Дина Крупская, составитель и переводчик книги «Веселый мамонт. Детские стихи английских поэтов», вспоминает этапы непростого пути британского детского юмора к российскому читателю.

Здравствуй, читатель. Редакция издательства «Речь» попросила меня рассказать о работе над книгой «Веселый мамонт», и я мысленно улыбнулась. Поняла вдруг, что не могу назвать нашу с ней, книгой, историю «работой». Скорее романом, содружеством, сотрудничеством.

И себя, и ее я помню совсем другими. Наша совместная жизнь начиналась в 90-х годах. Ее тогда звали «Полпенни за Фламинго», а мне было не полвека, а четверть! И мы менялись вместе — росли, умнели, закалялись в невзгодах.

 

Учась в Литературном институте, я попробовала переводить стихи с английского. Первым автором, с которым я «подружилась», была Беатрис Поттер и ее «Сказки кролика Питера», где было много стихов. Переводчик Михаил Гребнев предложил кому-нибудь из нашей группы (я училась на семинаре Олеси Николаевой и Владимира Кострова) попытаться перевести стихи, и у меня вдруг стало получаться. Оказалось, внутри меня живет такой шалун, который смело может крикнуть: «Заморковим, зацветочим все тропиночки в саду!». Я вдруг увидела, что моя нелюбовь к правилам и запретам и любовь к самоиронии очень созвучны английским стихам в стиле «нонсенс». И чем больше я позволяла себе вольностей, тем точнее, как это ни странно, попадала в стиль ироничных и остроязыких англичан начала века. Это было фантастическое ощущение свободы. Я могла сказать: «зеленовый парус» или «его длиннющим-щим ногам нет ни конца, ни края, сэр», — и меня никто не останавливал! Я могла уловить и передать русским языком всю открывшуюся мне радость игры слов и интонаций. Я могла изъясняться, как классические английские собаки, кошки и мыши, изысканно и саркастично — как раз в моем любимом стиле!
Вот, к примеру, несколько стихотворений из книги Беатрис Поттер «Кролик Питер и другие истории»:

На английском юморе я расцветала, как луговой цветок, случайно попавший на богато удобренную русским языком грядку. И это было счастье.

Чем глубже я погружалась в английскую поэзию нонсенса, тем больше «своих» поэтов находила. Самый «мой» англичанин — это Эдвард Лир. Я его понимаю, словно мы близнецы. Он подумал — я сказала. Второй мой «брат-близнец» — Уолтер де ла Мер. Точно так же и меня понимал художник  Лев Алексеевич Токмаков, которому, по его словам, «пришлось встать с ног на голову», пока он работал над книгой.

Но с Львом Алексеевичем мы познакомились гораздо позже того, как сложилась и родилась книга «Полпенни за Фламинго». Ее первым художником стала моя подруга и сокурсница по Литературному институту Евгения Перепелка, которая работала совершенно безвозмездно. Ее чудесные, волшебные картины взяты в короткую цифровую версию звучащего «Веселого мамонта», недавно изданную в Америке поэтом Владимиром Друком и издательством «Textonica».

А тогда, в начале 90-х, «Полпенни за Фламинго» лег на полку на дюжину лет. Никто не хотел издавать непонятно на какой возраст рассчитанные стихи, непривычные для советского уха. Да и молодого переводчика Дину Крупскую никто не знал. Свободная издательская деятельность только зарождалась в России, и предпочтение отдавалось книгам, по которым народ изголодался, чтобы их сразу раскупали большими тиражами и чтобы юное, неокрепшее издательство смогло быстро «раскрутиться».

 

Но в 2000 году я пришла работать в издательство, которое тогда называлось «Московские учебники» и выпускало журнал «Наша школа», а позже, с легкой руки Виктора Меньшова, и еще три журнала — «Кукумбер», «Разноцветные дороги» и «Ларец Клио». Спустя всего несколько лет издательство уже выпускало книги и сотрудничало со знаменитыми художниками детской книги Е. Мониным, В. Чижиковым, Л. Токмаковым, Г. Калиновским и другими. Вот тогда, в 2005 году, «Полпенни за Фламинго», который рос и изменялся вместе со мной, дорабатываясь и обогащаясь новыми переводами, превратился в «Веселого мамонта», обрел еще одного друга-художника — Льва Алексеевича Токмакова, и увидел свет.

Однако первому изданию «Веселого мамонта» не суждено было попасть на прилавки к широкой публике, его распространяли только по библиотекам школ и детских садов. На таких некоммерческих условиях Комитет образования помогал издательству.

Прошло еще столько же лет, больше двенадцати! И вот новый виток удачи — издательство «Речь» согласилось издать «Веселого мамонта». Уж теперь, благодаря множеству замечательных людей,  он, надеюсь, попадет к читателю.