Некоторым писателям и текстам везет. Их судьба в нашей культуре складывается таким образом, что они не застывают в собственном величии, а остаются современным материалом для прочтения, перечитывания и сотворчества. Особая внутренняя энергия до сих пор движет эти книги и сюжеты. Их читают ученые и обычные школьники, о них пишут научные исследования и художественные тексты.

Конечно же, в первую очередь на ум приходит Уильям Шекспир.
Драматург елизаветинской эпохи, который то ли существовал, то ли нет (может, это Кристофер Марло все и выдумал). Сложный для восприятия архаичный язык, дополнительно искаженный линзами переводов.
Однако тексты Шекспира несут в себе магию, которая не стареет и не меняется при переключении раскладки.

В разные времена они продолжают говорить нам о нас сегодняшних. Его пьесы удивительно пластичны, их можно переносить в любые декорации, их могут играть мужчины и женщины, спектакли могут ставить даже дети — и все равно каждый раз это будет та самая история о любви, мести и безумии.

Шекспира продолжают переводить на русский язык, это продлевает его жизнь в актуальной русской культуре. Мы обрастаем новыми смыслами, и старые строчки становятся уже тесны. Он постоянно присутствует в нашем культурном ландшафте. Например, 2016 год прошел под знаком странного 400-летнего юбилея смерти драматурга. Слоганом всемирного года Шекспира стала фраза Shakespeare Lives. Шекспир жив в 2016 году, жив он и сейчас. В тот год мы смотрели много отличных театральных постановок в театре и кино. На Филевской линии московского метрополитена запустили тематический поезд, посвященный творчеству Шекспира и его персонажам. В нем даже катались сэр Иэн МакКеллен и британский кот (по очереди, не вместе).
Вышло много важных для «шекспирианы» книг. Умных, небанальных, внимательных. Но Шекспир и его герои все равно оказываются больше любых наших теорий и идей. Они же притягивают к себе культурологов и писателей, разгадывающих свой «код Шекспира» (начиная с острослова Пратчетта с его «Вещими сестричками», заканчивая историей о «Миссис Шекспир»).
Генрих Гейне создал концептуальную и поэтичную галерею женских персонажей Барда. Обратите внимание на порядок расположения героинь, они вписаны в контекст мировой истории.
Издательство «Пальмира» выпустило целую серию ярких и полемичных книг о творчестве Шекспира. А чего только стоит сборник «ШЕКСПИР: 3 D. Shake-speare» Светланы Макуренковой.
И, конечно, почитайте лекции и эссе У. Х. Одена. Например, «Музыку у Шекспира». Как и Гейне, Оден может говорить с Шекспиром на равных. Такое не каждому по плечу.
«Текст» подготовил крайне любопытное издание «Гамлета». Точнее, не «Гамлета», а «Трагической истории Гамлета, принца Датского» в изначальной версии (Первое кварто), которая отличается динамичным развитием сюжета при сохранении поэтической ценности и философской глубины. Уникальный способ посмотреть по-новому на историю, которую мы, кажется, знаем наизусть.

И, конечно, Шекспир может быть интересен нашим детям. Не ждите, пока его «зададут по программе», а скорее читайте с ними «Удивительные сюжеты Шекспира» Эдит Несбит. А вообще-то один из лучших способов читать и играть его пьесы подсказал нам Киплинг в начале «Пака с волшебных холмов». Помните, что случилось после того, как Дан и Уна сыграли свой маленький спектакль?

Не менее любопытно сложилась судьба книг Артура Конан Дойла о Шерлоке Холмсе. Да, их сложно сравнить с классическими текстами Шекспира, это развлекательный, детективный жанр. Но в какой-то момент получилось, что Холмс стал не только современной гик-иконой и сверхчеловеком, но и идеальным воплощением всего английского.
О Шерлоке Холмсе, его окружении, историческом контексте и британской империи рассказывают два любопытных нон-фикш-издания: «Бейкер-стрит и окрестности. Эпоха Шерлока Холмса» С. Чернова и «Шерлок Холмс и рождение современности» К. Кобрина. Чернов по крупицам воссоздает быт и эпоху, в которых, отметим, действует вымышленный персонаж. Кобрин пишет блестящие и пристрастные эссе, выросшие из его детского читательского опыта. Единожды полюбивший Шерлока Холмса любит его навсегда, ходит по его следам, дышит воздухом Бейкер-стрит. Так работает особая магия литературных текстов.

Некоторым темам и текстам везет с рассказчиками, которые не просто любят свой предмет. Они способны вписать в современный контекст древние эпохи, утраченные цивилизации и полузнакомые нам имена из мира литературы и искусства.

Таким был Роберт Грейвз, ожививший своим поэтическим даром мифы Древней Греции и кельтскую мифологию.
Таким был Умберто Эко, влюбленный в Средневековье. Человек, сделавший семиотику и культурологию модными предметами. Человек, представлявший собой идеал европейского интеллектуала. Писатель, отправивший в Средневековье Шерлока Холмса и человека-библиотеку Х. Л. Борхеса. Его «Имя Розы» навсегда останется текстом-лабиринтом, средневековым детективом и историей о любви к книгам.
Такой была Паола Волкова. Ее монологи очень субъективны, порой они не адаптированы к какому-либо формату (Что это? Сборник лекций, сборник эссе, размышления вслух, дневниковые заметки?). Но именно она научила нас, что о великих можно говорить как о своих близких друзьях.
Таков Питер Акройд, биограф писателей, городов и рек. Его метод лежит где-то на стыке научного исследования и художественного текста. Двигатель его сюжетов — любовь к своим героям и интерес к предмету.
Такова, конечно, проза Александра Гениса, которая умеет возвращать нас к первому читательскому опыту и восторгу открытия новых книг.

Находясь в поиске идеального нон-фикшна, мы часто забываем про толстые литературные журналы. А зря! Ведь именно там появляется новейшая и актуальная критика и исследования. Так что следите за нашим журнальным разделом и находите новые имена и книжные впечатления!