героев. Кто из них наиболее близок к вам?
АО Шестой. Одним из героев романа является Иерусалим, разделенный между Израилем и Иорданией. Иерусалим — герой многих моих книг. Иерусалим времен моей юности, разделенный город, я очень любил. Я помню минные поля, заборы колючей проволоки, участки «ничейной земли», время от времени раздававшиеся выстрелы… Но в Иерусалиме тех времен было нечто такое, чего я не могу найти в Иерусалиме наших нынешних дней. Нет, я не человек, предающийся ностальгии, и разделенный Иерусалим отнюдь не был раем. А я, по правде говоря, не очень-то и верю в рай. Но, тем не менее, в Иерусалиме тех дней было нечто, некая атмосфера, по которой я и сегодня тоскую иногда. Иерусалим — герой и этой книги. Мой читатель может пройтись по улицам Иерусалима, существующим и в наши дни, повторив маршруты прогулок Аталии и Шмуэля. Но если проницательный читатель захочет отыскать в интернете улицу раввина Эльбаза в квартале Шаарей Хесед, где стоял дом Абрабанеля, то это ему не удастся. И этот дом, где Шмуэль пережил зиму, дом, вросший в землю, который возник в моем воображении, был самым последним домом в Иерусалиме, за этим домом начиналась пустыня. Только заросли колючек, несколько оливковых деревьев, скалы. Настоящий край мира. Сегодня в это трудно поверить: открывавшаяся Шмуэлю пустыня, о которой я пишу, — сейчас это самый центр иерусалимской жизни. Здесь находятся и Кнесет, и здания израильского правительства, и Верховный суд, и Музей Израиля, и Дворец наций, и многое другое. Но в моем детстве там были пустынные холмы, словно во времена глубокой древности, словно во времена Иисуса и Иуды.
ВР Так о чем же этот роман?
АО Об утрате, о смерти сына и мужа, о боли, об уступках, о стыдливости, о поражении, о страсти и о любви, о поисках, о раскаянии, о переменах. Это настолько простые и сложные разом вещи, что писателю трудно писать о них, ибо любой читатель вполне искушен в них, они известны ему из личного опыта. Кто же не знает, что такое страсть, одиночество, старость, уступки? Ведь любой из моих читателей может воскликнуть: «Амос, о чем ты пишешь? Спроси меня, и я расскажу тебе об одиночестве, о страсти, о любви». А некоторые из них скажут: «Амос преувеличивает! Он просто сам не знает того, о чем он говорит».
Эта книга — о самых простых, самых сущностных, существенных вещах в жизни.
Но… по сути, мой роман — это камерная музыка: три человека в течение зимы пребывают под одной крышей и целыми днями разговаривают.
Три человека и четыре призрака.
Три человека, живущие в этой книге, настолько не похожи друг на друга, насколько вообще один человек может отличаться от другого.
Самый молодой из них — Шмуэль Аш. Он идеалист.
Аталия — израненная, разгневанная женщина, ей сорок пять, она могла бы быть матерью Шмуэлю. Гершому Валду, инвалиду, семьдесят с лишним.
Это не только три поколения, но еще и совершенно противостоящих один другому три разных мира. Шмуэль жаждет принести Избавление в этот мир, он хочет, чтобы Мессия явился немедленно. Именно этого жаждал и Иуда Искариот. Старый Гершом Валд ненавидит избавителей мира, их идеи — они ведут только к кровопролитию. Все идеологии, все религии — разрушительны.
В глазах Гершома Валда нет различий между идеологиями и религиями. Все они начинают с великих обещаний Избавления, Милосердия, Сострадания, а кончаются крестовыми походами, инквизицией, джихадом, ГУЛАГом, подвалами пыток, газовыми камерами.
ВР «Иуда» стал большим мировым бестселлером…
АО И для меня это подлинная загадка — успех книги, ставшей бестселлером и у израильского читателя, и у читателей стран, где роман уже вышел в переводах. А ведь в этом романе нет ни насилия, ни агентов израильской разведки, ни сети интриг, ни финансовых воротил, ни истории Холокоста, ни сексуальных русских красавиц; секс и эротика, правда, в книге есть, но совсем немного, да и под самый конец.
Похожие подборки
Не знаете, что почитать?
