Рецензии (отзывы) покупателя Дзевенис Максим

Что есть, то есть - соображал этот старый поляк хорошо (книга написана Бжезинским в возрасте 70 лет). Правда, с владением словом у автора есть проблемы, - пишет он тяжело, вязко, тавтологично, многократно мусоля одну и ту же мысль. Не писатель, конечно, хотя "The Great Chessboard" (название, надо сказать, исключительно удачное) - книга во многом художественная. Этакая драма самоопределения Америки на руинах побеждённого двуполярного мира. Несмотря на то, что здесь нет чрезмерного...

Читать полностью

Что есть, то есть - соображал этот старый поляк хорошо (книга написана Бжезинским в возрасте 70 лет). Правда, с владением словом у автора есть проблемы, - пишет он тяжело, вязко, тавтологично, многократно мусоля одну и ту же мысль. Не писатель, конечно, хотя "The Great Chessboard" (название, надо сказать, исключительно удачное) - книга во многом художественная. Этакая драма самоопределения Америки на руинах побеждённого двуполярного мира. Несмотря на то, что здесь нет чрезмерного упоения новой для США ролью глобального гегемона и время от времени звучат даже тревожные нотки (которых будет всё больше в более поздних текстах Збига), всё же общий настрой книги - позитивный, исполненный надежд.

Необходимость и неизбежность ведущей роли Америки служит исходной посылкой всех рассуждений автора и никак не объясняется. Просто так случилось, что США теперь вынуждены нести это бремя и именно на них лежит миссия по переустройству мира на началах свободы, сотрудничества, стабильности и процветания. Цель, безусловно, благая, да и методы провозглашаются исключительно мирные - управлять, наставлять координировать, договариваться. Рано или поздно Америка ослабнет, а Китай и Европа усилятся, сверхдержав больше не будет и нужно успеть построить к этому времени новый справедливый и безопасный мир. И Бжезинский приступает к изложению своего видения этого процесса с поистине религиозным рвением.

А работа его мысли, действительно, завораживает, её размах - впечатляет. Есть чему поучиться. Вся Евразия у него шахматная доска, а страны - фигуры. Что будет, если передвинуть ладью на эту клетку, а если на неё же пойти конём и что произойдёт при их столкновении. Примерно такого рода рассуждениями занимается автор на протяжении большей части книги. И хотя у некоторых государств есть свои интересы и они способны их отставивать (у Бжезинского они так и называются - геостратегические фигуры), всё же над всеми ними стоит великий гроссмейстер - Америка, которая может и должна (имеет право в силу уникальности своей судьбы) мягко подталкивать их к тому, чтобы они делали желаемые ходы. Желаемые для кого? По книге выходит, что вроде как в конечном счёте для всего человечества. Но читателя сего труда будут терзать смутные сомнения, особенно после прорывающихся время от времени признаний наподобие того, что Азербайджан является пробкой, закупоривающей доступ к ресурсам Центральной Азии и потому, стало быть, Америке необходимо иметь на на него влияние (а в своей написанной уже в 2003 г. книге "Выбор" Збигнев прямо озвучивает вроде как чисто нашу пропагандистскую страшилку о желательности совместного со всем миром освоения природных богатств Сибири). Сразу возникает вопрос: а кому нужен доступ к этим ресурсам? И подобных скользских пассажей в тексте немало. Думается поэтому, что всё же вряд ли такой не последний в международной политике человек, как Бжезинский, мог быть столь наивен, чтобы так просто взять и выложить все карты. Ведь "Великая шахматная доска" была написана им для внешнего употребления, она переводилась и издавалась по всему миру, в том числе и в России, и при этом почти сразу после своего появления в конце 90х. В то время, когда, по данным всех опросов, наш народ чувствовал себя униженным, свою страну - растоптанной, покорность России американскому превосходству - позорной. При этом на словах мы были с Америкой большими друзьями, они оказывали нам поддержку, декларировали своё желание видеть нашу страну свободной, богатой и процветающей. Собственно, такой Россию хочет видеть и автор этой книги, если, конечно, верить тому, что он в ней пишет. Поэтому бесполезно искать здесь пресловутую русофобию Збига - её здесь нет, есть трезвая, жёсткая, но реалистичная оценка - Россия слаба, она не может быть равноправным партнёром Америки, но, если она будет следовать в русле проводимой США внешней политики, всё у неё когда-нибудь будет хорошо. Надо только согласиться на заведомо подчинённую роль и тогда нам даже оставят возможность защищать кое-какие интересы в ближнем зарубежье. Порвать со своими имперскими замашками, сблизиться с НАТО, укреплять демократические институты - и мы достигнем процветания под крылышком у США вместе с объединённой Европой, куда нас, правда, не пустят, о чём в том же "Выборе" Бжезинский прозрачно и намекнул. Но даже и без ЕС, ведь не так уж плохо получается, верно? Простим уж автору его временами проскальзывающие выпады о советской оккупации Афганистана (по просьбе афганского правительства!), вторжении России в Чечню (которая как бы и есть международно признанная часть России) или о том, что наша страна будто бы добивается привилегий для русскоговорящих жителей Прибалтики (какие превилегии могут быть у тех, кто элементарно поражён в правах!). Правда, Бжезинский, деликатно умалчивает о роли США во всём происшедшем с нашей страной в те годы, как думается, и о многом другом. В общем, есть некоторые основания подозревать его в неискренности, а саму эту книгу - попыткой пустить пыль в глаза.

