Мы все читали что-то о собирателях сказок – о Братьях Гримм, об Александре Николаевиче Афанасьеве, Владимире Ивановиче Дале, Николае Евгеньевиче Ончукове, Эндрю Лэнге… Но жили они совсем в другую эпоху, когда не было совсем никаких технических средств для записей, когда и доехать-то куда-то было целой эпопеей.

А как сейчас работают люди, которые собирают драгоценнейший фольклорный материал? Как они находят места, куда можно поехать, как устроена их работа и быт в экспедициях, кто нынешние носители народного фольклора? Обо всем этом мы поговорили со сказковедом, кандидатом филологических наук, доцентом кафедры общего и славянского искусствознания Института славянского культуры Российского государственного университета им. А.Н.Косыгина Варварой Евгеньевной Добровольской. 

— Добрый день, Варвара Евгеньевна, спасибо, что выкроили для нас время. Вы работаете в экспедициях много лет. Как Вы выбираете места, где могут быть носители традиционной культуры и те, кто помнит сказки, легенды, пословицы и другие произведения фольклора?

В.Е. Когда ты везешь студентов, то выбираешь то место, куда ты их можешь довезти, поэтому в большинстве случаев это какие-то регионы, в которых уже многое отработано. Если это экспедиция ученых, то они, конечно, едут туда, куда им интересно поехать.

Я уже много лет занимаюсь именно Центральной Россией, Верхним Поволжьем преимущественно, и мне даже в голову не приходит, что можно поехать куда-то в другое место, потому что, с моей точки зрения, и там есть фольклор. Все зависит от того, что я, собственно, хочу. Если я хочу зафиксировать современное состояние традиции, то мне все равно, куда я еду, если я хочу зафиксировать песенную традицию, то, конечно, мне на Юг, потому что там эта традиция в настоящий момент сохранилась лучше. Если я хочу богатую этнографию, то это скорее Русский Север, а если я занимаюсь современным фольклором, то и ехать никуда не надо — выходи в город да записывай. Ведь городской фольклор — тоже фольклор.

Вообще идея о том, что фольклор — это архаика, сильно портит картину, потому что традиция жива только тогда, когда она развивается; в своем развитии фольклор меняет формы: были протяжные песни — стали частушки, были былины — потом предпочли исторические песни, а затем это все перешло в прозу и вполне себе существует в форме сказок. Люди читали лубочные книжки, потом рассказывали сказки, потом эти сказки превратились в некие смешные рассказы типа анекдотов: по-разному фольклор существует.

Когда фольклорный жанр исчез из бытования, как, например, былины, то мы говорим о памятнике фольклора, когда мы ведем речь о сказках, то мы говорим, что это уходящий жанр, сказочники исчезают, но, тем не менее, они еще есть. И есть обряды, которые можно записать везде, например, похоронный обряд, а чтобы записать сказку, нужно, чтобы тебе повезло, чтобы ты встретил сказочника. То есть если говорить о том, куда мы едем, то можно сказать, что куда нам надо, туда мы и едем.

Редакция. То есть это зависит от цели экспедиции — что вы хотите собрать, какие задачи решить.

В.Е. Да, это зависит от того, что я хочу собрать, еду ли я для проверки или я еду по наводке. Опять же надо понимать, что у нас в экспедиции ездят не только фольклористы, у нас ездят и этнографы, и диалектологи. При этом очень часто ученые обмениваются информацией. Диалектологи или этнографы тоже могут записывать фольклорные тексты.

Редакция. А каков возраст ваших информантов? Есть ли среди них представители молодого поколения? Например, песни поет молодежь?

В.Е. Сейчас даже старшее поколение не особо поет, если мы говорим о Центральной России. Или поют то, что мы можем увидеть в телевизионных программах — это уже авторские песни, хотя автор и неизвестен. Среди тех, кто исполняет песни, гораздо больше молодых людей, чем стариков, но поют они иначе, чем те, от кого они перенимали традицию. И всем поколениям людей очень важно, что люди приезжают из Москвы, чтобы записать их песни и другие виды фольклора, в этом случае они осознают, что это некая ценность.

Редакция.  А в каких условиях живут эти люди? Я помню, что двадцать лет назад во многих поселениях не было даже электричества. Природные водоемы, натуральное хозяйство. Как сейчас обстоят дела?

В.Е. Я вам скажу, что когда мы ехали в первую свою экспедицию в Вятский край, то деревня нас ничем не удивила. Было даже забавно для нас, городских девчонок, носить воду на коромысле, топить печку. Несколько лет назад мы поехали в экспедицию в Тверскую область, не так уж далеко, не такое уж страшное место, и поселили нас в интернате, где удобства были не на улице, а в конце коридора. И для большинства студентов это было проблемой. Условия бывают разные, иногда только крыша над головой, но главное, чтобы была вода. Если кран в доме есть — это вообще прекрасно.

Редакция. Во время пребывания в экспедициях вы принимаете участие в каких-нибудь обрядах или праздниках? В качестве участников?

В.Е. Наша задача намного сложнее — мы должны наблюдать за обрядами. Когда ты участник, то тебе проще, даже если ты чего-то не знаешь, тебе окружающие подскажут. Этнографы чаще, чем фольклористы, принимают непосредственное участие в обрядах, но чрезвычайно важно сохранять некоторую степень отстраненности, чтобы иметь возможность фиксировать все необходимое.

