Не так давно вышел «Русский дневник» Джона Стейнбека — книга, о которой мы вам уже рассказывали. В ней жители одной огромной державы внимательно смотрят на другую, причем не снаружи — из-за океана, — а изнутри. И нам тут же захотелось вспомнить о книге, литературным откликом на которую можно назвать «Русский дневник», — это, конечно, «Одноэтажная Америка» Ильфа и Петрова.
Между двумя этими книгами всего десять лет, но это самые грозные годы XX века. «Одноэтажную Америку» и «Русский дневник» разделяет Вторая мировая война, так что, разумеется, герои этих книг — совсем разные советские люди и совсем разные американцы.
Но кое-что все же роднит эти книги. Искренний и открытый взгляд, непредвзятость и готовность авторов фиксировать и осмыслять каждую мелочь и деталь. Да, мировоззрение неумолимо оставляет отпечаток на интерпретации, но писательское мастерство не изменяет: путешествие описано живо и точно. Поэтому, несмотря на то как сильно различаются взгляды жителей Америки и представителей социалистического общества, критика оказывается далеко не на первом плане. Да и, что иронично, и Стейнбека с Капой, и Ильфа и Петрова пугали перед поездкой совершенно одинаково… и все они были одинаково удивлены увиденным.
«Одноэтажная Америка», написанная Ильфом и Петровым по итогам трехмесячного путешествия по Америке, была опубликована в «Знамени» почти в тот же год (1936). Сильной цензуре она не подвергалась, но все же сегодня нам, конечно, интереснее читать авторскую редакцию — именно такую вы найдете в издании «Текста». В этой книге можно также прочесть несколько писем родным, в СССР: благодаря им видно, насколько искренни писатели в своих литературно оформленных очерках. В личных письмах их волнуют те же вопросы, только мысли они формулируют куда более эмоционально.
На последних страницах издания вы найдете совершенно замечательные, характерные для эпохи и вызывающие порой улыбку сейчас читательские отзывы. Многие из них противоречивы: кому-то рассказы Ильфа и Петрова об Америке показались недостаточно отражающими классовую борьбу, а кто-то, напротив, почувствовал к американскому быту невероятный интерес. Вот что писали читатели в журнал «Знамя»:
«Одноэтажную Америку» И. Ильфа и Е. Петрова прочитал очень внимательно и с громадным интересом. …Но обидно, что 1) писатели с точки зрения рабочего во многом не правы и 2) положительные стороны американской жизни у нас не прививаются.
И. В. Гурылов, машинист
...Сейчас, при проведении бесед по выборам в Верховный Совет, я буду дополнять свои беседы, зачитывая слова их этой замечательной книги. «Да, да, товарищи! — воскликну я, словами м-ра Адамса. — Замечательное описание, видны и страна, и люди, и это первая книга в новой советской литературе, в которой я не вижу недостатков».
С. И. Глухов, служащий Ленстройэлектро
Понравилась ли мне Америка? Нисколько. Единственное, что позавидуешь американцам — это честности людей и использованию электричества, особенно в домашнем хозяйстве, так как я только домохозяйка, и приходится много времени терять у примусов и керосинок.
А. П. Воробьева, домохозяйка
Но самое замечательное — постоянные, очень тонко проводимые границы, мне это нравится больше всего. Целые страницы «Одноэтажной Америки» — и только одна фраза о том, как у нас. И эта одна фраза говорит так много. Это постоянное сопоставление, мелкие, почти незаметные штрихи о любви к нашей родине — для меня были самыми ценными в этом произведении.
И. В. Комарова, журналистка
А вот что говорят о своей работе сами писатели:
Мы знали. Не надо торопиться. Еще рано делать обобщения. Надо сперва как можно больше увидеть. Мы скользили по стране, как по главам толстого увлекательного романа, подавляя в себе законное желание нетерпеливого читателя — заглянуть в последнюю страницу.
Ильф и Петров, известные мастерством сатириков и критиков, в данном случае выступают воистину фотографами. (Кстати, их фотоотчеты и правда публиковались в «Огоньке», всего было сделано более тысячи фотографий.) «Одноэтажная Америка» — книга честная, умная, не окрашенная идеологией, открытая и яркая. Мы видим в ней сотни портретов — от Хемингуэя (любителя рыбалки, мечтающего съездить на Алтай) до начальника тюрьмы Синг-Синг в штате Нью-Йорк. Мы слушаем джаз и устаем от непривычной раскрепощенности танцовщиц. Мы говорим с эмигрантами на языке, в котором мешаются диалектизмы и англицизмы.
— Так и жизнь прошла, як один дэй, — сказал он печально. <…> — Тут у меня есть мэнеджер, поляк. Мы с ним вместе продаем пап-корн.
— И много вы зарабатываете?