Тем не менее, любопытных рассуждений и наблюдений у Збигнева хватает, и не только о России. Немалый интерес, например, представляет видение автором будущего Китая и его места в мире. Он, правда, считает, что Китаю никогда не быть глобальной державой - максимум, на что он способен - превосходство на региональном уровне. В 1997 г. Бжезинский пишет о том, что к 2020 г. большая часть населения этой страны будет по-прежнему прозябать в нищете, не сможет позволить себе ни компьютер, ни автомобиль. Зато он неправданно много внимания, с позиции сегодняшнего дня, уделяет роли в мировых делах Японии. А вот старушку-Европу Збиг не очень жалует: он хочет скорее увидеть её объединённой и пассионарной, надёжным и (почти) равным партнёром США, основой лелеемой им будущей трансъевразийской системы безопасности, возглавляемой Америкой и в которою, при лучших раскладах, со временем войдут не только Восточная Европа, Россия и Япония, но и Китай. Между тем, сами европейцы объединяться не спешат, они пассивны, в них мало жизненной энергии и страсти. К тому же, среди них имеют место рецидивы обидной национальной гордости. Так, Франция со своими потугами выглядеть прежней великой державой смешна, а вот Германию надо поддержать в её стремлении к наращиванию своего влияния в освобождённых от советского доминирования странах Восточной Европы, ведь это будет способствовать расширению НАТО и ЕС. Великобритания же давно списана со счетов, ей вполне комфортно в тени Америки и нет особого дела до ЕС. В общем, читатель может сам увидеть, оправдались ли прогнозы Бжезинского в отношении различных стран или нет, так что любопытное и увлекательное времяпрепровождение за книгой обеспечено.

Ну и главный вопрос - удалось ли США в полной мере реализовать полученное на определённом отрезке истории преимущество? В своих дальнейших трудах Бжезинский, по-видимому, всё больше в этом сомневался, хотя ещё и в одном из своих последних интервью в 2017 г. высказывал уверенность в том, что Китай в итоге придёт к партнёрству с США (и тогда у России попросту не будет выбора). Ничего ещё не закончилось, а значит, труды незаурядного польского эмигранта, написанные в эпоху пика американской мощи, полезно читать и в наши дни. Скрыть

Действительно эпохальная лично для меня книга, в своё время привившая мне, 20-летнему юнцу, устойчивость к разрушительной антиобщественной и антигосударственной пропаганде любого рода, какими бы благими целями она не прикрывалась. Во многом именно "Манипуляция сознанием" разбудила во мне интерес к социальным наукам и стремление самостоятельно разбираться в происходящем в политике и обществе. Кстати сказать, читал я эту и другие работы С.Г. Кара-Мурзы в разгар белоленточного майдана в...