Редакция. Теперь давайте перейдем к вопросам о вашей непосредственной работе по собиранию фольклора, к технической стороне. Наших читателей интересует, что изменилось по сравнению с временами, когда работали великие собиратели Худяков, Афанасьев, Ончуков. Какие средства вы используете, как храните бесценный материал?

В.Е. Это действительно тот вопрос, который всех волнует. Первый аутентичный сборник сказок, который появился, это был сборник Ончукова в 1908 году. Практически никаких технических средств нет, поэтому Ончуков пишет рукой, записывая за человеком. Про Ончукова известно, что он делал двойные записи: сначала записывал, потом как бы дописывал и проверял.

И так длилось довольно долго, потому что еще в 80-90х годах ХХ века люди ездили в экспедиции с полевыми тетрадями, работали в парах, был такой термин «пишпара», это когда начинает фразу записывать один, а заканчивает другой, потом запись сводится вместе. Потом появилось шедевральное техническое средство, именуемое магнитофон «Романтика» — им можно было колоть орехи и заодно записывать тексты.

Сейчас порой думаешь, что мне бы на тех исполнителей да нынешнюю технику, вот было бы здорово, но в истории сослагательного наклонения нет, как мы знаем. А тогда кассет было мало, и ты, обливаясь слезами, записывал тексты поверх записей Джо Дассена, да, все это было. Сейчас все, конечно, пишется на цифру, ставят камеру, ты все видишь, слышишь, это дает очень много для анализа фольклорных текстов, но, к сожалению, сейчас мы записываем существенно меньше, чем наши предшественники.

Редакция. А как осуществляются расшифровки?

В.Е. Расшифровки — это страшный сон руководителей студенческих практик. Большинство студентов съездили в экспедицию и глотнули экзотики, лишь 2-3 из группы могут сделать полноценную расшифровку. Нынешние студенты иногда делают расшифровку сразу на компьютер. И мне кажется, хотя полной уверенности в этом у меня нет, что современная молодежь координирует слово с клавишей лучше, чем каким-либо иным образом. Есть и программы по расшифровке звука, но тут есть проблемы, связанные с диалектными особенностями.

Редакция. Скажите, пожалуйста, а как сейчас хранится весь этот бесценный материал? Есть ли какие-то архивы? Оцифровываются ли материалы?

В.Е. Это одна из самых больных проблем. Проблема хранения материала. В основном это личные архивы ученых и кафедральные архивы. Например, у МГУ есть архив кафедры фольклора, но этот архив не имеет официального статуса. Есть архивы Географического общества, Литературного музея.

Большинство архивов связаны с конкретным человеком: пока он жив — архив существует и пополняется, умер — архив вполне может пропасть. Да, есть вузы, такие как РГГУ, Высшая школа экономики, они ведут работу по оцифровке материалов, есть Пропповский центр, где можно увидеть материалы в электронном виде. Но надо четко понимать, что данная ситуация связана с финансами, во-первых, и со специализацией организаций, во-вторых.

Но страшные истории про утраченные архивы страшнее самых страшных сказок. Сколько архивов находили на помойках, и хорошо, если кто-то успел их заметить и подобрать. Например, абхазский архив — я эту историю слушать не могу — потому что это архив многолетних записей: представляете, записи нартского эпоса, когда была абхазо-грузинская война, оказался в разбомбленном здании архива, и по нему ходит человек, который нынче является Президентом Академии наук Абхазии и по листочку собирает все, что он может там найти. Пропал огромный фонд, что-то удалось спасти, а что-то утрачено навсегда. Таких историй достаточно и без войн, бывает так, что человек умер и, если нет специалиста, то материалы даже на кафедре просто выкидывают.

Редакция. То есть единого центра хранения информации не существует…

В.Е. «Дом народного творчества» пытается создать реестр экспедиций, чтобы понимать, в какие места уже ездили, где и как могут храниться материалы.

Редакция. Скажите, пожалуйста, есть ли какие-то ресурсы в интернете или книги, которые могут быть интересны читателям, заинтересовавшимся темой фольклора?

В.Е. Тут, конечно, хочется сказать — читайте Проппа, он все написал. Если люди хотят глубже проникнуть, то «Морфологию сказки», если просто что-то узнать и погрузиться в тему — «Исторические корни волшебной сказки», если почитать для общего развития, то «Русский героический эпос» и «Русские аграрные праздники», то есть Владимир Яковлевич Пропп постарался, чтобы все было для всех.

Будучи сказковедом, могу сказать, что почти все классические сборники сказочные, это сборники и Ончукова, и братьев Соколовых, и Смирнова, и оба тома Зеленина, весь Золотой век русской сказки. И даже так называемый Серебряный век, то есть записи сказочников советского периода очень интересны для чтения. Я всегда вспоминаю одного сказочника, Ивана Ковалева, нижегородского сказочника, сказки которого записали Эрна Васильевна Померанцева и Софья Исааковна Минц, в 1941 году вышел этот сборник.

Для более продвинутых читателей можно порекомендовать труды Сергея Юрьевича Неклюдова. Сейчас выходит довольно много сборников, которые сопровождают аудиозаписи, например, в Перми вышел замечательный сборник Евдокии Никитичны Трясцыной. В сети, если выйти на сайт Пермского дома народного творчества «Губерния», то по ссылкам можно пройти, чтобы прочитать и послушать тексты.

Редакция. Спасибо Вам, Варвара Евгеньевна, за интересное интервью!