Рецензии на книгу «Георгий Иванов» Вадим Крейд

Г.И. - незаурядный и противоречивый, чем больше знакомлюсь с его творчеством, тем больше хочется знать о нём (и его супруге). Эта книга хорошо "утоляет информационный голод", мне понравилась.

Книга большей частью составлена из уже публиковавшихся литературоведческих трудов В.П.Крейда, но не сопровождается практически никаким источниковедческим комментарием. Отсюда отсутствие ощущения какой-то реальной жизни, а для исследования материал тоже использовать сложно.
Но книгу будет интересно читать тем, кто впервые знакомится с биографией Георгия Иванова и кому хочется узнать о тех временах.

Книга о Георгии Иванове после прочтения оставила у меня странное чувство. С одной стороны – это первая настоящая биография Георгия Иванова. Отдельного исследования «первый поэт русской эмиграции» заслужил безусловно, и прекрасно, что оно наконец вышла. Причем автор его – Вадим Крейд, крупный специалист по литературе русского зарубежья. Но с другой стороны – в книге чего-то не хватает. Пожалуй, накала и широты.
Биография написана в хорошей литературоведческой традиции – больше о творчестве, чем о быте. Семья поэта, учеба, первые литературные опыты, участие в группе эгофутуристов, знакомство с Гумилевым, определившее всю жизнь Иванова, участие в Цехе поэтов, революция, знакомство и женитьба на Ирине Одоевцевой, эмиграция, дружба, а потом споры с Георгием Адамовичем, полемика с Ходасевичем и Набоковым, общение с Буниным, война, трудная, порой голодная жизнь в последние годы, смерть в доме престарелых… Все это описано добротно, хотя без излишних подробностей. Однако и без накала. Наверное, только в последних главах, в которых рассказывается о послевоенном, самом трудном периоде Иванова, сама жизнь поэта «давит» на читателя сильнее, чем рассказ о ней…
Но и в исследовании творческого пути есть, на мой взгляд, провалы. При обстоятельном рассказе о сборниках и стихах, при словах о переломах в его творчестве (особенно последнего, формально начавшегося в военные годы периода) эти переломы раскрыты плохо. Здесь-то и проявляется отсутствие широты рассказа: о поэзии есть, а о космосе нет – можно сказать и так.
Но при этом и самим можно сделать определенные выводы, конечно. В конце концов, у нас есть стихи Иванова, одного из крупнейших русских поэтов 20 века, прямого наследника Лермонтова, Блока и Гумилева (на мой взгляд, ученик превзошел учителя, хотя, разумеется, учитель многого просто не успел), и среди этих стихов немало подлинных шедевров: «Друг друга отражают зеркала», «Мелодия становится цветком», «Не станет не Европы, ни Америки», «А люди? Ну на что мне люди?». А стихи «Поговори со мной о пустяках» и «Вся сиянье, вся непостоянство», посвященные Ирине Одоевцевой, - вершины русской любовной лирики 20 века.
Георгий Иванов был человеком необычным. Эстет, циник, язвительный остроумец, лентяй – его называли и так. Даже знаменитый его портрет, выполненный Юрием Анненковым, необычность поэта передает. Но при этом значение его становится ясным только сейчас. Его и его книг, которые, несомненно, и сейчас представляют не только культурологический интерес (как, например, «Петербургские зимы», блестящее эссе «Закат над Петербургом» и другие произведения), но также остаются крайне актуальными («Распад атома», «Розы», «Стихи 1943-1958»).