Читать полностью

Название труда Шопенгауэра, напечатанного в этом издании - "Афоризмы для усвоения житейской мудрости". Стало быть, следует их усваивать, а когда ещё должно этим заниматься как не в начале жизненного пути? Парадокс состоит в том, что вступающий в жизнь юнец по прочтении "Афоризмов" рискует впасть в порок самомнения, а более-менее взрослому человеку книга ничего особо нового не скажет, ибо многое из написанного будет ему известно из собственного опыта. Неясно поэтому, в каком...

Читать полностью

Название труда Шопенгауэра, напечатанного в этом издании - "Афоризмы для усвоения житейской мудрости". Стало быть, следует их усваивать, а когда ещё должно этим заниматься как не в начале жизненного пути? Парадокс состоит в том, что вступающий в жизнь юнец по прочтении "Афоризмов" рискует впасть в порок самомнения, а более-менее взрослому человеку книга ничего особо нового не скажет, ибо многое из написанного будет ему известно из собственного опыта. Неясно поэтому, в каком же возрасте нужно читать данное произведение. Наверное, всё-таки полезно ознакомиться с ним лет этак до двадцати, чтобы не совершить многих ошибок в будущем. Но опять же читать следует далеко не всем, а только тем, кто не слишком склонен к завышению своей самооценки, иначе можно начать презирать всех вокруг, от чего, впрочем, сам Шопенгауэр предостерегает. Тогда уж точно достичь счастья будет труднее, а ведь рассмотрению этого вопроса и посвящена, главным образом, данная работа.

Счастье следует искать только в себе и никогда вовне, все внешние атрибуты успеха - деньги, репутация, положение в обществе - лишь дополнительные составляющие, коими не следует пренебрегать, но ошибочно также слишком увлекаться их достижением. Суть же счастья, по Шопенгауэру - в самовыражении или беспрепятственном применении своих интеллектуальных способностей. В чистом познании нет страдания, а так как оно следует за наслаждением, а часто и заменяет его, следует ограничить свои потребности и запросы. Вообще идеалом жизни является умеренное, спокойное, но одинокое существование, свободное от волнений и страстей. Не нужно ничего сильно желать, ибо погоня за наслаждениями чревата страданиями. Не нужно ничего планировать, т.к. меняются жизненные обстоятельства и вместе с ними меняемся мы, так что, когда мы достигаем того, что хотели прежде, выясняется, что нам это более не очень-то и нужно (см. Пруст). Не следует ни перед кем открывать душу, вольно или невольно показывая своё интеллектуальное превосходство, ибо люди завистливы, злы и лицемерны. Нужно поэтому лицемерить самому, в чём и состоит суть вежливости. Бросать оскорбления и открыто презирать жалких людей, выражая свой гнев и ненависть не на деле, а на словах - глупо и смешно. Месть, как говорится, подают холодной. Так что маску вежливости нужно носить постоянно - с её помощью можно использовать людей в своих целях, сколь бы ни были они нам неприятны. Ничего плохого в этом Шопенгауэр не видит - всё равно отношения людей построены на принципе личной выгоды, а настоящая дружба исчезающе редка. Получается этакое сочетание западной (европейской) утилитарности и восточной (буддийской) отрешённости от мира. Только ради выгоды и стоит общаться с людьми без духовных потребностей (филистерами). Во всех остальных случаях такое общение для умного человека не только не обязательно (ибо чем больше человек имеет в себе самом, тем меньше он нуждается в других), но даже вредно, ведь общаясь с тем, кто заведомо ниже нас, мы вынуждены подстраиваться под него, становиться, пусть временно, такими, как он. К тому же, поскольку каждый видит в другом лишь то, что он способен увидеть, исходя из своих способностей, люди низкого пошиба и будут видеть в нас только наши низменные качества. Как видим, Шопенгауэр не жалует не только обычных людей, но и интеллектуалов, признавая и за ними безнравственность. Кроме того, выходит, что для него, нравственность и духовность - не одно и то же, но последняя нередко отождествляется с интеллектом, либо включает его в себя.