— Та ни. На динер не хватает. Голодую. Одежда, сами видите, какая. Не в чем на стрит выйти.
— Что же вы назад не вернетесь, на Волынь?
— Да там еще хуже. Люди пишут — вери бед. Ну у вас как, расскажите, в России? Про вас тут говорят разное. Прямо не знаю, кому верить, кому не верить.
Вот Ильф и Петров удивляются тому, какой вес имеют в Америке рекомендательные письма и знакомства, а вот скучают по домашней еде. Изумляются, что в столь индустриализированной стране многие работники хотели бы уничтожить машины, чтобы вернуть ручной труд, и искренне восхищаются «Грэнд-каньоном», «великолепной бездной»:
Пейзаж опрокидывал все, если можно так выразиться, европейские представления о земном шаре. Такими могут представиться мальчику во время чтения фантастического романа Луна или Марс.
Вот они посещают индейские резервации, критикуют сохранившееся расовое неравенство на юге, отмечают особенности американской рекламы…
Мы увидели довольно большой желтый плакат, вдохновленный не одной лишь коммерческой идеей. Какой-то американский философ при помощи агенства «Вайкин-пресс» установил на дороге такое изречение: «Революция — это форма правления, возможная только заграницей».
— У нас революция просто невозможна. Это вам говорит на дороге как непогрешимую истину агенство «Вайкин-пресс». Да, да, да, сэры! Не надо спорить! Агенство точно знает, — комментирует мистер Адамс, спутник и проводник Ильфа и Петрова.
Каждая глава, каждая страница их путешествия открывает что-то новое советским читателям того времени. А мы из дня сегодняшнего можем отметить: кое-что из того, что они пишут об Америке, не изменилось с годами. По-прежнему мы живем с представлением о невероятной заразительной скорости мегаполисов и тишиной «одноэтажных» маленьких городков, где все знают друг друга.
Мы думали, что будем медленно прогуливаться, внимательно глядя по сторонам, — так сказать, изучая, наблюдая, впитывая и так далее. Но Нью-Йорк не из тех городов, где люди движутся медленно. Мимо нас люди не шли, а бежали. И мы тоже побежали. С тех пор мы уже не могли остановиться. В Нью-Йорке мы прожили месяц подряд и все время куда-то мчались со всех ног. При этом у нас был такой занятой вид, что сам Джон Пирпонт Морган-младший мог бы нам позавидовать.
Литературная традиция путешествий через океан велика. Начинается она с Ивана Сергеевича Тургенева, но и в XX веке русские писатели приезжали в Америку, писали из нее письма, отражали впечатления в стихах и прозе. Максим Горький, например, именно в Америке работал над романом «Мать» (1906 г.).
Горький, из личной переписки:
Америка — это страна, в которой хочется иметь четыре головы и 32 руки, чтобы работать, работать, работать! Чувствуешь себя бомбой, которая постоянно разрывается, но так, что содержимое вылетает, а оболочка — цела. Ей-богу — это чудесная страна, для человека, который может и хочет работать!
В 1922 году Америку посетил Есенин — его впечатления выразились в эссе «Железный Миргород»: Америка в нем монструозна, но восхитительна. Но в чем-то он вторит Горькому:
Места нет здесь мечтам и химерам,
Отшумела тех лет пора.
Всё курьеры, курьеры, курьеры,
Маклера, маклера, маклера…
Маяковский оказался в Америке чуть позже, в 1925, причем отношение его к ней было предвзятым и подчеркнуто отрицательным задолго до поездки. Однако что-то родственное ему — футуристическое — он, несомненно, прочувствовал.
Что касается иностранных гостей у нас — их тоже было немало. Марк Твен посетил Россию в конце XIX века, и его заметки вылились позже в книгу «Простаки за границей». В 1927 году в СССР оказался Теодор Драйзер: встреча была шумной, свободно писатель по стране не ездил (как это делали Ильф и Петров позже), но дневники вел, и позже они сложились в книгу «Драйзер смотрит на Россию»: не очень-то мягкую, но и не слишком критическую. Так что у «Русского дневника» Стейнбека и Капа тоже есть своя литературная предыстория. Кстати, еще примерно десятилетие спустя, в 1955 году, в СССР приехал молодой Трумен Капоте — в качестве журналиста. Вот его очерк о путешествии «Музы слышны» оказался в значительной мере обличительным.
В XXI веке любой взгляд из прошлого кажется интересным. И в лучших книгах, таких, как «Одноэтажная Америка», звучит отнюдь не голос пропаганды, а смесь восхищения и удивления, усталости и желания не останавливаться, преследующая каждого путешественника, открывающего новый мир.
В оформлении темы использована фотография, сделанная Ильей Ильфом в Гарлеме, 1935 г.
Похожие подборки
Не знаете, что почитать?
