Дали: Живопись (в 2-х томах, в футляре): Дешарн, Нере

В шесть лет Сальвадор Дали (1904-1989) хотел быть поваром, в семь - Наполеоном. "С тех пор, - говорил он позже, - мои амбиции все время росли, так же как и моя мания величия. Сейчас я хочу быть только Сальвадором Дали. Больше мне ничего не нужно". На протяжении всей своей жизни Дали стремился стать Дали: это означало быть гением, одним из самых выдающихся художников XX столетия наряду с Пикассо и Матиссом. Выражаясь его собственными словами, "О, Сальвадор, теперь ты знаешь правду: будешь вести себя как гений - станешь им!".
Данная книга о творчестве Сальвадора Дали представляет собой наиболее полное собрание его картин и графических произведений. Однако это не систематический каталог в классическом смысле. Скорее, книга является контекстуальным анализом произведений Дали, в ней толкование его картин происходит посредством изучения множества разнообразных документов того времени: писем, рисунков, дополняющих основные шедевры Дали, а также материала, относящегося к его многогранной деятельности в других областях искусства, - от балета и кино до моды, рекламы и "objets d'art". Без изучения любимых мотивов Дали, на которых базируется весь анализ, его картины были бы просто изображениями.
Первая часть книги "Сальвадор Дали. Живопись" посвящена раннему Дали - неизвестному художнику, обладающему поразительными навыками и способностями. Молодой Дали мастерски прошел по всем ступеням: импрессионизм, пуантилизм, кубизм, фовизм, пуризм и футуризм, играючи преодолев каждую из них. Заимствуя многое из господствующих художественных тенденций, он высмеивал их, а затем отметал.
Вторая часть книги - это итоги исследования жизни Дали и его наследия, оставленного им в таких работах, как Ловля тунца и Галлюциногенный тореадор. В ней представлены ранее не публиковавшиеся работы, посвящения Веласкесу или Микеланджело, исполненные Дали по примеру другого великого испанского гения своей эпохи, Пикассо, писавшего вариации на тему старых мастеров. Оба они стремились показать тайну, сокрытую в этих великих произведениях. Дали жаждал того же бессмертия, которое обрели его прославленные предшественники. И, стремясь быть Веласкесом середины XX века, он стал Дали.