Так же при всей своей любви к чистой интеллектуальной жизни Шопенгауэр не чужд честолюбия. Из двух путей к славе - деяния и творения - лучшим, по его мнению, является второй, ибо деяния забываются, а творения остаются в веках (ars longa...) Чтобы согласовать честолюбивое стремление к славе (т.е. поиск счастья вовне; в том, что человек представляет; в то время, как счастье заключено только в том, что в человеке есть, т.е. в его способностях и интеллекте), философ делает хитрый финт ушами. Не нужно, говорит он, работая над своим творением, уповать на славу, не об этом нужно думать, а о возможно более полной реализации своих потенций. Главное в том, что ты сам будешь знать, что твоё творение гениально, а оценят его или нет - дело десятое. 95% населения - идиоты, глупое и пошлое большинство, способное только быть ведомым, а в будущем так или иначе найдутся великие умы, которые тебя уж точно оценят и других ценить заставят. Или, если повезёт, слава придёт в старости, которая хоть и имеет угрюмый оттенок, вовсе не так печальна: уходят страсти, а вместе с ними наслаждения и страдания, но сохраняется ум, жизненный опыт, знание людей и ничтожности их стремлений. Важно к этому времени сохранить материальную обеспеченность и здоровье, значение которого для человеческого счастья Шопенгауэр постоянно подчёркивает. Тогда остаётся только в гордом одиночестве постепенно терять силы, но и это необходимо, чтобы подготовиться к завершению жизни, без этого угасания смерть была бы слишком тяжела.

Таково вкратце содержание книги. Это, пожалуй, не в полной мере философия, а практическое руководство к гармоничной и осмысленной жизни. Не нужно быть гением, чтобы по мере приобретения жизненного опыта, самому прийти к некоторым излагаемым в сочинении выводам. Заслуга Шопенгауэра в том, с какой неподражаемой ясностью он раскладывает их по полочкам, систематизирует, приводит в порядок разрозненные мысли, посещающие многих людей - цинично, жёстко, с горькой иронией, называя вещи своими именами. Мир и люди действительно таковы - мечущиеся между нуждой и скукой, как между молотом и наковальней, - что в 19 веке, что в веке 21м.

Соответственно, и практически ничего из того, о чём пишет в своём труде автор, не устарело, кроме, разве что, рассуждений о женской чести (нет её у многих современных девушек, они и слова такого не знают, а если и есть, то совсем иная, чем прежде) и кодекса чести аристократии. Между тем, реликты последней в карикатурном виде сохраняются в нашем обществе в виде пацанских "понятий", "мужского" поведения ("ты мужик, ты должен" и т.д.) и в своём крайнем, абсурдном и тошнотворно отвратительном выражении - в АУЕ "субкультуре", пустившей метастазы во всех слоях социума и парадоксальным образом переживающей новый виток популярности в наше вполне благополучное время. Так что и здесь, нападая на обыкновение европейских аристократов восстанавливать доброе имя с помощью дуэли, Шопенгауэр попадает в самую точку, ибо его размышления применимы и совсем в другое время и в другой стране.

Итак, "Афоризмы" - это произведение, которое учит адекватно оценивать себя, стойко переносить одиночество и смотреть на мир без розовых очков. Это поистине настольная книга не мамкиного циника, а человека, трезво рассуждающего о жизни и о самом себе. Скрыть

В этой маленькой книжке - уже вся суть мировоззрения человека Нового Времени. Человека, оступавшегося, падавшего и вновь поднимавшегося, человека со всеми его пороками, слабостями и ничтожными страстями, но, вместе с тем, - создателя великой цивилизации, плодами которой мы пользуемся по сей день. И пусть эта цивилизация со временем зашла в тупик и сейчас никто не знает, что с ней делать, но каково было начало! Каким оптимизмом, верой в возможность безграничного познания природы и её обращения...

Читать полностью

В этой маленькой книжке - уже вся суть мировоззрения человека Нового Времени. Человека, оступавшегося, падавшего и вновь поднимавшегося, человека со всеми его пороками, слабостями и ничтожными страстями, но, вместе с тем, - создателя великой цивилизации, плодами которой мы пользуемся по сей день. И пусть эта цивилизация со временем зашла в тупик и сейчас никто не знает, что с ней делать, но каково было начало! Каким оптимизмом, верой в возможность безграничного познания природы и её обращения на пользу человечества проникнуты эти "Рассуждения"! Здесь мы наблюдаем как наука делает первые робкие шаги, ещё не противопоставляя себя религии, но боязливо пытаясь подладиться под неё, опереться на её авторитет, обосновать необходимость рационального познания мира благом ближнего. Наука возникает из религии, чтобы затем её свергнуть, сбрасывая старую кожу подобно змее! Учебники и университеские курсы истории философии никогда не передадут этих тонкостей - их можно прочувствовать, только прикоснувшись, пусть в переводе, к оригинальному тексту Декарта. Это голос человека той эпохи, когда каждое новое открытие окрыляло, внушало веру в прогресс и всеобщее счастье, а разочарования и бедствия, вызванные их последствиями, ещё не пришли. Но книга ценна не только как исторический документ. В наше отравленное постмодернистским релятивизмом время, когда каждый считает своё мнение единственно верным и торопится его высказать, а слова человека знающего приравнены по значимости к словам того кто вообще ничего не знает, особенно необходимо помнить, что истина всегда может быть только одна. Равно как нельзя признавать нечто за истину, "не убедившись в этом самым очевидным образом". Да, дорогой Рене, большинство наших убеждений по-прежнему "возникает не из какого-нибудь верного знания, а только из обычаев и примеров", а вот уверенности в том, что каждый одинаково обладает способностью "рассуждать и отличать истинное от ложного", теперь заметно поубавилось... Скрыть

Чистой воды литература приёма, почти лишённая какого бы то ни было содержания. Нет, Фолкнер, конечно, молодец, в 1929 г. выдать такой экспериментальный текст. Для американской литературы, которая, по справедливому замечанию Эдички Лимонова, всегда была провинциальной, роман, написанный от лица нескольких персонажей в технике потока сознания, пожалуй, мог бы тогда сойти за новаторский. Беда в том, что, от чьего бы лица Фолкнер ни писал, пишет он одинаково плохо. Причём, когда он пишет от имени...

Читать полностью

Чистой воды литература приёма, почти лишённая какого бы то ни было содержания. Нет, Фолкнер, конечно, молодец, в 1929 г. выдать такой экспериментальный текст. Для американской литературы, которая, по справедливому замечанию Эдички Лимонова, всегда была провинциальной, роман, написанный от лица нескольких персонажей в технике потока сознания, пожалуй, мог бы тогда сойти за новаторский. Беда в том, что, от чьего бы лица Фолкнер ни писал, пишет он одинаково плохо. Причём, когда он пишет от имени автора, получается ещё хуже. И я, кстати, ума не приложу, откуда взялся стереотип, что самая сложная для чтения в романе - первая часть? По мне так вполне сносно, быстро и даже относительно понятно читается, если знать, что это - поток сознания душевнобольного, а не знать об этом невозможно, ведь об этом трубят все аннотации. Зато вторая часть - сущий ад: бесконечные путанные размышления, мало действия, отсутствие знаков препинания, наконец, невыносимая скука - продираться сквозь все эти нагромождения чрезвычайно трудно и малоприятно.

Ну и язык - настолько корявый, топорный и по-медвежьи неуклюжий, какой нечасто встретишь у признанных классиков. Я не знаю, в чём тут дело, виноват ли неканоничный перевод или то, что это один из ранних романов, но шероховатый, щетинящийся колючками словосочетаний стиль Фолкнера при чтении не доставляет никакого удовольствия, как это порой бывает у других писателей, которые так пишут намеренно, но в случае с данным автором видно, что он просто иначе писать не может. Конечно, Фолкнер - деревенщина, упрямый самоучка, который всего добился сам, вроде нашего Горького, что, безусловно, вызывает уважение. Однако, Алексей Максимыч всё-таки не в пример лучше владел словом, а Нобелевской премии не получил, хотя не один раз на неё выдвигался и, весьма вероятно, что заслуживал её не меньше Фолкнера. Вот только, читая Горького, я чувствую щемящую боль узнавания и единения с моим печальным народом, неприкаянность метущейся человеческой души, мрак и безысходность существования. Читая же Фолкнера, я не чувствую ничего. Меня совершенно не трогает рассказанная им история, да её и нет, есть разрозненные фрагменты, паззл, который нужно собрать. Такая литературная игра выглядит естественно в произведениях рафинированных кабинетных интеллектуалов типа Набокова, но не угрюмых мужиков, претендующих на знание жизни. Все мы любим истории падения и краха - людей, семей и целых народов, но существует немало других книг, изображающих всё это куда убедительнее и проникновеннее. Скрыть

Не являясь ярым противником сокращений оригинальных текстов, всё-таки вынужден признать, что именно в этом издании то ли адаптация проделана не слишком удачно, то ли это особенность дарвиновской манеры письма, но узнать из книги что-либо существенное об эволюционной теории довольно затруднительно. На 100 страниц собственно работы Дарвина, здесь 90 % воды, а вся суть выражена в нескольких словах, утопленных в этой воде, так что если есть желание более подробно, но, вместе с тем, в кратком виде...

Читать полностью

Не являясь ярым противником сокращений оригинальных текстов, всё-таки вынужден признать, что именно в этом издании то ли адаптация проделана не слишком удачно, то ли это особенность дарвиновской манеры письма, но узнать из книги что-либо существенное об эволюционной теории довольно затруднительно. На 100 страниц собственно работы Дарвина, здесь 90 % воды, а вся суть выражена в нескольких словах, утопленных в этой воде, так что если есть желание более подробно, но, вместе с тем, в кратком виде ознакомиться с воззрениями учёного, то это, наверное, не лучший вариант - ничего особо нового по сравнению с остатками школьных знаний и общеизвестных представлений вы отсюда не почерпнёте. Но, тем не менее, само прикосновение к оригинальному тексту и образу мыслей автора уже дорогого стоит, позволяя прочувствовать и разделить его восхищение величественной картиной мироздания - единого во множестве форм, постоянно изменяющегося и никогда не останавливающегося в своём изменении, усложнении и разветвлении. И, может быть, вы даже сможете проникнуться оптимизмом выдающегося естествоиспытателя 19 века, верящего в безусловное благо открытой им всеобщей эволюции, неуклонное развитие природы, общества и человека в постоянном приближении ко вселенской гармонии и счастью. Это та вера, которой очень не хватает в наше неспокойное и хаотичное время. Скрыть

Лучшие рецензии автора	Рейтинг
Великая шахматная доска	+35
Манипуляция сознанием	+23
Звук и ярость	+7
Рассуждение о методе для верного направления разума и отыскания истины в науках	+3
Происхождение видов	+3

Акции сегодня

Рецензии и отзывы покупателя